- Потому, что хозяйка написала и отправила записку своему нотариусу. Она всегда так делала, когда писала новое завещание. Нотариуса в городе не оказалось. Поэтому хозяйка сказала, что завтра утром все заверит в отеле в присутствии управляющего.

- Когда госпожа фон Айзенхард купила парюру? – столь резкая перемена в разговоре насторожила горничную.

- А, что?

- Отвечайте? – властно велел пристав.

- На третий день после приезда, кажется, это была среда.

- Откуда вы знали о покупке? – он стал задавать свои вопросы четче и быстрее.

- Потому что я присутствовала при том. – Катерина отвечала так же четко и быстро, не отрывая взгляда от Семена Михайловича, казалось, эти двое ведут какую-то только им понятную игру.

- Вы всегда сопровождали хозяйку?

- Да. У нее было слабое сердце, она никогда не выходила сама.

- Где она приобрела парюру?

- В небольшой ювелирной лавочке господина Штейнберга, что на Константиновской. Ангелина Федоровна всегда посещала его по приезде в Киев. Хозяин лавки подбирал для нее старинные украшения, пани любила выбирать каменья для них, очень тешилась, когда почищенное и ремонтирование украшение видела, говорила, что вдыхать новую жизнь в старинные вещи много интересней чем покупать новые, она говорила, что в новом еще нет души. – Голос Катерины дрожал, мне показалось, что служанка была все же привязана к своей покойной госпоже.

- Зачем вы взяли парюру? – продолжал Семен Михайлович.

- Не знаю…. - Слабым голосом прошептала она. – Я не знаю.

- Вы были уверены, что никто не хватится этих драгоценностей? Были уверены, что ваша госпожа их никому не показывала? Да? – Катерина не отвечала на вопросы пристава, она уставилась в пол и молчала.

Семен Михайлович, как заправский актер, выдержал торжественную паузу, не отрывая пристального взгляда от бедной девушки, и продолжил, все тем же лекторским тоном:

- Как вы узнали, что госпожа Витт подменила лекарство матери? Вы были уверенны, что хозяйка долго не протянет? Отвечайте!

Эти, неожиданные вопросы, прогремели для нас как гром с ясного неба, Катерина побледнела и закусила губу, ее глаза наполнились слезами, а руки дрожали. Девушка упорно молчала, вместо нее ответила Ники, на некоторое мгновение потерявшая дар речи, вдруг вскочила с места и бросилась к Семену Михайловичу.

- Как вы смеете. – Дрожа от гнева, процедила она сквозь зубы, еле сдерживаясь, чтобы не вцепится господину приставу в волосы.

- Успокойтесь, госпожа Цапп. – Твердо ответил, отстраняясь от разъяренной женщины, Семен Михайлович. Сделав шаг назад, покачнулся, споткнувшись о чемодан баронессы, поправил галстук, сдвинув его в сторону, и продолжил, стараясь сохранять полное спокойствие, – вернитесь на свое место. Мне очень жаль, но это установленный факт. Госпожа Витт выписала у доктора настой наперстянки, якобы для себя и подменила желудочные капли матери на эти, столь сильная доза опасного лекарства, несомненно, привела бы со временем к сердечному приступу, но решив, что этого недостаточно, она подменила и снотворные капли, они очевидно и привели к смерти вашу матушку. Мы посетили доктора, у которого ваша сестра лечилась, он признал, что Каролина Гердовна не очень-то нуждалась в подобном лекарстве, но она настаивала, и доктор приготовил слабый раствор, поэтому, он не подействовал немедленно. Потом госпожа Витт вернулась к своему доктору, сказала, что случайно разбила первую бутылочку с лекарством, и он приготовил новый раствор. Подмену Каролина Гердовна совершила, когда госпожа фон Айзенхард гостила в их доме, обе бутылочки, сохранила молоденькая горничная, которая припрятала их для своих нужд. У нас есть и другие доказательства. – Думаю, Семен Михайлович, имел в виду отпечатки пальцев, может еще какие-нибудь следы, выявленные столь же необычными способами, но он не стал этого уточнять.

