Она по обыкновению становится пунцовая как мак.

— Во-о-о-от! Цените! — требовательно пищит, затем отворачивается и убегает в темноту коридора.

А я наконец добираюсь до кровати. Ох-хо, завтра же первая игра. Волнительно немного, хех, будто, правда, подросток. Великовозрастный.

— …папа, кушай цветную капусту, — требовательно говорит Анфиса главе Дома. — Это полезно.

— Ох, дочка, — вздыхает Аркадий Волконский, тем не менее послушно накладывая в свою тарелку больше овощей. — Значит, молодой Беркутов спас выставку бабушки?

Црррр.

— У нас завелась кошка? — хлопает незрячими глазами мать князя.

— Борис, прекрати скрести по полу ножками стула! — княжна покосилась на младшего брата.

— Прости, сестренка, — мальчик послушно прекращает ерзать перед столом.

— Спас, — кивает Галина Константиновна. — Дважды, сын.

— Мм, тогда стоит пригласить его на воскресный прием.

— Уже, папа.

— А шустра, мадмуазель! — удивляется отец.

— Па-па! — смущается шатенка. — Вообще-то Арсения пригласила бабушка!

— Виновата, опередила, — кивает с улыбкой старая вдова. — Нечего варежкой было хлопать.

— Ба-буш-ка!

— Но ты же понимаешь, сын, что это недостаточное выражение благодарности для самого князя?

— Пфф.

— Сын!

— Двадцать! — разошелся глава Дома. — Двадцать предприятий в Твери принадлежат Выборгским, мама! Не нашим вассалам, а Мироновским! Надо мной до сих пор смеются в столичных салонах!

— Не молодой Беркутов развязал ту войну, — мягко замечает старушка. — Не он проиграл всю собственность рода.

— Сыны отвечают за поступки своих отцов, мама. Так всегда было и будет. На этом правиле зиждется дворянство и самодержавие.

— Верно, — кивает вдова. — Только не забывай про подвиги самих сынов. Молодой Беркутов отличился, этого не отнять. А еще у них в роду всегда рождались очень мощные Ярила. Будет жалко, если выродятся столь сильные вассалы.

— Если бы только не его папашка… Долбаный Казанова. — вздыхает князь. — Ладно, окажу парню услугу. Возможно, он действительно имеет потенциал. Время покажет.

Црррр.

— Ма-ма! — вызывает подмогу Анфиса.

— Борис, дождись, когда все поедят, и пойдешь играть, — строго говорит одна из княжеских жен.

— Сеня, «ветронагибатор»! — надсадно орет Богдан. Самого атамана флангисты противника оттеснили за центральную полосу. Наши болельщики на трибунах недовольно орут. Рыжий — любимчик почти всей школы.

Вообще трибуны полные. Неудивительно. Популярнее Грона разве что только боевые турниры и Военные игры. А сейчас разгорается борьба за прорыв в финал сезона. «Коршуны» против «кардиналов». Противникам немного легче — они играют на своем поле.

Жребий выпал так, что в первый период мы играем в защите.

Впереди сшиблись здоровяки первых линий. Я прорываюсь между ними, по пути увернувшись от захвата одного из авангардников. Это пепельная блондинка с загорелой бронзовой кожей. Пролетев мимо меня по инерции, она резко вбивает длинной ногой в землю. Стройное тело резко тормозит. К голубому небу выстреливает фонтан из смеси дерна и травы. Посреди поля вырастает приличная ямка. Сильна златовласка!

Блондинке бы отстать, уже далеко. Но нет, снова несется за мной. Будто чует, что я не просто так сорвался в сторону Цезаря. А может, магнетический поводок тянет следом? Зеленые глаза вон как пылают. По-детски пухлый рот кровожадно оскален.

«Ветронагибатор» — игровая комбинация. Моя задача повалить Кмета-воздушника до того, как Руслана заберет мяч из рук штурмовика «кардиналов». Два важных хода. Я — валю парня Цезаря, Руслана — хватает «дыню». Именно так. Ни в каком другом порядке. Это очень важно, потому что Кметовские техники разрешается использовать только в двух случаях — игроку с мячом или против игрока с мячом и членов его команды в трех аршинах от мяча. Как только Руслана завладеет мячом, Цезарь атакует девушку стилем Стрибога. Мне нельзя допустить вредоносных бризов.

Блондинка уже на пятки ступает. Эх, как неловко драпать от дамы. Но болотопс сам не сжуется. А судя по силище блондинки, пять секунд точно потрачу, если схлестнемся.

— Леся! — кричу. — Убери ее!

