— Вот и проветришься заодно, может, и вспомнишь, зачем тебя сюда Рознег послал.

Опять она начала эту песню, теперь пока раз десять не повторит, не успокоится.

Скривив лицо, я молча забрал горшочек и направился на выход.

Дорога до села прошла в размышлениях о способах познакомиться с Боженой поближе.

В кафешку на кофе или чашку чая не пригласишь, мороженым не угостишь. В голову ничего толкового не приходило. Хорошо, что она появилась. А то ведь весна наступила, щепка на щепку лезет. Таким макаром, я чувствую, через пару недель и на Снежану бы начал заглядываться против своей воли. Меня всего передернуло от такой мысли. Чур меня, чур.

От грустных дум меня отвлек шум. Видимо, сильно в себя ушел.

Подняв голову, я увидел, как двое отроков гонят впереди себя девчонку помладше, всячески ее оскорбляя и кидая в нее снежки.

Девчонка шла, сгорбившись, и прикрывала голову от прилетающих снарядов.

Очередной снежок сверкнул в бликах солнца и прилетел в затылок девчушке.

Та ойкнула и полетела на промерзшую землю. У нее выступила кровь на волосах.

— Вы что творите, засранцы, а ну пошли от нее, — вырвался из меня крик.

Парни рванули в сторону села, изредка на меня поглядывая. Я же поспешил к девочке, чуть не навернувшись на скользкой дороге.

Пока добежал, она начала вставать, держась за голову. А рядом с ней лежал злополучный снежок, приглядевшись, понял, что это был полноценный кусок льда.

Уродцы малолетние.

— С тобой все хорошо? — я помог ей встать и отряхнуться.

— Да, — только и ответил мне детский, писклявый голосок. Взглянув на меня, она отвела взгляд и начала рассматривать окровавленную ладошку, которую до этого прижимала к ране на голове.

— Давай вылечу, — и я начал ее лечить. — Вот и все.

Девчушка только кивнула мне.

— Чего они к тебе приставали-то? — я стоял и рассматривал девчоночку.

На вид ей было годков восемь, маленькая соплюшка еще. Одета весьма бедно и непритязательно.

— Не знаю, они всегда так, — девчушка с задумчивым лицом стала ощупывать рану, — ой, не болит даже.

Она удивилась.

— Я же сказал, что вылечу тебя, неужто не поверила? — И, пустив свою силу в руку, я показал ей маленький зеленый огонек на ладони.

— Ой, светится-то как, да еще цветом таким, почти как звездочка, — девчонка завороженно смотрела на огонек.

Прикрыв ладонь, я подул в нее, отпуская силу жизни.

— Пойдем, провожу, чтобы больше не приставали.

Девчонка просто кивнула и зашагала за мной следом.

Пока шли по посёлку, я постарался разговорить девчушку.

— А что без шапки, на улице-то прохладно?

— Так нетути, — она пожала плечами. — У брата есть, ему нужней, он каждый день работает.

Вот оно как, выходит.

— Тогда держи, — я смахнул с себя шапку и надел на голову девчонки. — Будет тебе подарок от Яромира.

Шапка ей была великовата, и она в ней утонула по самые глаза.

— Благодарствую, — девчонка поправила свою обновку, сдвинув на затылок. — А меня Зорица зовут.

— Значит, ты сама на хозяйстве, Зорица?

— Ага, пока братец работает, я все сама делаю, и очаг топлю, и готовлю, и за скотиной смотрю.

— Хозяюшка, повезло брату с такой сестричкой.

Девчонка улыбнулась, было заметно, что похвала ей приятна, у нее даже щечки заалели от смущения.

— А вон там мой дом, благодарю, — и девчонка намылилась побежать домой.

— Зорица, постой, где Местятко живет?

— Так это дальше, на другой улице, пойдем покажу, а то плутать будешь, — не стесняясь, схватила меня за руку и поволокла вперед.

— Вот здесь, — мы остановились возле ограды.

— Благодарю тебя, Зорица, а то долго бы искал.

Девчонка улыбнулась и унеслась, держась за шапку, которая с нее спадала.

Пройдя в калитку, я осмотрелся.

— Эге-е-ей, хозяева, хозяева.

Спустя пару минут из избы выглянул сгорбленный и сморщенный старичок, кутающийся в шкуру.

— Чаво, чаво раскричался на всю округу, чаво тебе надо?

— Здрав будь, Местятко, — и я склонил голову.

— И ты здрав будь, добрый молодец, коль не шутишь, — прошамкал старичок беззубым ртом.

— Вот, Снежана тебе передает, — и я протянул горшочек с мазью.