Вероника Гердовна, вдруг, как будто потеряв опору, покачнулась и стала оседать, ее успел подхватить Алексей Петрович, мы все сорвались со своих мест желая помочь, но вместо этого создали еще больше препятствий Алексею Петровичу и Георгию подхватившему, на мгновение лишившуюся чувств Ники, с другой стороны. Они усадили ее на диван, тетушка подала нюхательную соль, я втиснула ей в руку платок. Ники слабо отмахивалась от нас, через некоторое время все успокоились, Семен Михайлович подошел к Николаю и что-то тихо ему говорил, Катерина, все так же стояла среди комнаты, опустив голову, могло показаться, что она очень внимательно изучает узор ковра.

- Дура, какая же она все-таки дура… - шептала Вероника про себя, как заклинание, мы все сделали вид, что не слышим ее слов.

- Итак, повторю свой вопрос: как вы узнали, что хозяйка не хватится своих драгоценностей? – сменил форму вопроса Семен Михайлович, бросая осторожные взгляды в сторону Ники.

- Я видела как Каролина Гердовна, подменила лекарство. – Почти неслышно прошептала Катерина.

- Хорошо, расскажите, как это было?

Девушка молчала.

- Расскажите, как это было? – терпеливо повторил вопрос Семен Михайлович.

Поняв, что от нее не отстанут, Катерина, горько вздохнув, начала тихим голосом:

- Это было в тот день, когда Ангелина Федоровна обедала у Ванды Гердовны, я ее не сопровождала, поскольку господин Голубовский сам приехал, что бы сопровождать хозяйку и должен был доставить ее обратно. Я была в гардеробной, занималась платьями пани, когда услышала, что кто-то вошел в спальню, это была Каролина Гердовна. Она так вошла, странно… - Катерина замолчала, подбирая слова. – Она будто боялась кого-то, тихо так вошла, осмотрела спальню, я видела ее в приоткрытую дверь гардеробной, она же меня не заметила, я уж собиралась выйти и приветствовать ее, как госпожа подошла к туалетному столику хозяйки взяла бутылочку с желудочными каплями и вылила их в вазу с цветами…

- Откуда вы знаете, что это желудочные капли были? – перебил ее Семен Михайлович.

- Потому, что это была зеленая бутылочка, сердечные капли были в прозрачной, а снотворные в коричневой бутылочке. Порошки от головной боли во французской табакерке…

- Хорошо, понятно. – Остановил перечисление пристав. Катерина покорно замолчала, она переминалась с ноги на ногу и смотрела на Семена Михайловича взглядом загнанного зверька, который смирился со своей участью.

- Продолжайте.

- Потом вынула из кармана юбки другую бутылочку и перелила из нее жидкость в хозяйкину, потом ушла.

- Как вы догадались, что Каролина Гердовна подменила желудочные капли на сердечные и откуда знали, что это опасно? – продолжил Семен Михайлович, при этом он ходил по комнате взад вперед, заложив руки за спину, стараясь не встречаться взглядом со своей жертвой.

- Вечером, когда мы ужинали в людской, Мила, младшая горничная хвалилась. Ей убирать покои хозяев пока не поручают, она все больше в прихожей да коридорах прибирается, да мусор выносить из комнат, тоже ее обязанность, нашла в корзине для мусора в хозяйкиной спальне бутылочку, как из-под лекарства, и себе оставила. Очень уж ей понравилась. Там была этикетка, я рассмотрела ее хорошо, точь-в-точь как та, что на сердечном лекарстве моей хозяйки.

- Вы умеете читать?

- Немного, маменька обучила, да я бы не прочла того, что там написано, эти доктора они же по иноземному пишут, этой тынью, что ли? – пожала плечами горничная, она видно имела ввиду латынь. – Просто слово одно узнала, мне его Ангелина Федоровна показывала и велела хорошенько запомнить, сказала ежели так написано на каплях, то надо быть очень осторожным поскольку, глотнув этого снадобья, больше чем надлежит можно даже до смерти отравиться. Вот я и подумала, что если моя хозяйка будет пить капли от сердца, а потом запивать такими же, думая, что они от желудка? Она же может отравиться, ведь так? – а девица смышленая, не отнимешь сообразительности, я даже с некоторым уважением взглянула на нее, Катерина тем временем успокоилась полностью.

- Что ж ты маменьку не предупредила? – подняла на Катерину полные слез глаза Вероника, голос ее дрожал.