Современная цивилизация чаще всего оказывается не в ладу с нетронутой природой. Не всегда мы знаем и что лучше: может быть, геологи обнаружат на острове Южном полезные ископаемые, и на одиноком острове появятся карьеры, рудники, поселки, придет жизнь, а может быть, на нем все останется, как есть, и современные робинзоны, не убоявшись штормов, будут приплывать сюда на несколько дней, чтобы побыть в полном одиночестве, вдыхать безмолвие.

Если об острове Южном еще можно гадать, будут ли там когда-нибудь жить люди, то об острове Центральном — вулканической глыбе высотой около 200 метров и площадью в 22 квадратных километра — с полной определенностью можно сказать, что его следовало бы вернуть крокодилам. Если, конечно, еще не поздно…

Метров за пятьсот до острова наш проводник выключил мотор и перешел на весла. Осторожно причалив к отлогому берегу, он прижал палец к губам, призывая соблюдать тишину, а затем, пригибаясь и скрадывая шаг, повел нас по едва приметному следу вверх по береговому склону. Вскоре след перешел в тропу. Наконец Ойя остановился, опустился на корточки, скупым жестом предложил нам последовать его примеру и замер. Метрах в двадцати впереди неожиданно открылось небольшое, округлой формы озеро в зеленых, заросших папирусом и раскидистыми кустами берегах. Озеро посредине озера! Противоположный берег отвесной скалой уходил в воду; на ее вершине на высоких высохших деревьях в философском оцепенении сидели десятки марабу. Ближе к нам ровный отлогий берег, покрытый удивительно зеленой для этих пустынных мест травой, походил на уютный бережок какого-либо среднерусского прудика, облюбованного домашними утками и гусями. Но заселен этот веселый, прогретый солнцем, уютный лужок был иной живностью.

Следя за Ойя, мы насчитали с полтора десятка крупных — до четырех метров в длину — нильских крокодилов, гревшихся на солнце; гигантские рептилии с темно-зелеными спинами в мелких черных пятнах и грязно-желтыми животами почти сливались с травой, но различить и пересчитать их не составляло труда — почти все лежали, широко раскрыв огромные пасти, словно бы похваляясь друг перед другом своими мощными зубами. На самом деле крокодилы «потели»; ученые утверждают, что раскрытая пасть — это своего рода терморегуляция организма рептилий, у которых отсутствуют потовые железы. Среди молчаливых страшилищ беспечно сновали птицы, похожие на чибисов. Особенно оживлялись пернатые, когда из воды на берег выходил новый крокодил: вся птичья орава тотчас же перелетала на его мокрую спину и вовсю начинала работать клювами, поглощая свежую порцию моллюсков и паразитов. Однако не все крокодилы принимали воздушные ванны; вдоль берега тут и там бороздили воду крупные рептилии, и можно было заметить некую систему в их передвижениях: доплывут до какой-то невидимой границы — поворачивают обратно.

Шепотом спрашиваем у Ойя, что делают крокодилы в воде. Ойя шепотом же объясняет, что это хозяева пляжей патрулируют свои участки, охраняют их от чужаков.

Убедившись, что мы вдоволь насмотрелись на диковинных обитателей острова, Ойя хлопнул в ладоши и встал. Крокодилы с неожиданной резвостью один за другим соскользнули в воду и скрылись в глубине. А мы не без опаски вышли на освободившийся берег. Вскоре на середине озера то здесь, то там появились круги и буруны от всплывших к самой поверхности животных. Выставив из воды глаза и ноздри, крокодилы спокойно лежали или неторопливо плыли, едва шевеля могучими хвостами. Лишь правее нас, на кромке мелкой, заросшей травой лагуны, из которой доносилось какое-то кваканье и хрюканье, одно животное не ушло в глубину, а, повернувшись в нашу сторону, приняло настороженную позу. Ойя объяснил, что самка крокодила сторожит потомство, подрастающее в лагуне. Постепенно освоившись с нашим присутствием, мамаша обратила внимание на шнырявших вокруг нее темного цвета крокодильчиков с непомерно большими головами — ни дать ни взять головастики. Крокодилиха двинулась к дальнему берегу лагуны, увлекая за собой потомство. Точь-в-точь утка со своими утятами!

