— Но я хочу выполнить свой долг. Посмотрите, на мне уже военная форма.

На нем действительно сапоги и брюки штурмовиков, но гражданский пиджак.

— Мне надо попасть в Бреслау, — повторяет он.

— Я уже слышал это на вокзале, — говорит ему Шульце. — Больше нет поездов.

— Тогда я должен лететь самолетом, господин капитан.

— Вряд ли найдется место, — отрезает Шульце.

6 марта в Швайдниц прибывает другой транспортный самолет. Стало немножко теплее, и снег превращается в грязь. Парашютисты, которые терпели как наказание то, что их держат вдали от фронта, вновь обретают надежду вернуться на боевые рубежи. Они не могут больше ждать, оставаясь в неведении о своей судьбе.

Становится известным, что в Швайдниц прибыл генерал Нихоф. Он должен лететь в Бреслау и заменить там командующего «крепостью», как называют осажденный город.

Капитана Шульце вызывают в штаб.

— Сегодня вечером вы отправляетесь со своими людьми в Бреслау.

— Давно пора.

Но вам придется потесниться в самолете. С вами полетит один тип из отдела пропаганды. Он должен встретиться с гауляйтером.

— Я думаю, что видел его.

Шульце тотчас отправляется в офицерскую столовую люфтваффе. Там он застает маленького человечка.

— У меня для вас хорошая новость, — говорит он ему.

— Какая? Сейчас хорошие новости редки.

— Но не для вас. Вы летите с нами в Бреслау. Мои парашютисты немного потеснятся, чтобы выделить вам место.

Уполномоченный не выказывает особой радости. Мысль, что надо лететь в окруженный неприятелем город, уже не кажется ему такой привлекательной, как только это оказалось возможным…

Не беспокойтесь обо мне, — говорит он. — Наверняка у парашютистов много экипировки. Оружие, боеприпасы, все это занимает место. И боец там полезнее, чем такой гражданский человек, как я.

— Такие люди, как вы, незаменимы в трагические часы, которые мы переживаем, — восклицает Шульце, с трудом сдерживая смех. — Можно даже сказать, что уполномоченный по пропаганде в окруженном городе просто необходим.

И офицер-парашютист заканчивает разговор, не оставляя собеседнику время на возражение.

— Я зайду за вами через час. Будьте готовы.

Самолет должен взлететь на Бреслау с минуты на минуту. Парашютисты потеснились, чтобы усадить пропагандиста. Теперь в кабине их двадцать пять человек.

«Юнкере» делает несколько кругов над Швайдницем, набирая высоту. Затем берет курс на Бреслау.

Капитан Шульце немного нервничает. Накануне первый перелет через советские позиции был тяжелым, поэтому все его люди напряжены и насторожены.

Штурман может ориентироваться по пожарищам, а также по вылету снарядов из советских зениток. Лучи прожекторов похожи на огромные паучьи лапы, нащупывающие свою добычу в темном небе. Взятый в лучи прожектора, транспортный самолет на несколько секунд становится прекрасной мишенью.

Уполномоченный пропагандист гауляйтера Ханке напуган перелетом. При первых же взрывах он подпрыгивает и пытается задать капитану какой-то вопрос. Но шум моторов покрывает его голос. Он хочет подняться, наступает на ноги своим соседям, те возмущаются и ругаются.

Через иллюминаторы парашютисты видят полет трассирующих пуль. Затем они вновь оказываются в темноте: облако, блестя серебром, под ними скрывает их. Пилот убирает газ, и самолет тихо скользит в ночи. Большая удача для экипажа и пассажиров «Юнкерса».

Русские потеряли самолет из вида, и, пока они шарят по небу лучами прожекторов, самолет уже приземляется на изрешеченную снарядами посадочную полосу аэродрома Гандау. И, когда поблизости взрываются снаряды, пилот уже тяжело сажает самолет на землю. Машина останавливается. Капитан Шульце открывает дверцу. Снаряды продолжают падать на аэродром и его окрестности.

Какая-то тень проскальзывает мимо офицера, выпрыгивает из самолета и исчезает в темноте. Это пропагандист. Доберется ли он до гауляйтера Ханке?

