— Тебе же нельзя было сюда… — начал Вольфрам.

Ранесса сердито махнула рукой.

— Один из этих гнусных уродов здесь. Я видела его. Когда ты вышел, он стоял вон там.

Ранесса указала на место вблизи шатра.

— Про каких уродов ты говоришь? — спросил Вольфрам.

Он почему-то подумал о таанах.

— А ты забыл, как они тебя чуть не сцапали? — Глаза Ранессы потемнели от злости. — Они убили Владыку Густава. Как ты их называл?

— Неужели врикиль? — выдохнул Вольфрам, чувствуя, как у него под шлемом волосы становятся дыбом.

Хотя на нем и были доспехи Владыки, Вольфрам помнил, что Густава они не уберегли. Врикиль сумел пробить магический металл доспехов. Что тогда говорить о коже?

— Ты и сейчас его видишь?

— Нет. Я хотела выследить его, так эти дурни меня не пустили. Я пыталась им объяснить. — Ранесса недовольно махнула рукой в сторону дворфов, которые осторожно подбирались к ней сзади. — Но врикиль услышал мой крик и сбежал. Когда я оглянулась, его уже не было.

— Не трогайте ее, — приказал Вольфрам и тоже замахал руками. — Она со мной, и я за нее отвечаю.

Дворфы недоверчиво косились не только на Ранессу, но и на странный наряд Вольфрама. Хорошо, что вовремя подоспел Колост. Он сказал караульным, чтобы не беспокоились и не трогали человеческую женщину. Дворфы отступили, но по-прежнему не спускали глаз с Вольфрама и Ранессы.

— Что за шум? — спросил Колост.

— Здесь был врикиль, — объяснил Вольфрам. — Один из воинов Пустоты. Я тебе рассказывал о них. Ранесса заметила его, когда он стоял возле шатра и подслушивал.

— Ну уж здесь-то, в Сомеле, воинам Пустоты от нас не скрыться, — сурово заявил Колост. — Мы их обязательно найдем.

— Не найдете, — возразила Ранесса. — Ты не отличишь его от обычного дворфа. Но мое зрение не обманешь, потому что я — дракон.

— Прикуси язык! — потребовал Вольфрам. — Нам и так хватает бед.

— Как же тогда нам искать этого… врикиля? — спросил Колост.

— Даже не пытайся, — разочаровал его Вольфрам. — Он неуязвим для самого лучшего оружия. Будем надеяться, что он взял то, за чем приходил, и убрался отсюда.

— Тогда непонятно, за чем он приходил. Камень Владычества унесли и без него.

В мозгу Вольфрама мелькнула противная мысль: а вдруг врикиль приходил за ним?

— У тебя нет ощущения, что врикиль шел за нами по следу? — спросил он Ранессу. — Помнишь, когда мы ехали в монастырь, у тебя было такое ощущение?

— Нет, — убежденно ответила она. — Мы ему не нужны. И потом, врикили не умеют летать. Или умеют?

Вольфрам этого толком не знал и не жаждал узнать.

— А что он делал возле шатра?

— Я же тебе сказала: подслушивал. Он так и приклеился ухом к боковой стенке. Слушал, о чем вы там говорите.

— Час от часу не легче, — пробормотал Вольфрам.

Зачем это врикилю понадобилось его гадание на огне? Интуиция молчала, и Вольфрам решил больше не ломать над этим голову. У него есть заботы и поважнее.

— У меня перед глазами так и стоит Фенелла в руках у этого чудовища, — признался Колост, и его темные глаза стали от гнева еще темнее.

— У меня тоже, — сказал Вольфрам. — Не говоря уже о нашем Камне Владычества.

— Разумеется, — словно спохватился Колост.

Он оглянулся на шатер и наморщил лоб. Предводитель предводителей не переставал изумлять Вольфрама. На месте Колоста любой другой предводитель сначала бы упомянул бесценный Камень, а потом уже вспомнил бы о девчонке-сироте.

— А нам с тобой пора уходить отсюда, пока ты не устроила заварушку, — сказал Вольфрам Ранессе. — Ногами, — добавил он, сделав особый упор на этом слове.

Напоминание было не лишним. Блеск в глазах Ранессы подсказывал Вольфраму, что она решила превратиться в дракона прямо на площади.

Ранесса надулась. Догадка оказалась верной.

— Противное место, — процедила она, сердито глядя сквозь свои нечесаные космы. — Ни за что бы не согласилась быть дворфом, — добавила она, будто Вольфрам предлагал ей это. — Вы все такие… коротышки.

Колост шел чуть позади них.

