— Хорошо, — только и кивнула она, сразу убежав.

Ощутив внутри себя источник, я понял, что сила частично восстановилась за ночь. Если полностью источник восстанавливается за двое суток, то в среднем за двенадцать часов восстанавливается двадцать пять процентов, и вчера где-то у меня одна десятая оставалась, по ощущениям и по подсчетом, должно быть где-то процентов тридцать пять, может, больше.

Так что вновь наложил на Криста руки, и сила жизни растеклась по его телу, по примерным прикидкам, потратил одну пятую от наполненного моего источника или двадцать процентов.

Проверив раны под повязкой, толку-то, один деготь и видно, маркий он, эх, весь перепачкался, пока снимал. Так что сверху нанес просто новый слой.

Надо будет для левой руки Криста накладку какую изготовить или лубок, а то очнётся, явно будет пытаться руками махать, а этого не хотелось бы.

Вернувшись на наше подворье, я увидел, что отец проверяет кольчугу, рядом с ним находилась другая его сброя. Понятно, скоро отбудет нести храмовую стражу.

На следующий день ближе к обеду очнулся Крист, о чем известила меня радостная Варна, у нее в глазах плескалась радость, ухватив за руку, она потащила меня к больному. Расхваливая мои лекарские таланты. Крист был бледен и слаб, еще бы, чего еще ожидать. Остальное мое лечение свелось к тому, что я наполнял утром и вечером его силой жизни, да раны смазывал поначалу дегтем, а после лечебной мазью на травах.

Сообщил ему новость, что он отныне не холоп, а вольный муж.

Мне казалось, он обрадуется. Вот только я ошибся.

— Мне теперь уйти надо будет, да, Яромир? — в голосе его была грусть и тоска, словно мы его выгоняем.

— С чего ты взял такое, дурашка, захочешь уйдешь, захочешь останешься, то твое дело, ты теперь сам за себя решаешь. Никто тебя не гонит. Останешься, дом справим да с хозяйством поможем, а может, и вовсе у нас будешь работать.

— Правда? — в его голосе была надежда. И я понимал отчего. Вот только как к этим, вероятно, зарождающимся отношениям с Варной относиться пока не решил.

Отец же убыл через два дня, как Крист очнулся. Я же остался хозяином, так сказать.

А дальше пошло все по накатанной, единственное, что портило настроение, дожди зарядили. Но выдавались и солнечные деньки.

Крист начал уже вставать и ходить, но все же слаб, правой рукой вполне уверенно двигал, а вот левая еще до конца не зажила, пальцами шевелить может, и хорошо, а вот сгибать больно, ну, это и понятно, заживет, разрабатывать надо.

После обхода хозяйства ближе к обеду направился к Кристу, хоть и с утра там был, но Варна все время там крутится и за ним ухаживает. Крист хоть парень и с головой, но мало ли.

Подходя к холопской, я услышал голос мамы, повернув за угол, увидел гостя, которого совсем не ожидал застать.

Хотя казалось, мы только недавно с ним виделись.

[1] Белебеня — пустоплет.

14 Глава

Рознег о чем-то беседовал с Кристом, а рядом стояла мама и Смиляна, на лавке тихонько сидела Варна.

— Прадедушка Рознег, будь здрав, — и склонил перед ним голову, уважение надо показывать и чтить старшего родича.

— А вот и Яромир пожаловал, наслышан о твоих делах, наслышан, — и покивал.

У меня же забегали мысли, что я опять успел натворить.

— М? — только и вырвалось из меня.

— Отец сказывал, как ты спасителя Варны, почти из мертвых поднял, а я и не верил.

Фух, понятно, а то я уже и не знал, о чем думать.

— Да и Варну, не мешало посмотреть, вот и приехал, да и разговор к тебе есть, с отцом уже говорено.

Женщины, же молчали, чутко впитывая слова Рознего.

— А вы что уши развесили, али других дел нет, идите от седова, — дед свел брови, а его тон иначе как приказной нельзя было трактовать.

Мама со Смиляной переглянулись и подхватили Варну, отправились в сторону дома, даже Крист попытался сбежать не уверенной походкой.

— Болезный ты то куда, присядь, — и дед улыбнулся в бороду, — это бабам не след слушать мужских разговоров.