С оружием в руках парашютисты быстро вылезают из самолета и выносят тяжелое снаряжение. Не теряя времени, они сразу же бегут к траншеям рядом с аэродромом, так как осколки снарядов свистят со всех сторон. Русские пушки и минометы свирепствуют в ночи.

Скоро рассвет. За прилетевшими парашютистами приезжает грузовик. Он катит к городу мимо горящих и разрушенных домов. Кажется, что нет ни одного целого дома. В сером утреннем свете на мосту через Одер парашютисты видят труп женщины с мертвым ребенком на руках. Снова начинается снегопад. Белые хлопья постепенно засыпают их тела.

Парашютисты батальона капитана Вальтера Скау едут через Бреслау.[6] Еще совсем недавно, на рассвете, они приземлились на аэродроме Гандау. Снег продолжает падать холодным днем 7 марта 1945 г., покрывая руины однообразным белым саваном. В городе осталось много гражданского населения, люди сидят в подвалах уже около месяца. Русские неотвратимо сжимают клещи, и жители этого большого силезского города понемногу стягиваются к центру. Длинными серыми колоннами проходят они между домами, охваченными пламенем, везут свой скарб на ручных тележках. Женщины толкают перед собой детские коляски и поторапливают детей по пути к новому подземному убежищу.

Парашютисты видят ужасную реальность этой битвы, которая разыгрывается в самом центре города.

Генерал Нейхоф, который командует крепостью, одной фразой определяет судьбу батальона Скау.

— Парашютисты образуют резерв обороны, — решает он.

Это значит, что их не поставят на определенный участок, но они должны будут вступать в бой всюду, где Красная Армия прорвет главный оборонительный рубеж.

Ждать им приходится недолго.

— Русские прорвались на юге! — получают они сообщение.

Парашютисты должны действовать незамедлительно. Солдаты, знающие эти места, идут впереди боевых групп батальона Скау к позициям, которые простираются от Августштрассе до Ласаштрассе. Капитана Шульце ведет мальчик в черной униформе, он кажется очень юным.

— Сколько тебе лет? — спрашивает его капитан.

— Четырнадцать, господин капитан.

— Из какой ты части?

— Полк гитлерюгенда «Бреслау».

В этом полку собрана вся молодежь города, немецкие подростки — члены гитлерюгенда.

Мальчик хочет понравиться парашютистам, которых весь рейх считает элитными солдатами. Он даже не вздрагивает, когда минометные снаряды падают рядом с колонной, и не отстает от капитана Шульца ни на шаг. В рушащемся мире молодые солдаты выполняют приказы без колебаний.

— Сейчас в Германии осталось не так много молодых людей, которыми мы можем восхищаться, — говорит офицер своему помощнику.

— Это наши лучшие, господин капитан.

— Конечно, но имеем ли мы право посылать детей на бой? Детей и стариков. Так как именно ветераны, солдаты фольксштурма, держали позиции, которые теперь займут парашютисты, чтобы оборонять фронт на этом участке.

Одна за другой роты батальона Скау встают на свои боевые позиции посреди руин квартала, пострадавшего от авиационных и артиллерийских бомбардировок.

Капитан Шульце занимается средствами огневой поддержки. Он устанавливает минометы в одном из дворов. Это настоящий открытый колодец между шаткими стенами того, что раньше называлось городским кварталом. Командиры хлопочут возле своих минометов.

— Это будет неудобно, господин капитан, — заявляет Дик, начальник минометного взвода своему ротному. — Нам придется брать очень крутой угол прицела с почти вертикальными стволами, а иначе заденем крышу над нами.

— Я знаю, Дик, — говорит ему Шульце, — но нет выхода. Я надеюсь на вас.

— Могу я сделать пробный выстрел?

— Конечно.

Во дворе раздается звук выстрела. Стены служат резонатором и отражают его. Это производит довольно сильное впечатление. Но стены и задерживают звуки извне. Выстрел из соседнего дома едва слышен. Еще труднее точно локализовать орудие.