— Собрался искать этих зверолюдей? — спросил он Вольфрама.

— Да.

— Их след давно простыл. Ты хоть знаешь, откуда начинать поиски?

Вольфрам пожал плечами. Сейчас он знал, что ему надо пристально следить за Ранессой.

— Дело почти безнадежное, — сказал Колост. — Но пусть Волк покажет тебе верный путь.

Дойдя до конца площади, Колост остановился.

— Очень бы хотел отправиться вместе с тобой, но не могу. Пока меня здесь не было, Клан Меча и Красный Клан опять затеяли войну. Придется их растаскивать, а то ведь головы друг другу перешибут.

— Удачи тебе, — сказал Вольфрам.

— И тебе тоже, — ответил Колост.

Когда они расстались, каждый из них, подумав о другом, мысленно произнес:

— Тебе она очень понадобится.

Врикиль Каладвар при жизни был эльфом. Наверное, он согласился бы с Ранессой, ибо тоже прескверно чувствовал себя в обличье дворфа. Он привык к вольному житью, и образ жизни Пеших показался ему невыразимо скучным. Каладвар так сильно возненавидел дворфов, что не испытал никакого удовольствия, когда убил одного из них. Еще бы! Ему предстояло втиснуться в чужую шкуру и окунуться в поток нагоняющих тоску чужих воспоминаний. Он побаивался, что ему придется торчать здесь нескончаемо долго. Однако, к счастью для Каладвара, ему подвернулся местный Владыка, и он заполучил сведения, столь остро необходимые для его повелителя.

Если бы тогда, теперь уже в далеком прошлом, не появился дракон и не заставил его пуститься наутек, Каладвар ни за что не связался бы с Пустотой. Он бы стал одним из Вещих. Каладвар был очень высокого мнения о своих магических способностях, и не напрасно. Сейчас он вполне мог бы справиться с юным и неопытным драконом, но его не интересовала война с драконами. Единственное, чего страстно желал Каладвар, — это поскорее выбраться из обличья дворфа и вернуться в свое. Он покинул площадь перед шатром не из страха. Каладвар торопился сообщить новости своему повелителю и поскорее выбраться из этого жуткого города.

Дагнарус отправил Каладвара в Сомель, наказав ему вернуться с частью Камня Владычества, хранившейся у дворфов. Но в Сомеле врикиля ждало крупное разочарование: кто-то успел похитить Камень раньше него. Его обскакали, как выражались эти жуткие дворфы. Неудивительно, что Дагнарус пришел в ярость и велел Каладвару оставаться в Сомеле до тех пор, пока не добудет точных сведений о похитителе.

Каладвар и сам пробовал гадание на огне в надежде выявить вора. Но в его замыслы вторглась Пустота. Странно: уж ей ли не быть его союзницей? Это до крайности ошеломило врикиля. Кто-то показывал ему, что Дагнарус не единственный способен управлять Пустотой. И теперь Каладвар знал кто.

Добравшись до своей лачуги, Каладвар положил руку на кровавый нож и призвал Дагнаруса.

Владыка Пустоты, став правителем Виннингэля, уже не мог отвечать с прежней быстротой. Каладвару было невыносимо ждать. Он пробовал убеждать себя, что с утра до самой ночи Дагнаруса постоянно окружают люди. Но это не прибавляло врикилю терпения.

— Говори побыстрее, — вдруг раздался голос Дагнаруса, заставший Каладвара врасплох. — У меня мало времени. Что ты выяснил?

— Мой повелитель, я знаю, кто похитил их часть Камня Владычества, — напыщенно произнес Каладвар.

— Давай без выкрутасов, а то тебе не поздоровится, — холодно ответил Дагнарус. — Оставь замашки дешевого менестреля и говори дело.

— Мой повелитель, похитителем оказался Клет.

Ответом ему была тишина, столь же пустая, как сама Пустота. Затянувшееся молчание Дагнаруса обеспокоило Каладвара. Он не мог покинуть Сомель без разрешения повелителя. И вдруг — непонятное молчание.

— Мой повелитель, вы меня слышите? — осторожно спросил Каладвар.

— Ты в этом уверен? — сурово спросил Дагнарус, не отвечая на его вопрос.

— Да, мой повелитель. Здешний Владыка устроил гадание на огне в том шатре, где у них лежал Камень. Правда, мне ничего не удалось увидеть, зато я слышал его разговор с другим дворфом. Камень похитили трое таанских воинов. С ними был раб из полутаанов. Возможно, вас это позабавит, мой повелитель. Оказывается, тааны не подозревали, что магия Камня отплатит им за прикосновение к нему, и поэтому они…