– Но… если вы настолько могущественны, то почему не…

Почему мы не сделаем это сами, ты хочешь сказать? Ответ прост. Почему твоему бывшему повелителю нужны вы, многочисленные подмастерья? Не ученики, нет, как вы привыкли считать, – а именно подмастерья?.. Ты задумывалась когда-нибудь над этим, Эйвилль? Богу нужны руки. Его могущество ограничено неумолимыми и бездушными законами Упорядоченного. Мы, конечно, говорим о Законе Равновесия. А нужны эти законы, их смысл в том, чтобы никакие силы, боги, маги и так далее не помешали бы Упорядоченному исполнить своё сакральное предназначение. Поэтому мы сами не в силах сокрушить Хедина. Несмотря на то, что мы – сами по себе инструмент рождения Творца.

– А что же случится с Упорядоченным после того, как Он родится? – Эйвилль с трудом решилась на этот вопрос.

Решительно ничего плохого. Что плохого случается с матерью, когда она даст жизнь ребёнку?

– Иногда в родах можно и умереть…

Верно. У вас, смертных и бессмертных, наделённых телами, множащихся после соитий, это так. И для того, чтобы Упорядоченное не умерло, исполняя своё предназначение, и нужны мы, Дальние. Повивальные бабки, если говорить вашими словами. Наша война с Хедином имеет одну-единственную цель – убрать его с дороги, чтобы не мешал.

– А Неназываемый? Сейчас его сдерживают Хедин с Ракотом, что, если они исчезнут?

Эйвилль, Неназываемый не хочет никому никакого зла. Ему это понятие вообще недоступно. Он просто стремится вернуться к себе домой, в свой собственный континуум, где его существование совершенно естественно и не таит никакой угрозы сущему. Его не надо сдерживать, с ним не надо бороться. Он лишь пронзит Упорядоченное, а на границе его с Хаосом откроет портал в свои владения, исчезнув навсегда. Увы, Хедин и Ракот этого не понимают, а ведут бесконечную войну, причиняя обитателям Упорядоченного неисчислимые страдания.

– Хедин говорил, что в тот миг, когда Неназываемый достигнет пределов Хаоса, Упорядоченное исчезнет, съёжится, как проткнутый мяч…

Познавший Тьму не говорил бы такое, познай он Её на самом деле. Ему просто требуется оправдание его собственных деяний, ничего больше.

– Но что, если он прав? Кто может познать Неназываемого? Кому открыто Его имя?

Нам, Эйвилль, нам. Мы не ограничены телесной оболочкой, что связывает всех вас, не исключая даже Хедина и Ракота. Мы способны проникать сквозь завесу новосотворённой пустоты, что и впрямь некоторое время сдерживала Неназываемого – до тех пор, пока Он не нашёл, как обойти эту преграду, пока не появились козлоногие и их слуги, пока по Его воле не начала меняться сама плоть миров, принимая угодную Ему форму. Мы, Дальние, познали Неназываемого. Да, барьер пустых миров – благое деяние, и оттого мы никогда не препятствовали Новым богам в его сотворении, никогда не пытались уничтожить. Потому что преграда заставила Неназываемого измениться и искать другой путь спасения, кроме всеобщего поглощения материи Упорядоченного. Как ты понимаешь, нас бы это тоже не устроило. Так что до определённой степени нас даже можно назвать союзниками Познавшего Тьму.

– А разве не нападали вы на Хединсей, во время мятежа двух Истинных Магов? В хрониках Хедина…

Разумеется, нападали. Они угрожали всему Упорядоченному. Они вызвали в мир Неназываемого, и в дни их восстания никто не мог сказать, как далеко они зайдут.

– А Неназываемый?

А что Неназываемый, Эйвилль? Ты всерьёз думаешь, что простейшая идея закрыть ему путь новосотворённой пустотой могла прийти в голову только Хедину? Мы остановили бы чудовище, точно так же, как это сделали Новые Боги. Сперва остановили бы, а потом дали б уйти, вернуться обратно к себе. Что же тут непонятного? Устранение Познавшего Тьму и его названного брата не покачнуло бы Равновесие, напротив – восстановило б его. Вот поэтому мы и пошли на открытый штурм Хединсея, Эйвилль. Надо сказать, знание древней истории делает тебе честь.

