Эрик отбросил рукоятку.

Кэлис обошел вокруг статуи, внимательно ее разглядывая.

— Должно быть, это — Великая Мать всех сущих, — тихо сказал он. — Как это ни странно, но, вероятно, она — моя тетка.

Выпучив глаза, Эрик поглядел на Миранду и Болдара. Миранда смотрела на Кэлиса, словно чем-то встревоженная. Болдар в ответ на вопросительный взгляд Эрика только пожал плечами.

— Это… бутафория. — Миранда махнула рукой в сторону полок. — Будто группа комедиантов ставила здесь спектакль. — Она обвела взглядом зал. — Это театр, а не храм.

— Но резня была настоящая, — произнес Болдар, взглянув на трупы и полную костей яму.

— Посмотрите сюда, — сказал Кэлис.

Подойдя к нему, Эрик увидел прямо за спиной идола небольшую трещину. Он поднес к ней руку и ощутил слабое движение воздуха.

— Здесь должен быть вход.

Кэлис и Эрик навалились плечами на идола. Они ожидали встретить сильнейшее сопротивление, но вместо этого идол легко повернулся, открыв за собой проем высотой в человеческий рост; за ним оказалась ведущая вниз лестница.

Опустившись, на корточки, Миранда обследовала основание идола сзади.

— Изумительно сделано, — сказала она.

Болдар тоже взглянул.

— В Мидкемии ничего подобного не сыщешь, — заметил он. Осмотрев замечательные колеса, шкивы и шарниры, Эрик вынужден был согласиться. Ему хотелось как следует изучить эти устройства — он по-прежнему любил кузнечное дело, — но Кэлис уже спускался по ступенькам.

Крепко сжимая левой рукой факел, а правой — меч, Эрик крикнул:

— Сержант-майор!

— Что? — отозвался де Лонгвиль.

— Здесь есть проход, ведущий вниз. Капитан спускается по нему.

— Понял! — ответил де Лонгвиль. Солдаты продолжали осматривать тела в надежде восстановить то, что произошло в этом странном подземном городе змеелюдей.

Эрик начал спускаться вслед за Кэлисом, Мирандой и Болдаром.

Дункан постучал в ворота, и тут же появился привратник.

— Что вам угодно?

— Я привез леди Сильвии послание от Руперта Эйвери.

Увидев, что всадник хорошо одет, привратник открыл ворота.

— А кто вы, сэр? — спросил он.

— Дункан Эйвери.

— Добро пожаловать, сэр, — сказал привратник, закрывая за Дунканом ворота.

Спрыгнув с коня, Дункан бросил поводья другому слуге и, подойдя к двери, громко постучал.

Дверь отворилась, и Дункан увидел Сильвию. На ней было еще одно сногсшибательное вечернее платье, одно из тех, надевать которые осмеливались лишь самые отчаянные девушки Крондора.

Дункан улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой.

— Я ждала Руперта, — сказала она.

— Он приносит свои извинения. Я подумал, что будет гораздо вежливее сообщить об этом лично, чем присылать записку.

Она отступила в сторону:

— Входите.

— Он сожалеет, что дела и семейные проблемы, словно сговорившись, удерживают его сегодня в городе. Он в отчаянии.

Сильвия позволила себе небольшую улыбку.

— Мне трудно себе представить, чтобы Ру изъяснялся так заковыристо.

Дункан пожал плечами:

— Я подумал, что, если у вас нет возражений, я мог бы предложить вам в качестве альтернативы свое жалкое общество.

Она засмеялась и, легонько прижавшись к нему грудью, повела его в столовую.

— Сомневаюсь, чтобы женщины находили ваше общество жалким, дорогой… Дункан, если не ошибаюсь?

— Неужели! Разве я мог надеяться?

— Полагаю, вы можете надеяться и на большее, — сказала Сильвия. Она пригласила его сесть в конце стола и велела слуге перенести туда же ее стул.

— Мы встречались на приеме у Ру. Теперь я вспомнила, — сказала она.

Дункан улыбнулся.

— Давайте поедим, — предложила Сильвия. — И выпьем. Да, сегодня у меня настроение как следует выпить. — Указав на кубок Дункана, она приказала слуге:

— Что-нибудь из лучших вин отца.

Слуга отправился за вином, а Сильвия бросила на Дункана ослепительный взгляд.

— Добрый кузен Дункан. Да, Ру рассказывал мне о вас. — Она вновь улыбнулась. — Давайте напьемся, дорогой Дункан. А потом, позже, придумаем еще что-нибудь.

