— С удовольствием, — искренне улыбаюсь. Очень уж радует вид Свиридовых.

Но не судьба. Подходит лакей и говорит, что меня просит к себе сам князь. Что же, вытянувшееся лицо Анатолия стоило прерывания разговора.

Пока иду за слугой по широким коридорам, раздумываю. Свиридов точно понял, что завод я вытяну из убытков. Динамику продаж «Стража» не скрыть. Сейчас Анатолий получил дополнительную порцию злости. Наш с Новиковым разговор порядком его взбесил. Да и мое общение с княжеской семьей от него не скрылось. К тому же, я напомнил, как опозорил его сына. Значит, в ближайшее время ударит. Очень скоро. Пока я не стал еще ближе к княжне — другом или любовником. Либо испугается княжну и отстанет. Но если нет, надо ему так ответить, чтобы боялся в мою сторону посмотреть лишний раз.

— Молодой Беркутов, твои шаги как всегда решительные, — в кабинете, помимо Аркадия Волконского, находится его мать и служанка. Все, кроме последней, пьют чай из фарфоровых чашек с княжескими гербами.

— Галина Константиновна, добрый вечер.

— Садись, Арсений, — дождавшись окончания моего поклона княгине, велит князь.

Размещаюсь на удобном венском стуле. Мягкая спинка тихо скрипит.

— Будешь чай? — спрашивает Аркадий, а княгиня заявляет:

— Будет. Кира, налей, — мне подают чашку. — Пей, молодой Беркутов. Монастырский. Очень полезно. Особенно для мужчин, — кажется, она подмигнула мне слепым глазом.

— Мама, — вздыхает Аркадий, но без сильного возмущения. Уже свыкся с причудливым поведением матери.

— Благодарю, — делаю глоток. — Очень бархатистый вкус.

Вообще, неформальная обстановка явно является частью благодарности за выставку. Надеюсь, этим не исчерпывается. А то как-то скупо будет.

— Итак, Арсений, — говорит князь. — Мы рады тому, что в столь юном возрасте ты показываешь себя достойным вассалом. Твою решительность и готовность служить я хочу поощрить. Проси любую ответную услугу, в рамках допустимого, конечно.

Забавный подарок. Не артефакт, не фамильная драгоценность, не полмиллиона на счет, а услуга. Интересно, а не проверка ли это моих помыслов? Ведь отец у меня, мягко говоря, не преклонялся перед нравственными идеалами. Хотят посмотреть, насколько далеко крейсер от эскадры отбился?

— Ваше Сиятельство, тогда я воспользуюсь вашим разрешением, чтобы узнать всё ли хорошо у Галины Константиновны? Больше ей и ее картинам ничего не угрожает? Вы допросили вора-демоника? У него были сообщники? Их поймали?

— Кха-а-а… — Князь чуть не давится чаем и, сглотнув, замирает с чашкой у губ. — Необычное желание.

А княгиня слепо улыбается:

— Для человека с моральным компасом вполне обыденное. Ведь молодой Беркутов не мог спросить, не опасаясь перейти границу своих полномочий.

Ну спросить, допустим, мог. А вот получить ответ — не факт. Всё же не мое дело, кого и за что упекла княжеская СБ. Уверен, меня бы развернули.

— Воры посажены. Сейчас ждут суда, — князь отставляет на блюдце чашку, поглядывая на нее подозрительно. Заподозрил чай в покушении, хех?

— Воры?

— У демоника был сообщник — охранник ТРЦ. Он и рассказал о выставке и отсутствии сигнализации. Ну и в кафе отсиживаться тоже он отправил. Сам демоник — сын отставного военного. Двадцать лет назад батюшка воевал в Афгане и убил Отбеливателя под Кандагаром, — видит мое непонимание. — Отбеливатели — порода иномирян, похожих на огромных гусениц. Их фрактал — мимикрировать под окружающую среду.

— Причина грабежа? — спрашиваю. — Их семьи не бедствовали?

Похоже, мои вопросы безмерно удивляют князя. Ну а как иначе? Личное самосовершенствование — тяжелый путь. Моя совесть должна быть чиста. Ведь долг сильных — защищать, а не утяжелять жизнь слабых.

— Точно не военного, — качает головой княгиня. — Имперская пенсия вполне приличная сумма. Жить простым людям можно припеваючи.

