— А как укрепить её? — спросила я тихо.

Вместо ответа Влас поцеловал меня. Доверчиво раскрыв губы, я обхватила мужчину за плечи, прижалась бёдрами. Потом нащупала густую гриву и принялась ласкать приятно-мягкие волосы. Между нами словно молнии сверкали, делая поцелуи глубокими и яростными. Мы сталкивались языками, и у меня немного болели губы от властности мужских прикосновений. Я чувствовала, что щёки пылают от осознания силы нашей страсти, но останавливаться не хотела. Мне уже не было страшно. Я хотела только узнать Власа лучше, хотя и понимала — дальше, чем сейчас, он не зайдёт.

— Что же ты делаешь со мной, Веда? — тяжело выговорил мужчина, когда мы, задыхаясь, друг от друга оторвались. — Нам лучше остановиться. Мненужно остановиться. — Он коснулся моего затылка, потянул к себе. — Ложись сюда, маленькая. Закрой глаза и думай только о хорошем. Очень скоро мы увидимся там, где нет привычных законов.

Я послушно обняла его, смежила веки. Было замечательно чувствовать биение сильного сердца и знать, что рядом со мной Влас в безопасности. Я зевнула, расслабилась…

И очнулась на широком ровном пляже, средь незнакомых чёрных утёсов. На закатном небе уже горели звёзды и большая белая туманность, но мир ещё не утратил цвета, не погрузился во мрак. Я поднялась и огляделась: красиво, как в сказке, и море розово-голубое, смирное. Оно шептало мне оставить страх, и я тотчас осознала, что сплю, вот только сон был на диво яркий и пронзительный. Волны щекотали босые ноги, распущенные волосы струились, влажный воздух ласкал кожу. На мне было странное, на тонких бретелях, платье, с накидкой из сияющей материи. Таких одежд не то что прибрежные не носили — даже наряд Люсьен по сравнению с ним был обычным.

А вдалеке, от чёрных гор, шёл человек. Откуда-то я знала, что это Влас, и, подхватив подол, побежала ему навстречу. Тело казалось лёгким, как стебелёк, и таким же гибким. Неужели я и правда пришла в чужой сон? И почему так ясно помнила саму реальность и наш с Власом разговор?

Мужчина улыбнулся и поднял меня высоко вверх, когда я подбежала. В его руках я стала уже не стебельком — всего лишь капелькой росы, или лёгкой, порывистой стрекозой, которая не ведает преград, но подчиняется ветрам. В этот миг Влас и был моим ветром.

— Пойдём, красавица, — сказал он, поставив меня на песок и крепко взяв за руку.

Я хотела спросить его сразу о многом, но откуда-то знала, что проход между мирами снов ещё непрочен. Мост мог пасть от любого неосторожного слова, резкого звука или даже мысли. Поэтому я просто пошла за мужчиной, наблюдая, как дрожит в небесах замерший закат. Никогда прежде не слышала, как дышит мир, но этот, созданный вне границ времени, делал глубокие и спокойные вдохи, которые ощущались как ветер и прибой. А, может, я просто плохо слушала саму реальность? Во сне ведь чувства обостряются.

Мы добрались до утёсов быстро, словно и не было никакого расстояния. А потом почти мгновенно оказались на вершине, сделав всего два шага. Определённо, в стране снов можно было лепить из времени любые фигуры… С высоты я увидела звёздные облака, похожие на искрящуюся вату. Они выглядели мягкими, но оказались упругими и плотными, словно наша постель, вот только облачный путь был ничем не ограничен.

Мы долго бродили по сияющему матрасу, отыскивая новые тропы и путаясь в старых. И всё горело упавшее к самому горизонту солнце, и вторили ему серебряные очи небес, от которых то и дело отделялись, падая в море, целые мерцающие горсти. Мне было волшебно. Я чувствовала рядом любимого мужчину и наслаждалась такой необычной, необходимой близостью душ. И узнавала Власа через его сон, также как он узнавал меня по чувствам и ритму сердца. Мне вовсе не хотелось обратно в реальность, но спустя время мужчина улыбнулся и отпустил мою руку.

— Пора, Веда.

…Я открыла глаза. В комнате царило серое безмолвие. Власа не было рядом, но потом я услышала звук льющейся воды. Значит, он умывался, и мне тоже следовало подниматься — предстояло много дел. Я была не уверена, что смогу удержать иголку, но стоило хотя бы попытаться. К тому же мне не терпелось поговорить с Люсьен, пусть даже девушка снова будет смотреть сквозь меня. Теперь-то уж припру её к стенке, и плевать, что она здесь гостья!

