Вдвоем, Сейдж и Елена, вышли из последних мраморных дверей здания Богов Смерти. Это было название, которое для него подобрала Елена в своей голове. Карета стояла на краю тротуара прямо перед ними, но никто не вошел внутрь. Вместо этого Сейдж мягко отвел Елену на небольшое расстояние от других. Там он положил свои большие руки ей на плечи и сказал, все тем же мягким голосом:

— Бог мой, дитя мое, я не хочу говорить тебе этого. Но я должен это сделать. Я боюсь, что даже если мы вытащим твоего Стефана из тюрьмы в день вечеринки у Леди Блоддьювед, что — что это будет уже слишком поздно. Через три дня он уже будет…

— Это твое медицинское мнение? — резко сказала Елена, глядя на него.

Она знала, что ее лицо было измученным и белым, и что он очень жалел ее, но ответом было именно то, что она хотела.

— Я не медик, — медленно проговорил он. — Я просто еще один вампир.

— Просто еще один древний вампир?

Брови Сейджа приподнялись:

— Так, что дало тебе повод так думать?

— Ничто. Прости, если я неправа. Но не мог бы ты позвать доктора Меггара?

Сейдж смотрел на нее в течение одной долгой минуты, после чего ушел, чтобы позвать доктора.

Оба мужчины возвратились. Елена была готова к их приходу.

— Доктор Меггар, Сейдж видел Стефана только вначале, прежде чем вы сделали ему ту инъекцию.

И мнение Сейджа заключается, что Стефан умрет в течение трех дней. Учитывая последствия введения инъекции, вы согласны?

Доктор Меггар посмотрел на нее, и она могла видеть блеск слез в его близоруких глазах.

— Это… возможно… только возможно, что, если у него достаточно силы воли, он будет все еще жив по прошествии трех дней. Но, скорее всего…

— Изменится ли ваше мнение, если я скажу, что он выпил, наверное, треть бутылки «Черной Магии» сегодня?

Оба мужчины уставились на нее.

— Ты говоришь, что…

— И это весь план, который есть у тебя сейчас?

— Пожалуйста! — забыв о плаще, и вообще обо всем, Елена схватила руки доктора Меггара. — Я нашла способ, чтобы заставить его выпить так много. Изменит ли это что-нибудь? — она сжимала пожилые руки, пока не почувствовала кости.

— Это, конечно, поможет, — доктор Меггар растерялся и боялся надеяться. — Если ты действительно дала ему так много вина, то он вполне возможно доживет до ночи вечеринки у Блоддьювед. Это то, что ты хотела услышать, не так ли?

Елена опустилась, не в силах удержаться от того, чтобы поцеловать его руки, которые она выпустила.

— А теперь давайте скажем Деймону хорошие новости, — сказала она.

В карете, Деймон сидел прямо, его профиль, оЧёрчивался на фоне кроваво-красного неба. Елена вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Без всякого выражения, он спросил:

— Это закончилось?

— Что? — Елена не была настолько глупа, но полагала, что это было важно, чтобы Деймон ясно осознавал, что именно он спрашивает.

— Он… умер? — Деймон пощипывал пальцами свою переносицу.

Елена позволила тишине продолжиться на несколько мгновений дольше. Деймон должен знать — Стефан, вряд ли на самом деле умрет в ближайшие полчаса. Теперь, когда он не получил этому мгновенного подтверждения, он резко повернул голову:

— Елена, скажи мне! Что случилось? — потребовал он с настойчивостью в голосе. — Мой брат умер?

— Нет, — тихо сказала Елена. — Но он может погибнуть в течение нескольких дней.  Он был последовательным на сей раз, Деймон. Почему ты не поговорил с ним?

Была почти ощутимая заминка в ответе Деймона.

— Что я мог сказать ему, что имело бы значение? — резко спросил он. — «Да, мне жаль, что я чуть не убил тебя?», «Ах, я надеюсь, вы продлите ему жизнь на несколько дней»?

— Возможно и так, если ты уберешь свой сарказм.

— Когда я умру, — Деймон сказал, как отрезал, — я буду стоять на своих двоих и в боевой готовности.