— Ох, хорошо-то как, — и старик забрал у меня горшочек. — Благодарность и поклон передавай Снежане, — расплылся он в улыбке.

— Хорошо, передам обязательно, — я вышел с подворья, прикрыв за собой калитку.

А на выходе из села меня встретили три добра молодца.

Хотя для двух из них это был незаслуженный комплимент. Мелкие засранцы, которые Зорицу обижали. А кто это с ними, отец, что ли? Я присмотрелся, не похож, скорее брат старший.

— Пришлый, ты за что братов забижаешь? — и рослый парень шагнул вперёд, перегораживая мне дорогу.

Ничего себе, на меня пожаловались, что я их развлечения лишил.

Интересно выходит, они издевались над маленькой девчонкой, не способной дать отпор. А забижал их я.

Во мне начала разгораться злость.

Парню я не отвечал, продолжая спокойно идти по дороге, только на лице у меня играла улыбка.

— Ты что, немой, я кого спрашиваю? — начал заводиться он от моего спокойствия. — Я тебе уши прочищу. — И он, широко размахнувшись, попытался меня ударить.

Вот увалень.

Голову и корпус отклоняю назад, удар проносится мимо, и паренек немного заваливается.

А я рвусь вперед боком и впечатываю ему локоть в живот, а после просто откидываю от себя в снег.

Шаг, еще шаг вперед, и я хватаю за уши малолетних идиотов.

— А-а-а-а-а, отпусти, — слышу с двух сторон.

— Еще раз вы посмеете обидеть Зорицу или слово ей худое сказать, я вам уши оборву. — И я выкрутил уши двум недотёпам и приподнял вверх.

— Вы меня поняли, ушлепки, хоть раз. Вам понятно? — и я их тряхнул.

Сквозь вой боли я услышал, что им все понятно, и они так больше не будут.

— А ну отпусти братов, живо. — О, этот в себя пришел.

Откинув воющих мальчишек в сторону, я обернулся и увидел, как их братец несётся на меня, размахивая кулачищами.

Заблокировав пару ударов, я начал бить в ответ четко в голову. Удар в переносицу, а после еще раз в челюсть и еще один. Парень сносил удары молча, только сипел и продолжал переть на меня, словно носорог.

Лишь после шестого удара по лицу он поплыл, а седьмым я его положил отдыхать.

Неплохо он удар держал, даже какое-то уважение к парню промелькнуло в мыслях.

Я костяшки сбил на руках.

Живительная сила пробежала по мне волной, заживляя.

— Бывайте, и чтобы Зорицу больше не обижали, я проверю, — и показал парням кулак.

— Она тебе кто? — набравшись смелости, спросил один из отроков.

— Не твоего ума дело, кто она мне, — и зашагал прочь по дороге.

Ежели сюда снова Снежана отправит, надо будет к Зорице забежать да гостинцев каких передать. Хорошая девчонка, хозяюшка.

Сидя на пеньке во дворе, я крутил в руках получившуюся у меня фигурку воробья. А на плечах покоился плащ из шкуры волка. Он был абсолютно белый, без единого темного пятнышка. Мне его преподнёс в дар Валуй. Хорош подарок, прямо княжеский. На торге за такой немало бы злата отсыпали.

Жаль, с Валуем долго не удалось поболтать, его Снежана заприметила, и он предпочел сбежать, бросив меня на растерзание.

— А ты чего расселся, у нас сегодня баня должна быть, — о, вот и она, только вспомнишь.

— Я ее протопил уже, сейчас проветривать пойду, — скучающим голосом ответил Снежане, продолжая осматривать деревянного воробья.

— Сходи, сходи. Первая я пойду мыться, косточки хочу прогреть, а то разболелись, да и мерзнуть стали.

Чего это она первая решила, обычно на жар жалуется.

Закинув плащ в избу, я направился в баньку.

Банька по-черному — это совсем другое дело, и топится она по-другому.

Вместо печки обычный каменный очаг, над которым висел небольшой железный котелок для горячей воды. Иной раз, если горячей воды мало или мне ее не хватало, приходилось горячие камни кидать в ведра с водой, дабы согреть себе еще и не мыться в холодной. Да и подкладывать дрова в такую баньку сущая проблема, дым коромыслом стоит, что не продохнуть. Еще и жбан с кипятком этот висит, не опрокинуть бы его на себя и не ошпариться. А после того как она протопилась, надо дым выпускать через дверь или специальные окошечки для этого. Свет в баню как раз через такие окошечки и попадает, темновато и сумрачно, но мыться можно.