— Какой у тебя воинственный вид, — улыбнулся Влас. Оказывается, он уже какое-то время смотрел на меня, наверняка хмурую и с поджатыми губами. — Неужели плохо спалось?

— Что ты, замечательно! Просто я подумала, что теперь непременно поговорю с Люсьен и заставлю её сказать правду.

— А если она не захочет говорить? — усмехнулся мужчина, садясь рядом и беря меня за руку.

— Ей придётся, — упрямо проворчала я, потихоньку расслабляясь от прикосновений его жестких и шершавых пальцев. — Я далеко не всегда мирная мастерица ниток.

— Знаю уж, — улыбнулся Влас. — Видел, какая бываешь. Вроде бы хрупкая, нежная, а на самом деле грозовая драконица — полна пламени и силы.

Я не выдержала и потянулась к нему, и мужчина взял меня за пояс, усаживая к себе на колени.

— Ты помнишь нашу ночную прогулку по закатному берегу? — спросила я.

— Конечно. Это ведь мой мир, у которого нет границ. Он был обширен и для твоей души.

— Мне там понравилось. Вроде бы сон, но яркий и осязаемый. Как будто даже сейчас пятки испачканы облаками, и звёзды в волосах запутались.

Его ладонь легла на мою щёку, пальцы дрогнули.

— Как бы красиво в мире грёз ни было — люди считают такие сновидения опасными. Дело в том, что, открывая тебе свои сны, человек открывает самые глубинные свои мечты, тайны и страхи. Не всякому это дано, не всякий решится. Ты видела замершую красоту моей мечты, но я бы никогда не позволили тебе взглянуть на мои кошмары.

— Если бы могла, я бы сразилась с твоими монстрами, и непременно бы их победила. По крайней мере, мне хочется так считать.

Глаза его вспыхнули, и у меня мурашки побежали по затылку: Влас смотрел так, словно хотел вобрать меня целиком, и тем освободить от всякой боли. Ведь если бы я стала частью него — можно было бы ничего не бояться, даже несмотря на след проклятия.

— С Люсьен мы поговорим все вместе, — сказал мужчина, как будто удерживая словами нашу безмолвную страсть. — Но если ты хочешь знать, зачем она здесь, и что мы так долго обсуждали, я расскажу сейчас.

— Я не отказалась бы хоть в двух словах узнать о ваших делах.

Влас кивнул.

— Дело в том, что она хорошо общается с драконами, и многое знает о них. Я на протяжении многих лет составляю карту Драконьих берегов, и просил её рассказать, где и какие общины расположены, хотя бы примерно. Дело это небыстрое.

— Только и всего?

Он рассмеялся и вдруг горячо поцеловал меня в губы.

— Говорю же, маленькая, ты меня рано женила, и не на той к тому же. Кстати, что о свадьбе думаешь? Через три недели готова стать моей всецело?

— Я твоя и сейчас, но буду рада полному обряду. А раньше никак? Мне теперь невтерпёж, дорвалась до счастья!

Мы рассмеялись вместе, и Влас снова коснулся моих губ.

— Мы должны всё как следует подготовить. У тебя ещё не зажили руки, и ты не должна сейчас перетруждаться. Знаю уж, сразу за иголку возьмёшься, наряд себе создавать станешь.

— Ты ошибаешься, — сказала я с лукавой улыбкой. — Перво-наперво я сошью наряд тебе.

— Вот именно, — отозвался Влас. — А ведь помимо свадьбы, есть и иные дела, которые я отложить не могу. Я должен сходить в горы к драконам, путь туда неблизкий.

— Зачем тебе к ним?

— Там живёт покровитель нашего рода. Когда я принял проклятие, он сказал, что от него не избавиться никакой иной магией кроме той, что древнее самих богов.

— О!

— Тогда я не понимал, о чём идёт речь. Мы с братьями и Эльтой долго бились над этой загадкой, тогда как ответ лежал вокруг нас, прямо перед нами и даже в нас самих.

— Магия, которая старше богов?

— Угу, — улыбнулся он, заглядывая мне в глаза с ласковым обожанием. — Драконы любят говорить загадками, и было бесполезно переспрашивать. Дурак я был. Молодой, заносчивый, самовлюблённый. Только вчера понял, что за магию обрёл, и почему никогда бы один не совладал с проклятием.