Елена шлепнула его по губам. В карете было не так много места для маневра, но она вложила столько Силы в свое движение, сколько могла, не рискуя повредить карету. Последовало долгое молчание. Деймон прикасался к своей истекающей кровью губе, ускоряя исцеление, глотая собственную кровь.

Наконец он сказал:

— Это даже не пришло тебе в голову, что ты — мой раб, не так ли? Что я — твой господин?

— Если ты собираешься погрузиться в фантазии, это твое дело, — сказала Елена. — Лично мне приходится иметь дело с реальным миром. И, между прочим, вскоре после того, как ты убежал, Стефан не только стоял, он смеялся.

— Елена, — на быстрой возрастающей ноте. — Ты нашла способ дать ему кровь?

Он схватил ее за руку так сильно, что было больно.

— Не кровь. Немного «Черной Магии». Если бы нас было двое, он выпил бы больше.

— Вас там было трое.

— Сейдж и доктор Меггар отвлекали охранников.

Деймон отдернул свою руку.

— Понятно, — сказал он без всякого выражения. — Итак, я изменил ему еще раз.

Елена взглянула на него с сочувствием.

— Ты теперь полностью внутри каменного шара, не так ли?

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

— В каменный шар ты помещаешь все, что может причинить тебе боль изнутри. Ты даже себя заточил внутри него, хотя там, должно быть, очень тесно. И Кэтрин, должно быть тоже там, огражденная в своей собственной камере.

Она вспомнила ночь в мотеле:

— И, конечно, твоя мать тоже. Я должна была сказать — мать Стефана. Она была матерью, ты знаешь.

— Не… моей матерью… —   Деймон даже не мог связать слова в предложение.

Елена знала, что он хочет сказать. Он хотел сдержаться и успокоиться и показать этим, что все в порядке, только им двоим было известно, что за теплое оружие под плащом удерживало его. Но он не собирался этого делать.

На этот раз она бы сказала «нет».

Она обещала Стефану, что это было для него, только для него. И, она думала, она будет придерживаться духа этого обещания, если она не придерживалась письма, навсегда.

В течение недели, Елена смогла оправиться от боли, вызванной свиданием со Стефаном. В любом случае, ни один из них не мог говорить об этом, за исключением слезных, кратких восклицаний, выслушиваемых ими от Елены, говорившей о их миссии, и о том, что если они выполнят ее то, наконец, смогут отправиться домой — в тоже время, если они не выполнят ее, Елене было все равно, уедет ли она домой, или останется здесь, в Темном Измерении.

Дом! Это звучало для них как «Рай», хотя Бонни и Мередит знали не понаслышке, какой ад поджидал их в Феллс Чёрч. Но, так или иначе, все что угодно было бы предпочтительнее этой земли кровавого света.

С надеждой разжигающей интерес в их кругу, они снова получили возможность почувствовать удовольствие от платьев Леди Ульмы, сделанных для них. Дизайн был одним из занятий женщины, которое все еще приносило ей наслаждение во время постельного режима, и Леди Ульма с усердием рисовала эскизы в своем альбоме. Поскольку вечеринка у Блоддьювед могла быть и в помещении и снаружи, все три платья должны были быть тщательно разработаны, чтобы быть привлекательными и под искусственным освещением и под темно-красными лучами гигантского красного солнца.

Платье Мередит было глубокого синего цвета с оттенком металик, и фиолетовым в солнечном свете, и оно показывало совсем другу сторону девушки, бывшей сиреной в облегающем платье русалки, посетившей торжество у Фазины. Это напомнило Елене, так или иначе, наряд Египетской принцессы. Снова, левая рука и плечи Мередит были открыты, но сдержанная узкая юбка, спадающая прямыми линиями прямо к сандалиям и изысканные сапфировые бусины, украшавшие бретельки платья, придавали Мередит скромный вид. Этот образ был подчеркнут волосами Мередит, которые по идее Леди Ульма должны быть распущены, и ее лицом, которое было не накрашено, за исключением теней для глаз. На шее — ожерелье, сделанное из самых больших овальных сапфиров, образующих сложный воротник. Украшения из этих же синих камней были на ее запястьях и тонких пальцах.