Такую картину на острове Центральном я наблюдал пятнадцать лет назад, во время третьей своей поездки на озеро Рудольф. А двадцать лет назад биолог М. Л. Модха, проживший на острове восемь месяцев, насчитал здесь 500 больших крокодилов! В 1980 году мой знакомый кенийский журналист видел уже иную картину:

Что же случилось с крокодилами? Ведь они считаются наиболее высокоорганизованными из всех ныне живущих пресмыкающихся, они благодаря удивительной приспособляемости к условиям окружающей среды на целых шестьдесят миллионов лет пережили ближайших родичей — архозавров.

У крокодилов в пресных или солоноватых водах, в которых они живут, практически нет врагов. На суше тоже. Разве что, когда перебираются из одного водоема в другой и потревожат слонов, те могут затоптать рептилию или лев с голоду прельстится крокодильим мясом. Сами же крокодилы питаются не только рыбой, пресмыкающимися, птицами — взрослые нильские крокодилы едят все, что подвернется: коз, собак, антилоп. У них достаточно силы и зубов, чтобы перекусить человека пополам и проглотить его в два приема! В Африке от крокодилов погибает больше людей, особенно детей и женщин, чем от всех наземных хищников, вместе взятых, включая львов и леопардов. Да что человек! Крупные нильские крокодилы нападают на таких гигантов животного мира, как буйволы и носороги. Но это в воде. На суше крокодилы чувствуют себя неуютно, они неуклюжи и медлительны. Лишь молодые крокодилы могут бежать со скоростью до десяти километров в час. Поэтому для человека на суше крокодилы, в сущности, не представляют опасности, к тому же они не вытаптывают поля, как слоны, не нападают на стада, как львы и другие хищники. И все же именно человек истребил крокодилов на острове Центральном. Точнее — бездумная и алчная деятельность человека.

У подавляющего большинства европейцев крокодилы ассоциируются с дорогими, модными дамскими сумками, туфлями, портфелями из крокодиловой кожи. Мода дорого обходится древнейшим животным. Несмотря на почти повсеместный запрет или строго лимитированную охоту на крокодилов, их бьют тысячами и тысячами. Одиночки браконьеры и организованные банды контрабандистов нанесли непоправимый урон и крокодильему царству на озере Рудольф. Однако, как это ни парадоксально, самая многочисленная популяция нильских крокодилов на острове Центральном больше всего пострадала не от вооруженных хищников-браконьеров, для которых здешние условия, где жара достигает 36—42 градусов, кажутся непомерно суровыми и плаванье на пирогах по бурному озеру слишком рискованным, а от вполне мирных и практически безоружных рыболовов-туркана.

Чтобы понять это, заглянем в Калоколо — один из поселков народа туркана с отелем для туристов и рыбоперерабатывающим заводом. Калоколо — единственное место на всем побережье озера, где обосновался XX век. Именно здесь свыше трех тысяч кенийских рыбаков наладили промышленный лов и переработку рыбы.

Прежде чем скрыться за крепкими каменными стенами пропахшего рыбой Калоколо, путешественник в изумлении и восхищении задержится на берегах залива Фергюсона, где на отмелях плещутся и ныряют несметные стаи диких уток. Невольно вспоминаешь Давида Ливингстона, который писал, что песчаные отмели реки Замбези кажутся совершенно белыми от пеликанов, а другие отмели — сплошь коричневыми от уток. «Одним выстрелом мне удалось убить четырнадцать штук», — замечает путешественник. Но одно дело — увидеть такое почти полтораста лет назад, а другое — в наши дни! С тех пор как много тысячелетий тому назад утки изменили свой оседлый образ жизни, у них в процессе эволюции выработался некий передающийся по наследству механизм, который предупреждает об опасности и определяет пути их миграции.