Да, правда. Хроники эльфийских летописцев, лояльных к Новым Богам, составляли излюбленное чтение Эйвилль в ту пору, когда она была живой. Хранили свои предания и вампиры; их повествования зачастую оказывались даже ещё более точными, чем свидетельства Перворождённых.

Что ещё мы можем сказать тебе?.. Помни, вся кровь богов – твоя, если только ты согласишься нам помочь. А хочешь – мы отдадим тебе и Падших, былых противников Хедина, тех, кого называли Молодыми Богами. Ямерта, Ярдоза, Яэта, Ялмога, Ялвэна, Ямбрена… Хочешь? Ты высосешь их досуха, ты опустошишь их и используешь их силу на собственное благо. Как тебе такая сделка, Эйвилль? Ты видишь – мы отдаём тебе многое, прося взамен сущую малость.

Вампиршу уже не просто трясло – колотило, словно в падучей.

– Как я получу всё это? – простонала она.

Приведи Хедина и Ракота в мир под названием Эвиал. Там уже всё готово к встрече. Идёт война, значение этого мира Познавший Тьму вполне понимает, иначе не отправил бы туда своего Хагена. Ему нужен наш отнорок? Мы дадим тебе заметить его, ты встанешь на след. Всё покажется совершенно естественным, на тебя не падёт никаких подозрений. Приведи Новых Богов к нам – и награда твоя. Достаточно будет даже одного Хедина. Ракот, на наше счастье, слишком заигрался в «простого воителя». Не вынес веков того, что ваши стихотворцы именовали «божественной скукой». Ракот – это просто руки, в то время как Хедин – голова. Ну, а что касается Молодых Богов – это мы берём на себя. За одного Познавшего Тьму мы отдадим тебе Ярдоза, Явлату и Ятану; а если в Эвиале окажется ещё и Ракот – то и всех остальных. Согласна?

Кровь Богов, стучало в ушах. Кровь Богов. Кровь Богов, а-а-а-а!..

– Согласна.

Мы не сомневались. Тогда сейчас последует маленькое завершающее представление – а ты примечай, увидеть наш «отнорок» будет непросто даже тебе, Хедин не должен заподозрить, что мы отдали его слишком просто. Именно потому сейчас придётся драться на поверхности, с полком этой безумной птицы-Гелерры. У нас будут потери, но это незначительная цена за общую победу. Смотри в оба, Эйвилль. Те, кто погибнет в этой битве, не должны угаснуть понапрасну.

– Они не погибнут напрасно, можешь не сомневаться, – посулила вампирша. – Но… чем ты подкрепишь своё обещание, безымянный? Если Хедин раскроет мой обман, он… он…

Твоя судьба будет страшна, Эйвилль, мы знаем. Но нашей верной не надо беспокоиться. Нам не нужны ни Хедин, ни тем более Ракот.

– Я хочу залога, – хрипло проговорила Эйвилль. – Залога, которому я могла бы доверять.

Залог от нас сделает тебя уязвимой. Хедин его легко обнаружит.

– Я укрою его так, что не доберётся даже Познавший Тьму!

Как хочешь, верная Эйвилль. После боя, когда ты спустишься в покинутый нами мир, тебя будет ждать залог. Настоящий залог, ты останешься довольна. А вообще же… посуди сама, если ты просто приведёшь Хедина в Эвиал, ты ничем не рискуешь. Совсем ничем. А с нашим залогом…

– Мне нужен залог, – громче повторила вампирша.

Хорошо. Сделай, как мы говорим. Сейчас на земле начнётся сражение; осторожно выбирайся из своего убежища и, прикрываясь всеми мыслимыми заклинаниями, следуй за воинами Гелерры. С ними ничего не случилось, не бойся.

– Я ничего не боюсь!

…кровь Богов, кровь Богов, кровь Богов…

…Гелерра ждала чудовищ, и они явились. Твари выскакивали прямо из призрачной «земли», а рождали их, наверное, те самые зелёные кристаллы. За смутными полчищами угадывались высокие безликие фигуры, с головы до ног окутанные зелёными плащами, – словно пастухи, гонящие стадо на бойню. Однако это было уже привычно и знакомо – сподвижники Хедина, кем считали себя Гелерра и её товарищи, много и успешно сражались именно с такими ордами. Тем более что небо уже послушно раскрывалось, пропуская сотни и сотни воинов из полка гарпии.

Гелерра улыбнулась. Не так-то вы и страшны, неведомые. Только и можете, что прикрываться несчастным мясом, смазкой для наших мечей.