— Поняла! — русоволосая барышня как раз стережет меня от чужих посягательств. И она рьяно выполняет свою функцию… Вчера на тренировке кто-то уже подшутил, что на поле мы прямо как парочка. Богдан вроде, рыжий крыс.

Зеленоглазки сшибаются за спиной, а я настигаю Цезаря. Его запрятали в тыл и окружили центровым и атаманом. Эти двое защищают главную «пушку» команды.

Атаман пытается левой пробить мне лобовую кость. Толчком ладони снизу вверх отвожу траекторию удара. Наклон, перекат, и вот я уже за спинами двух сторожей. Цезарь — черноволосый крепкий паренек — резко отшатывается. Врешь, не уйдешь! Мм… откуда эта фраза? Ай, пофиг.

Не выходя из переката, подсечкой сшибаю Цезаря. Еще не до конца вскочив, «кардинал» выстреливает локтем. Сам-то я уже на ногах. Отклоняю замах. Проворачиваю захват за воротник и плечо. Стреляю броском в атмана с центровым.

Бумс.

Все трое валятся на землю. Сейчас встанут. Быстро к Цезарю и атману. Ловлю за головы, сталкиваю лобешниками.

Бумс.

Центровой, спотыкаясь, летит на меня. Захватом и подсечкой завладеваю траекторией движений парня и макаю его макушкой в товарищей. Точно Цезарю в щеку.

Трясь.

Вот так и барахтаемся несколько секунд. Использую твердые поверхности доспехов, чтобы долбить парней друг о друга. Цезарь не может меня «сдуть» — я без мяча — и терпит тумаки, бедняга.

Ну всё, Руслана должна уже вырвать мяч у вражеских штурмовиков. Интересно, как далеко продвинется? Лишь бы пролетела десять аршинов. Первый розыгрыш начался в самом центре поля. Если мы вытолкнем противников на их половину, то в следующем розыгрыше автоматически станем нападающими. Простое правило. Проворонил свое поле — стал «защитой», ты в осаде.

— Конец розыгрыша! — кричит судья. — На позиции! Тридцать секунд.

— До скорого, парни, — махнув троице возвращаюсь к своим. Те в ответ неразборчиво стонут.

Мимо попадается блондинка. Они с Алесей как раз расцепились. «Кардинальша» свирепо пожирает меня зелеными изумрудами глаз:

— В следующем розыгрыше ты мой! — рычит многообещающе.

Ух! Кровожадная какая! Но я без претензий. Мне нравится.

— Извини, у меня кредо. Никаких свиданий на поле, — с улыбкой дразню. — Но можешь попытаться.

— Каких еще свиданий! Оборзел?! Да тебе крышка! Да я тебя…! Да ты у меня…!

Оставляю ее позади пыхтеть и скрипеть ровными белыми зубами. Наши занимают позиции на двадцатом аршине от центра поля в сторону вражеского «города». Руслана молодец. Легкая нога, тяжелая рука. Почти половина дела сделано. Еще разыграть тридцать аршинов, и мы получим одно очко.

Богдан встает в стойку за центровым и показывает пальцами в сторону противоположную от меня. А значит это ровно наоборот — в меня тычет. Значит, «антисмерч». Мне держать удары Цезаря. Ох, а он-то сейчас злой, как выплюнутый болотопс, после стольких кувырканий.

Вообще на этой комбинации я сам настоял. Тренер сомневался, что без Рарогов выйдет, но опыта у меня явно больше. Еще до Золотого меча, до овладения в полной мере жар-эфиром я сражал полчища зеленомордых. А эти бестиморфы покрупнее школьников будут. Раз в десять. И опаснее — в тысячу.

Вспомни любого — бронированный великан, на плечах не голова, а огромный валун в железном шлеме с кабаньими клыками, тупыми, точно зубила. Не руки — молоты дробильной установки. От самого огромного, виденного мной, я и спас однажды Бемижара Жаворонка. Он тогда висел на грани, вздернутый над землей лапой чудовища. Помню свой гнев на зверя, помню яростные крики. Помню бурю колоссальной психической энергии, что я выплеснул. Мой соратник погибал, мой собрат! Из последних сил, раненый, я ринулся на выручку. Пронзил мех-тварь подобранным фазовиком, голыми руками выдавил красные глазницы, едва не пал от ответного удара железных силовых когтей, рискнул всем — миссией, жизнью, Легионом, чуть не оставшимся без моей опеки — ради того, чтобы спасти… будущего предателя. Эх, знал бы заранее, еще и подсобил бы зеленомордому.