Фесс низко поклонился Великой Шестёрке. Тёмные боги не ответили.

– Мои братья и сёстры не могут говорить с тобой словами, так, как я, – промолвил Уккарон. – Твоя речь им понятна не будет. Обращайся ко мне, как и прежде.

– Мне осталось сказать немногое, – развёл руками Фесс. – Сущность должна быть… – он запнулся. – Должна быть уничтожена. Или она нас, или мы её, третьего не дано. И даже вы, Древние Силы, не сможете отсидеться в своих убежищах.

Крылья Сиррина чуть шевельнулись, и некромант пошатнулся – в сознании вспыхнула череда образов, ярких, словно пронизанных гневом:

Чёрный вал, катящийся через Эвиал, оставляющий позади пустыню ослепительно белого цвета. И над всем этим склоняется, раздвигая руками небо, безликая фигура с перечёркнутой стрелою на груди.

– Великий Сиррин хочет сказать, что Спаситель как никогда близок к Эвиалу, – перевёл Уккарон.

Виски сдавило ледяными тисками – это надвинулся спрут Аххи.

…Море отдавало своих мертвецов. Нескончаемые шеренги тянулись по дну на запад, на запад, на запад, прямо к скальным основаниям Утонувшего Краба.

Зенда и Дарра словно бы обнялись – две тени слились вместе – а Фесс увидел множество заключённых в тесные огненные сферы фигур – и человеческих, и звериных, и ни на что не похожих монстров. Сотни и сотни их плыли над Морем Ветров, над Морем Надежд, сливаясь в сумрачных небесах Моря Клешней в длинные сверкающие цепочки.

– Наши братья, – просто сказал Уккарон. – Наши братья, втянутые в этот мир заклятьем Эвенгара Салладорского, или же тех, кто ему помогает, магов из-за предела эвиальских равнин. Древние силы, вырванные из собственных обиталищ, стягиваемые к Утонувшему Крабу.

– Вам известно, что там, великие? Почему этот остров так важен?

Фигуры задвигались и заколыхались все вместе, точно перебивая друг друга.

– Утонувший Краб – древнее и самое первое святилище Истинной Тьмы, – ответил Уккарон. – Мы сами построили его, мы и другие Древние, вставшие на ночную сторону. Мы приходили туда, и Она обнимала нас. Мы дремали, а Она напитывала нас собою. Мы расходились в разные стороны и шли к поклонявшимся нам народам, а Она оставалась. И была там всегда, до самого нашего разгрома. А потом на Утонувшем Крабе появились новые хозяева…

– Дуотты, – перебил Древнего Фесс.

– Нет, некромант. Те, кто жил тут до них, вчерашние враги. Титаны. Пятиноги. А потом к ним присоединились и дуотты. Все, кто потерпел поражение и оказался выбит из привычных земель и привычной же жизни. А если ещё точнее, те, кто поклялся отомстить, уже неважно чему. Просто отомстить всему и всем. Даже не вернуться к власти.

Но сейчас это святилище уже давно не свято. Вера тех, кто поклонялся нам и, в нашем лице – Великой Ночи, была пряма и проста, как лезвие меча. Она резала, да. Жизнь человека – ничто по сравнению с жизнью рода. Твой язык должен жить, а остальное – пустая суета. Святилище на Утонувшем Крабе было не для людей, для нас. Там творились истинные мистерии, ведь когда-то Древних в Эвиале было много, и Тёмных, подобных нам, тоже. Мистерии Утонувшего Краба давали нам силы. Они творили новых, подобных нам, хоть и меньшей силы. Тогда казалось, что Эвиал дарован нам навсегда. Мы ошибались. И заплатили.

– Что же сейчас на Утонувшем Крабе?

– Мы не знаем. И никто не знает. Святилище осквернено, извращено, усилиями захватчиков превратилось во что-то непонятное даже нам.

– А почему святилище было возведено именно там?

– В те давно забытые времена, когда Эвиал ещё не сделали закрытым миром, именно на том острове находился полюс, схождение всех магических линий. Великая животворящая сила нисходила к нам именно там, оплодотворяя пустые доселе равнины. Но потом настал день, когда небо стало дверью склепа, когда Эвиал закрылся.

– Кто же, кто это мог сделать?!

