Бриггс аккуратно поднял крышку унитаза, стараясь не оставить никаких следов вторжения в тайное убежище, расстегнул брюки и прицелился в «очко». Когда золотистая струя зажурчала в унитазе, он расслабил плечи. Какое облегчение!

А потом раздался звук…

Точно такой же глухой стук он услышал в тот день, когда Сандра умерла от разрыва сердца. Тупой удар тела, которое замертво валится на пол, чтобы больше никогда не встать.

Бриггс рывком застегнул молнию, распахнул дверь в спальню и застыл на месте…

Еще один удар о твердую поверхность – и еще один труп. Знакомый свист отточенного лезвия, пронзающего плоть… словно ножницы распарывают ткань… С таким же звуком Ронни Крэй взмахивал своим клинком.

Стоны, хрипы, смерть.

И тишина.

– Энди! Дэйв! Терри! Что случилось?

В щели под дверью появилось темное пятно и стало быстро расползаться по ковру. Больше всего оно напоминало красное вино, но Артур Бриггс повидал на своем веку немало преступлений и отлично знал, что это такое.

Свежая кровь, целое море крови по ту сторону двери…

Бриггс достал из чехла рацию и включил связь.

– Алло, полиция! Говорит охранник в здании «РКГ» на Лондон-бридж. У нас серьезные проблемы. Возможно, четверо убитых. Преступники вооружены. Повторяю, преступники вооружены! Вы меня слышите? Эй, кто-нибудь!

Ничего, только слабое потрескивание эфира.

И молчание за дверью.

Бриггс попробовал еще раз. Снова тишина.

Какого дьявола? Рация должна работать! Что случилось? Кто-то глушит связь? С кем он имеет дело, черт возьми?

Бриггс швырнул бесполезный аппарат на кровать, рывком расстегнул кобуру и вытащил большой «смит-и-вессон». Он почувствовал в руке его солидную тяжесть – старый крепкий револьвер с убойной силой свайного молотка. На мгновение в нем проснулась прежняя отчаянная храбрость молодости, когда он сражался с братьями Крэй и не боялся ничего, кроме пауков.

– Эй, вы, там, снаружи! Слышите меня? Я офицер полиции и хорошо вооружен. Отойдите от двери и положите оружие на пол, иначе буду стрелять. Вы меня поняли?

Он прислушался.

Молчание.

Потом с другой стороны двери послышался странный смешок, словно захихикал ребенок… или молодая женщина…

Этот звук застал его врасплох.

Он ожидал услышать что угодно – крики, проклятия, даже выстрелы. Но смех…

Бриггсу снова стало жутко.

Он щелкнул выключателем, и спальня, где не было ни одного окна, погрузилась в темноту. Осторожно подобравшись к двери, охранник увидел сквозь щель тусклую полоску света и блестящую лужу на полу.

Бриггс отвел курок револьвера и положил палец на спусковой крючок. Он взялся за ручку двери и тихо, мучительно медленно открыл ее внутрь. Полоса света расширилась и заполнила весь проем.

Бриггс заглянул в зал.

В первый момент его глаза не могли привыкнуть к свету. Потом он разглядел ковер с перевернутыми креслами и распростертые на полу тела.

Над побоищем тусклым озером блестела полированная крышка тяжелого стола. Кто-то перенес на него единственный источник света в комнате – лампу с рабочего места Джессики Райт, и поставил ее так, чтобы она ярко озаряла глубокое треугольное отверстие, в котором раньше торчал короткий меч.

Бриггс отвел глаза от света, чтобы разглядеть сумеречные углы зала. Все тихо. Никого…

Он выпрямился в полный рост и потянулся к главному выключателю, держа под прицелом темные места комнаты. Его пальцы скользнули по панели, нащупали тумблер и…

На руку словно опустился тупой и тяжелый молот. На мгновение она онемела, потом наполнилась пронизывающей болью. Бриггс попытался отдернуть пальцы, но их как будто зажало в тисках. Он взглянул на свою руку, и у него екнуло сердце. Прямо посреди ладони, намертво пригвоздив ее к стене, торчал железный шип.

– О Боже!