Крист же присел на лавку и пытался делать вид, что его нет.

— Посмотрел я парня, молодец спору нет, вырвал его из рук Марены[1]. Я то думал, что ты так балуешься, не серьезно в общем, — и дед махнул рукой показывая свое отношение. Будешь как и отец, мух ветром гонять.

Дед задумался, а я не перебивал его.

— В общем с Велерадом поговорили, к Снежане пойдешь умения набираться, да и я кой чего покажу, полезно это будет.

— А чего к Снежане деда? Не уж то ты меня умением своим без нее не научишь.

— Тьфу ты, вот вроде и испытания прошел и в Щецине со мной был, а словно дите не разумное. Коли придет беда, то силы одной без умения мало, — и начал давить меня своим взглядом, — думаю понял уже, тяжко было, Криста лечить?

— Тяжко дедушка, понимания нет, так измысливал только.

— Вот, — и дед поднял указательный палец, — измысливал он, да и не всегда сила помочь может, всякое бывает. А случись так, что несколько таких раненых будет, на всех силы твоей хватит?

Я же задумался.

— Нет, да и не хватило бы, точно не хватило, одного то еле вытянул, а о нескольких и говорить нечего.

— Вот и я о том, же сила наша это хорошо, но иногда ее одной мало, это я с тобой мудростью делюсь, я только силой и могу работать, умение конечно есть, но иной раз и его мало. Вот и пойдешь к Снежане в ученики умения наберешься, это полезно роду нашему, а то я стар уже и помереть могу.

— Хорошо, я понял. — и склонив голову в согласии.

— Беги тогда собирайся, бабам сказать можешь, а то начнут сейчас куда? Зачем? Нос свой совать. А я пока Криста осмотрю еще раз да подлечу.

Я смотрел на удаляющуюся спину деда, тяжко вздохнув повернул голову.

Снежана подставив свое старческое морщинистое лицо под лучи заходящего солнца, сидела на пеньке и отдыхала, словно нет меня на ее подворье.

Ее жилище располагалось не в граде, а отдельно на опушке леса, по дальше от людей и оно было огорожено, не знаю кто это сделал, но он постарался на славу. Частокол был двух метровым, толстые заостренные бревна, и ни одной щели. Частокол конечно по ниже чем в граде, но тоже весьма славно.

— И что же мне делать с тобой милок? — она взглянула на меня одним приоткрытым глазом, цвет ее очей давно выцвел и его уже было не определить.

Старушка, маленькая и сухая, вся с горбившая от не посильной ноши прожитых лет. А вокруг нее летали два создания, которые просто и не замысловато прозвали в народе светлячки, не большие шары, чуть больше моего кулака, мерно пульсирующие и светящиеся голубым светом.

Я же пожал плечами.

— Не знаю, о чем вы с родичем Рознегом сговорились, мне он сказывал, что на учебу.

— Сговорились ишь ты. Разве с этим трухлявым пнем сговоришься нормально, словно князь какой указание дает. Важна птица, то же мне.

И бабулька попыталась изобразить эту важну птицу, расставила руки в стороны и попыталась им махать.

У меня не произвольно вылезла улыбка, это смотрелось забавно и в тоже время мило.

— Уйдите, разлетались, — она махнула рукой отгоняя светлячков от своего лица.

— Ох, горе ты мое, ладно был бы ты девкой тут ясно и понятно чему и как учить, не одна у меня была ученица, но ты то муж, эхх. И бабулька горестно вздохнула и о чем-то задумалась.

Мне же надоело стоять словно вкопанному, так что я уместился на ближайшем пеньке, а их во дворе стояло не сколько.

— Ну будь ты девкой все же было легче, ты не девка случаем? — и Снежана с хитрецой на меня посмотрела.

— Нет я муж.

— Ха, муж, то же мне, а докажешь чем?

Надо мной что издеваются что ли, похоже так и есть. Ну бабуля я же тоже шутки шутить умею.

И я начла расстёгивать ремень, а после и завязки на штанах, бабуля наблюдала с хитринкой.

— Ты это что удумал то милок?

— Как, что не верите же мне, вот портки снимаю, щас все покажу.