Я присвистнул сквозь зубы. Прикинул масштабы бедствия и невольно поежился. Да уж, сильно я придумал — перебросить обезумевшего Истребителя в собственное божественное измерение! Аукнется мне еще эта бравада, ох, аукнется… Ладно, Безумов, соберись! Надо срочно отыскать Фому и вырубить к чертовой бабушке, пока он тут все на молекулы не разнес!

Впрочем, Мир Мёртвых — самое подходящее место для безумного лунатика. Здесь он может долго крушить все что ни попадя.

Я целеустремленно зашагал вперед по следам погрома. Почва хрустела под ногами, с неба порхали редкие снежинки. В какой-то момент меня посетило странное чувство дежавю…

Петляя меж руин и сугробов, я упрямо двигался вперед, ориентируясь по слабому духовному следу. Чутко прислушивался, принюхивался, старался уловить малейшие признаки присутствия Лисовского. То и дело подключал магическое зрение, сканируя окрестности. Пару раз мне почудилось какое-то движение на периферии, но стоило сфокусироваться — наваждение тут же рассеивалось. Похоже, лунатик и здесь мастерски путал следы, юлил как заправский лис. Или я просто себя накручиваю?

Постепенно я приближался к переходу в зеленый Мир… И с каждым шагом кошки на душе скреблись все сильнее. Я был готов к драке в Мире Мертвых, но вот в благоустроенном Зеленом мире… там все может оказаться слишком сложнее.

Черт, и куда же он все-таки намылился? К какой цели так упорно стремится его воспаленный разум?

Тряхнув головой, я прибавил шагу. След Фомы все не обрывался, продолжал виться вглубь ледяных пустошей. Я упрямо шел за ним, сжав зубы и стиснув кулаки. Но в какой-то миг, вынырнув из-за очередного сугроба, я увидел вход в храм Айсштиль. Ледяные стены нависали надо мной, впереди вился ход, ведущий на поверхность. Казалось, вся эта громада парит над снежной равниной, зыбко колышется в застывшем воздухе. Эфемерная и в то же время до боли реальная…

Следы Фомы ведут прямиком к храму! Судя по всему, именно сюда он и приволокся в своем бредовом полусне-полубезумии! Проклятье, только этого не хватало! Разнесет ведь к чертям собачьим весь храм к свиньям собачьим — костей не соберешь!

Встряхнувшись, я опрометью кинулся по тоннелю. Взлетел по ступеням, с грохотом распахнул массивные двери… И снова застыл, пораженный. Потому что картина, открывшаяся моим глазам, повергла меня в состояние, близкое к коматозному. Не будь я богом — решил бы, что брежу наяву!

В центре главного зала, за изящным ледяным столиком… чинно восседал Фома Лисовский! Да не один, а в компании трех призраков-мирмеций! Девушки в снежно-белых одеяниях, с льдисто мерцающими хитиновыми доспехами… Девушки мирно беседовали, попивая чай из тонких фарфоровых чашечек и мило улыбались безмолвному Фоме. Будто давние друзья, собравшиеся на дружеские посиделки!

Я протер глаза, не веря увиденному. Что за чертовщина? Еще минуту назад Фома носился по окрестностям спятившим бульдозером, круша все на своем пути. А теперь — вот, извольте видеть! Чаи гоняет в дамском обществе, лыбится как ни в чем не бывало! Бессмысленными глазенками блестит.

Может, мне все это кажется? Может, это я тут спятил, а не он?

Осторожно, стараясь не спугнуть идиллическую компанию, я двинулся к столику. Подошел вплотную, вглядываясь в лицо Фомы. Тот казался… до жути безмятежным. Расслабленным, даже будто слегка осоловевшим. Глаза по-прежнему остекленевшие, но без тени агрессии или безумия. Он сидел, чуть покачиваясь, и блаженно улыбался как ребенок, которому подарили долгожданную игрушку.

Это что же получается? Мой божественный мир так благотворно повлиял на бедолагу? Умиротворяющая атмосфера и общество приветливых мирмеций смогли усмирить бушующую стихию внутри Фомы?

Как-то не верится.

— Здравствуй, папа! — пропела одна из девушек, поднимая на меня сияющие глаза, — Какими судьбами к нам? Присоединяйся к нашему чаепитию! У нас как раз гость… странный, молчаливый… но зато самый первый!