— Мотив грабителей — деньги, Арсений, — внимательно смотрит на меня Аркадий. — Молодые люди увидели легкий путь их получить. Вот и всё. Жен и детей ни у того, ни у другого нет. Тяжело больных родственников тоже. Жалеть тут некого.

— Благодарю за ответы, — склоняю голову.

— А теперь говори, чего ты на самом деле хочешь, — Аркадий так просто не отпускает свою затею. — Не буду же я считать эти расспросы выполнением своей благодарности.

Улыбаюсь. Хитрый князь не оставляет попыток меня прощупать.

— Боюсь, сегодня я не смогу дать ответа.

— Ну что, матушка, думаешь? — Аркадий смотрит на захлопнувшуюся за молодым Беркутовым дверь.

— Думаю, что не только ты умеешь троллить, — улыбается княгиня.

— Он не похож на Всеволода, — бросает задумчиво князь.

— Абсолютно не похож, — согласный кивок. — Ни на кого из Беркутовых.

— Да еще его эти новые фирмы… Ладно, будем наблюдать. Если малец возродит род сильных огневиков, я буду только рад.

— Тогда не позволяй птицам побольше заклевать его, — качает головой Галина Константиновна. — Свиридовы уже пытались. И еще будут.

— Из-за завода? — хозяин кабинета опускает взгляд на бумаги.

— Наверняка. Он же на выгодном месте построен, совсем рядом с твоим будущим дворянским кварталом. О котором только Свиридов и знает пока.

— Пускай поклевывают, — отмахивается Аркадий. — Злее вырастет.

— А если погубят птенца?

— Ну ты прямо скажешь, мам, — удивляется князь. — Анатолий же не какой-то дикий зверь. А если совсем уж прижмет, будет повод у Беркутова потереть лампу с джином. А то непонятно, когда парень разродится. Не хочу быть должником подростку.

— Может, он решил дожидаться, когда Анфиса школу закончит, — усмехается княгиня.

— Моя дочь — кусок не на мелкий роток.

— Мелкий ли? Не говори, сын, что ты не заметил, насколько молодой Беркутов уверен в себе.

— Ну заметил, и что? По-моему, ты слишком увлеклась этим парнем, мама, — раздраженно говорит Аркадий.

— Чего не сделаешь ради внучки, — пожимает плечами Галина Константиновна.

— Арсений, где тебя носит? — высказывает мне претензию Алеся, раздув щечки. — Оставил совсем одну.

— Я оставлял тебя со стайкой девушек, — оглядываю пустое пространство вокруг. Подозрительно смотрю на все еще обиженно надутые щечки. — Ох, Алеся, неужели ты их съела?

— Что?!

— Шучу-шучу.

— Вообще-то они убежали в сад, там сейчас все молодые тусуются. А я не пошла, потому что тебя ждала. Подожди…ты меня сейчас что, толстой назвал?

— Меня просто князь к себе вызывал, — сбегаю с минного поля, пока не подорвало.

— Ого, сам князь?! Кру-у-уто! А зачем?

— Лампу Аладдина подарил. Одноразовую, правда, — подаю барышне локоть. — Пойдем в сад. А то непорядок — я привел прекрасную спутницу, а завидовать некому. Так не пойдет.

— О, хи-хи, Арсений, — меня награждают смущенным взглядом, и мы спешим на улицу, показывать всем желающим и не очень розовощекую барышню, пока кто-то не ушел домой, предварительно не удостоившись чести ослепления созерцанием красоты Алеси.

В саду, кстати, было достаточно светло еще до появления Алеси. Включенные фонари освещают столы с закусками и пылающие яркими цветами клумбы. Крупная компания ребят собралась в стороне от света, у кустов сирени. Одна из барышень оборачивается. Мы видим лишь черный стройный силуэт и блеск глаз.

— О, вот и наш любитель говяжьих стейков! — слышу сильный голос Кристины. Рядом высится высокая тень. Наверное, ее парень Аркадий.

— Арсений?! Иди к нам! — зовет Люда, шагнув под фонарный свет и демонстрируя изящный стан в малиновом платье. А еще торчащую из выреза голую изящную ножку. Мм, объедение. И я сейчас вовсе не о тарталетке с форелью, которую барышня держит двумя пальцами.

— Да, иди! — и Анфиса уже тут.

Делать нечего, присоединяемся. Между тем глаза привыкают к полумраку. Помимо утренних лицеистов, здесь еще несколько ребят, в том числе Павел Свиридов. Последний мне совсем не радуется. Ну и болотопс с ним.