– Разве ты не понимаешь, некромант? Те, кто понял, насколько этот мир опасен. Те, кто ниспроверг наших гонителей, Молодых Богов. Те, кто сейчас правит нынешним бытием. Их двое. Два брата. Новые Боги. Во всяком случае, мы, Шестеро, считаем именно так.

– Чем же Эвиал стал опасен?

Уккарон вновь клацнул зубами.

– Здесь шла большая работа. Великая работа, некромант. Те, кто пал, подготавливали своё возвращение. Медленно, по волоску в эон. Они никуда не торопились, многому научившись после своего падения. Здесь должно было вызреть их оружие…

Сиррин вновь шевельнул крылами.

– Он напоминает, что в битвах богов никогда нет ничего одного-единственного. Подобных Эвиалу миров наверняка много, и в каждом происходит что-то своё. Быть может, потом что-то следовало перенести из одного мира в другой… мы не знаем. Истинная Тьма больше не разговаривает с нами, Эвиал закрыли от неё очень плотно, сквозь защиту просачиваются лишь самые слабые эманации.

– Какое же оружие должно было «вызреть» в Эвиале?

Собеседник некроманта широко разинул пасть, словно собираясь захохотать.

– Западная Тьма? Нет, нет, этого не может быть, потому что не может быть никогда!

– Нет. Она совсем иного свойства. Задолго до Первого пришествия…

– Но что же сдержало её тогда? Сфайрат говорил – «народ, первым пришедший в Эвиал». Но, – его вдруг обожгло догадкой, – первыми же были вы, Древние! Не титаны, не пятиноги – именно вы!

Молчание.

– Верно, – наконец произнёс Уккарон. – Мы были первыми. Потом наши труды изменил Спаситель. Как – не спрашивай. Мы в то время уже не имели прежней власти. Однако он добавил что-то своё… и отпорная стена продержалась ещё много веков. А оружие это, медленно вызревающее в Эвиале, – не что иное, как Кристаллы Драконов. И эту тайну знали только мы.

Фесс замер. Да… что-то подобное говорилось… намёки Сфайрата… Вейде… Салладорца… «Но такую же трансформу готовят и те, кто в незапамятные времена создавал Кристаллы Магии и приставлял к ним свирепых стражей[11]». Эвенгар, похоже, знал истину.

А в библиотеке Чёрной башни, пока Фесс сидел там с Рысей, не нашлось ничего, что окончательно разрешило бы вопрос – кто, когда и зачем поставил Кристаллы в Эвиале? Только ли для того, чтобы управлять течением магии?..

…Но каков Сфайрат! Сперва утверждать, что не знает, кем и когда поставлены Кристаллы, потом заявить, что это, мол, страшная тайна. Какая может быть тайна, если у драконов – память крови?! И почему он, Фесс, до сих пор не выспросил всё у Рыси?!

Похоже, Уккарон читал его смятенные мысли.

– Драконы не ответили бы тебе. Те, кто поставил их на стражу, хорошо понимали, что без памяти крови не обойтись, но, разумеется, не могли выдать себя. Сфайрат не лгал тебе ни тогда, ни теперь. Он действительно не знает. Но понимает, что, если его память молчит, следовательно, это – действительно страшная тайна. Он и так выдал тебе слишком многое, только ты опять не сделал должных выводов.

– Но вы-то знаете точно? Наверняка? – с трудом выдавил из себя некромант.

– Мы видели, как ставились зародыши Кристаллов. Мы видели, как на них опустились драконы, заключившие сделку с Падшими Богами. Они опустились – и горы стали расти, словно тесто в опаре. Эвиал был тогда ещё юн. Он вынес бы любого бога. Это теперь ступать в него для высших сил неможно.

– Салладорец говорил правду… – пробормотал Фесс. – По желанию, с намерением или же по недосмотру, но правду. Поставившие Кристаллы готовят свою собственную трансформу мира. Чтобы обратить его в оружие… но тогда зачем такое правило, что Кристалл погибшего Хранителя взрывается? Разве это не риск для всего плана?

– Мы не знаем, что должно вызреть под Пиком Судеб и в других местах, – ответил Уккарон. – Быть может, достаточно лишь одного кристалла. Быть может, в оружие превратится что-то другое…

Аххи пошевелил щупальцами.

– Да, верно. Аххи говорит, что новые хозяева бытия не потерпели бы такого, тем более что, по его словам, бывали здесь и многое смогли бы заметить. Быть может, в Эвиал что-то должны были доставить извне, с тем чтобы…