Улыбка Дункана стала еще шире.

— Все, что вам будет угодно, я к вашим услугам.

Протянув руку, она слегка провела ногтями по тыльной стороне его ладони.

— Все, что угодно, и услуги; Боже, да вы просто сокровище!

Слуга принес вино, и они приступили к ужину.

Ру улыбнулся.

Он проспал всю ночь и проснулся в доме, полном шума. Но этот шум не раздражал, а, наоборот, радовал. Гельмут визжал и ворковал, а Абигайль весело болтала что-то на своем детском языке.

Карли вела себя, как всегда, робко, но улыбалась каждому его замечанию. Ру засиделся за завтраком, а когда собрался уходить в контору, она проводила его до двери. На пороге он остановился.

— Хотелось бы тебе жить за городом?

— Я никогда об этом не думала, — сказала Карли.

— В детстве я обожал убегать из дому и часами, как мне тогда представлялось, сидеть в одиночестве где-нибудь на холме, — сказал Ру, посмотрев через дорогу на кофейню Баррета. — Чистый воздух и тишина по ночам. Пожалуй, я с удовольствием построил бы для нас дом за пределами города — дети могли бы там бегать, играть и вырасти сильными.

Когда Ру упомянул о детях, Карли улыбнулась, ибо он редко о них говорил.

— А как ты будешь заниматься делами, находясь так далеко от города?

Ру засмеялся.

— Контроль над компанией теперь в моих руках. Я думаю, повседневные дела можно поручить Дэшу, Джексону и Луи.

— И Дункану?

— Конечно, — сказал Ру. — Он же мой кузен.

Карли кивнула.

— Я бы приезжал сюда время от времени, а ты с детьми могла бы приезжать вместе со мною на праздники. Зиму мы проводили бы в городе, а с приходом весны опять уезжали бы.

— Делай то, что считаешь нужным, — сказала Карли, опуская глаза.

Ру ласково приподнял ей подбородок.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Карли. Если тебе не хочется жить вдали от города, мы останемся здесь. Но если почувствуешь, что было бы хорошо обзавестись новым домом, мы переедем. Тебе решать.

Казалось, она была искренне удивлена.

— Мне?

— Да, — улыбаясь, сказал Ру. — Подумай об этом. Если я тебе понадоблюсь, я буду напротив, на той стороне улицы.

Перейдя через дорогу, он вошел в кофейню. Курт едва не упал, бросившись открывать ему дверь в зал.

— Доброе утро, господин Эйвери, — подобострастно произнес он.

Ру чуть не споткнулся, пораженный такой любезностью. Обернувшись, он увидел, что люди, которые раньше едва замечали его, встали, когда он вошел.

— Доброе утро, господин Эйвери, — один за другим повторяли они, хотя их имена он мог бы вспомнить лишь с очень большим трудом.

Поднявшись наверх, Ру обнаружил новую решетку, отгородившую последнюю треть галереи; за ней сидели Луи, Джейсон и Дэш. Дэш проворно вскочил на ноги и с театральной торжественностью распахнул перед Ру турникет.

— Что все это значит?

Дэш ухмыльнулся.

— Я договорился с господином Мак-Келлером, чтобы нам было предоставлено здесь постоянное место с уплатой опциона за использование в будущем остальной части этой стороны галереи.

— Вот как? — сказал Ру, кинув на Дэша недобрый взгляд. — А что значит вся эта кутерьма внизу?

— Просто вчера, когда вы ушли, я позволил себе всех поставить в известность, что отныне вам принадлежит контроль над Компанией Горького Моря, — с невинным видом ответил Дэш и, понизив голос, добавил:

— На сегодняшний день вы, вероятно, самый богатый человек в Крондоре, Руперт.

Дэш протянул руку. Джейсон передал ему связку бумаг, а Дэш, в свою очередь, вручил ее Ру.

— Вчера с вечерним приливом вернулся торговый флот из Вольных Городов!

Ру схватил бумаги и быстро просмотрел их.

— Это невероятно!

Они не только продали последний груз зерна по цене, значительно превышавшей предполагаемую, — саранча пересекла Серые Башни и обрушилась на Дальний Берег, — но суда вернулись с другим грузом, который должен был дать большую прибыль. Его партнеры считали, что суда возвратятся пустыми, поэтому Руперт и в самом деле стал намного богаче, чем предполагал.