— Да, вижу… — вздохнул я, кивая на застывшего Фому. Присел напротив него, не сводя настороженного взгляда, — И как он тут оказался, позвольте полюбопытствовать?

Призраки-мирмеции дружно заулыбались.

— О, это целая история! — защебетала вторая дочурка, — Понимаешь, мы тут прогуливались неподалеку, вдоль кромки леса. Никого не трогали, цветочки собирали… И вдруг — бац! Неподалеку началось какое-то столпотворение! Грохот, крики, лед крошится!

— Точно-точно! — подхватила третья мирмеция, — Мы сперва перепугались даже — думали, может, чудище какое пожаловало или враг прокрался! Но глянули пристальнее — вроде как человек это был. Только странный очень — все крушит вокруг, сам весь побитый, в лохмотьях. Бродит туда-сюда как неприкаянный, бормочет что-то под нос. А глаза — пустые-пустые, будто стеклянные! Жуть, в общем…

— И вы его… окликнули, да? — уточнил я, уже прекрасно понимая, о ком речь. И догадываясь, чем дело кончилось.

Голубоволосая кивнула:

— Ну да, окликнули. А что нам еще оставалось? Не бросать же беднягу на произвол судьбы! Мы его по имени назвали — помнишь, ты нам про Фому Лисовского рассказывал? Ну вот… Подумали, вдруг это он? Позвали, значит. А он — прямо замер весь! Голову к нам повернул, уставился… Совсем как неживой! А потом возьми и двинься в нашу сторону. Идет, спотыкается, а сам все бормочет, бормочет…

Я закусил губу. М-да уж, картина маслом… Прямо триллер какой-то, честное слово! Лунатик Фома в тумане, чтоб его через колено! И что дальше-то было, а?

Будто услышав мой немой вопрос, рассказчица продолжила:

— Ну, в общем… Мы его тихонечко к себе подманили. Аккуратненько так, не резко — боялись спугнуть. И мёдом угостили — нацедили ему полную кружку! Он выпил, и у него аж лицо посветлело! Мы его за собой позвали, чай попить.

— А он и рад стараться — прется за нами как миленький, глазками хлопает, — подхватила третья дочь, — Вроде как и впрямь послушный стал, мамой клянусь! Пришлось, конечно, повозиться — он же еле на ногах стоял, голубчик. Еле-еле дотащили его до храма, всей гурьбой поддерживали…

— Зато смотри, какой он сейчас смирненький да ласковый! — пропела первая мирмеция, с обожанием глядя на умиротворенно сопящего Фому, — Сидит вот, чаек попивает. Слушает нас внимательно, кивает. И улыбается так мило, так доверчиво — прямо душу греет!

Я только хмыкнул, качая головой. Ну надо же — какие метаморфозы! Кто бы мог подумать, что наш суровый бунтарь экс-Истребитель способен так расслабиться и подобреть? Прямо хоть на видео снимай для потомков — зрелище уникальное, раритетное!

Кажется, мёд мирмеций оказал на него самое благотворное влияние.

Откашлявшись, я перевел взгляд на призрачных дев:

— Значит, говорите, чаепитие устроили, дабы гостя подбодрить? Идея хорошая… И как, помогло? Пришел он в себя хоть немного? Может быть сказал что-нибудь?

Мирмеции дружно закивали.

— Еще как помогло, папочка! Ты бы видел, как он сразу приободрился, едва чашечку в руки взял! Аж порозовел весь, заулыбался! Видно, тепло живительное его и внутри разморило, успокоило. А там и язык развязался — начал нам всякие байки травить про свои похождения.

— Мы правда, ничего не поняли, — вздохнула первая, — Он какие-то обрывки выдавал… то про Чёрное Зеркало… то про Кривотолкова… то про Императора… то про какого-то Гришина и царевну…

— Совсем невнятно так, да, — добавила вторая, — Но все одно интересно! Заслушались мы, чуть пирожные мимо рта не пронесли!

Я ошарашенно моргнул. Фома не просто разговорился… он еще и лясы тут точил, пока я его по всему измерению искал? Вот же засранец, а⁈ У меня там душа в пятки от страха ушла, думал — все, конец света близок. А он, оказывается, прохлаждается тут в дамском обществе и в ус не дует! Ну я ему устрою, ей-богу…

Я задумчиво разглядывал безмятежного Фому, прихлебывающего чаек в компании призрачных мирмеций. Надо же, какой контраст с недавним неистовством! Верно говорят — от любви до ненависти один шаг. Или наоборот…