Бриггс выпустил веером три пули, целясь в каждый клочок тени, где мог скрываться человек. От панелей полетели щепки, в ушах зазвенело от грохота пальбы. При вспышках выстрелов он различил – или ему только показалось – что-то большое и темное, метнувшееся вдоль стены. Револьвер ударил снова, но тень исчезла.

Убил или нет?

Бриггс выстрелил еще два раза, в самые крупные и темные сгустки мрака. Его трясло, грудь при каждом вдохе ходила ходуном, а рука горела как в огне. Зал наполнился дымом, в воздухе пахло порохом и смертью.

Боже милосердный! Кто мог это сделать?

Чтобы вытащить из ладони шип, надо было опустить оружие. Но Бриггс не мог отвести револьвер, боясь той твари, что притаилась в темноте.

Его взгляд метался взад-вперед – от двери к окну, от потолка к полу, описывая круг за кругом.

Над окном что-то шевельнулось.

Вот оно! Его можно убить!

Бриггс поднял оружие и нажал на спусковой крючок.

Щелк!

Курок ударил по пустому барабану.

Щелк!

Тень надвигалась на него – неумолимо, медленно, беззвучно.

Щелк, щелк, щелк!

Он швырнул в нее револьвером, промахнулся и услышал звон разбитого окна. Холодный воздух хлынул в комнату. Вместе с ним ворвались гудки машин, нарастающий вой сирен… звуки из другого мира… за миллионы миль отсюда.

Впереди раздался уже знакомый смешок, и на полированном столе прямо перед ним выросла темная фигура, похожая на гигантского паука.

В бледном свете сверкнула остро отточенная сталь. Последнее, что услышал Артур Бриггс, был его собственный вопль.

Джессика бежала, догоняя Тео.

В бездонном небе громоздились грозовые облака. Она выбивалась из сил, жесткая трава обжигала ноги, в кровь раздирая кожу, но расстояние между ними только увеличивалось. Ее сердце сжималось от бессильного горя и тоски, а где-то рядом с неумолимой методичностью тикали часы, отсчитывая последние минуты и секунды… Еще мгновение, и он исчезнет навсегда.

Она позвала Тео, и он остановился, глядя куда-то вдаль. Джессика была уже рядом, она смотрела на его руки, обожаемые руки, которые столько раз покрывала поцелуями. С безжалостной ясностью она видела его длинные пальцы, когда-то прикасавшиеся к ней, ласкавшие ее тело, сводившие ее с ума, а теперь висевшие безжизненно и вяло, как сухие прутья.

Она закричала. Неподвижная фигура обернулась, изменилась, и… Джессика оказалась лицом к лицу с другой женщиной! По ее плечам пышно струились медного оттенка волосы, в ярко-зеленых глазах светилось торжество, на губах играла насмешливая улыбка. Это было лицо ее злейшей соперницы, жены Тео, Марии!

Джессика Райт вздрогнула и проснулась на кровати в своей спальне, все еще целиком во власти сна.

Она покрепче завернулась в одеяло и вгляделась в далекую полоску света под дверью спальни, размышляя над истоками своего кошмара. Тео был рядом, в ее кабинете. Свет падал от настольной лампы, которую он ставил поближе к книгам и бумагам, когда работал, одержимый своей навязчивой идеей.

Джессика поежилась, со страхом думая о том, что может снова потерять Тео, уступить его женщине, которая умерла почти год назад. В ее памяти была еще свежа та безумная, невероятная попытка воскресить ее из мертвых.

Последние семь дней стали для нее настоящим волшебством. В рождественский сочельник Тео вернулся в частные апартаменты отеля «Олимпиад» на Гросвенор-сквер, измученный своей битвой с главным конкурентом – японским конгломератом «Маваси-Сайто». Предвкушая это событие, она заранее позвонила в гостиницу и заказала праздничную елку с гирляндами. Но Тео ее даже не заметил. Он думал только о том, чтобы вернуться обратно в Каир, без конца звонил в МИД, в египетское посольство – куда угодно, лишь бы снова получить доступ к пирамиде Хеопса. Джессика обреченно следила за тем, как все его попытки заканчиваются ничем. Египетское правительство было неумолимо. Катастрофические последствия его последнего визита и сложившаяся после этого нестабильная обстановка сделали его возвращение невозможным. Никакие деньги и связи не могли это изменить.

Наконец Джессика вздохнула с облегчением.