* * * * *

Процесс обычного открывания глаз послал сквозь голову Абделя такую волну боли, что он мгновенно пожалел, что очнулся и снова закрыл глаза. Это действие тоже сопровождалось волной боли, а затем последовала еще одна, когда рядом приглушенно прозвучал голос Джахейры.

«Да очнись же, Абдель!» – крикнула она.

Он попробовал ответить, губы двигались с таким трудом, что единственное, что он оказался способен произнести был дрожащий стон.

«Абдель», – облегченно воскликнула Джахейра, – «ты жив!»

«Вы кто?» – вопросил странный голос, прозвучавший столь же отдаленно, как и голос Джахейра.

«А вы?» – поинтересовалась Джахейра.

Абдель наконец открыл глаза и на сей раз боль была не такой сильной. Он чувствовал себя как после долгой ночной попойки, но только сейчас было хуже. Намного хуже. Хотя помещение освещалось посредством крошечного окошка, не больше фута в поперечнике, Абделю этого оказалось вполне достаточно, чтобы рассмотреть окружающую обстановку.

«Проклятье», – выдохнул он, когда он понял, что сидит в камере. Он был заперт как животное.

«Я спросил первым», – подозрительно отозвался странный человек.

Абдель понятия не имел, сколько он провалялся на полу камеры. Его меч исчез, также как и кольчуга. А еще он почувствовал, как от него несет, и что его горло буквально горит от жажды. Рядом правда стояло ведро, но его содержимое выглядело отвратительно. Ни какой воды рядом не было, а только немного сена и еще деревянная дверь, укрепленная железными листами. Небольшое дверное окошко было зарешечено толстыми прутьями.

«Абдель», – позвала Джахейра, очевидно из соседней камеры, – «скажи хоть что-нибудь».

«Страшно пить хочется», – громко ответил он и странный человек расхохотался.

«И не говори», – смеясь, сказал он, – «эти доппельгангеры паршиво встречают гостей».

«Доппельгангеры?» – переспросила Джахейра.

Абдель доводилось слышать об этих мерзких оборотнях. Слухи гласили, что город Уотердип почти полностью управляется ими. Некоторые были уверены, что почти каждый город и царство Фаэруна имеет по крайней мере одного доппельгангера в своей политической структуре. Абдель всегда смеялся над этими историями. Он прекрасно знал, что некоторые люди сами по себе были достаточно злыми, не будучи монстрами, и поэтому про них и рассказывают подобные небылицы.

«Если вы доппельгангеры», – произнес незнакомец, – «то все равно не услышите от меня ничего нового, если же вы не доппельгангеры, то может сможете помочь мне убраться отсюда».

«Кто ты?» – повторил вопрос Джахейры Абдель.

«Меня зовут Жхассо. Я управлял этим местом».

Глава 20

Хэролд Логгерсон из Боушота порезался, играя с лучшим отцовским топором в возрасте девяти лет. В течение трех недель, ушедших на выздоровление, он не мог даже сидеть и на память ему остался длинный, неровный шрам, который видели очень немногие, а также имя, куда больше подходившее для вождя наемников, чем Хэролд.

Долгие годы прошли с тех пор, как он получил этот порез – и выслушал много суровых слов, которыми его наградил отец, когда его мать зашивала рану – но топоров он избегал по-прежнему. Не то что бы он боялся их, скорее их вид смущал его. Два года назад он убил зентаримского солдата, защищая караван, перевозивший яблоки (и золотую руду, добытую на Змеиных Холмах и спрятанную под яблоками) из Соубара во Врата Балдура. Зентарим напал на него, используя в качестве оружия массивный митриловый топор, богато украшенный золотом, который порхал в руках убийцы с силой и скоростью, какую Скар раньше ни у кого не видел. На то, чтобы убить зентарима, Скару потребовалось немало времени и он сам чуть не погиб, но, в конце концов, Скар победил и забрал топор себе.

До сих пор он показал его только одному другому человеку и никогда не использовал его в сражениях и не носил, когда ходил по улицам Врат Балдура. Он изредка практиковался с ним и только когда был один и только по ночам. Остальное время топор проводил время в надежно запертом железном сундуке дварфской работы, который стоял у него кроватью.

Шрам поднял топор и постоял немного, приноравливаясь к его весу, затем взмахнул им, плотно удерживая левой рукой стальную рукоять. Когда он вспорол им воздух, топор, казалось, запел, хотя, может, это закричал разрезаемый лезвием воздух? Шрам печально улыбнулся этому звуку. Сердце его отца остановилось прежде, чем он успел увидеть этот великолепный топор в руке своего сына. Отец был более смущен, чем разочарован настойчивым желанием молодого Хэролда стать солдатом. За последние восемь лет жизни его отца им только раз выпал шанс поговорить. Отец был добрым человеком, но простым, с простыми потребностями и простыми желаниями. Он прожил почти пятьдесят лет и никогда, дольше чем на полдня, не уезжал из деревни на своей запряженной двумя мулами повозке. Хэрольд – или точнее Скар, ведь эти двое были воистину различными людьми – успел побывать в Уотердипе, встречался с эльфийской девой в Хай Форесте, карабкался по Звезным Горам, плавал на Муншаез, ободрал дюжину волков в Лесу Острых Зубов и прошел по горячими пескам Анауроха.

«Мне следовало бы уйти в Боушот», – прошептал он себе и тут же рассмеялся над внезапно накатившим порывом глупой сентиментальности, – «Уйти прямо сейчас, с тобой», – обратился он к топору и мягко положил его в выстеленную бархатом коробку.

Вдруг раздался стук в дверь, настолько настойчивый и громкий, что Скар подскочил на месте. Он быстро захлопнул крышку, вернул коробку в сундук и щелкнул замком.

«Кого тут еще несет?» – грубо рявкнул он, хотя пробуждение, вызванное срочными новостями или обязанностями не было для него новинкой.

«Абдель», – ответил знакомый голос с другой стороны двери, – «Со мной Джахейра. Надо поговорить с тобой».

«Сейчас открою», – отозвался Скар, задвигая сундук под кровать, затем поправил край стеганого одеяла, которое дала ему мать несколько лет назад. Он быстро пересек комнату и отбросил тяжелую стальную задвижку. Открыв дверь, он увидел Абделя, чистенького и нисколько не потрепанного. На лице молодого наемника застыло выжидающее и взбудораженное выражение.

«Входи приятель», – сказал Скар, – «Я думал, что не увижу тебя до утра».

Абдель кивнул и вступил вовнутрь. Джахейра последовала за ним, осторожно войдя в жилище Скара. Это была простая комната, для человека с потребностями, которые были почти такими же незамысловатыми, как и у его отца. Потрескивающий камин обеспечил тепло и свет. Также в комнате стояла широкая кровать, крепкий стол с тремя стульями – до той игры в кости, которую он все еще пробовал загладить, их было четыре. Щит с гербом Пылающего Кулака висел над каминной полкой. Он имел немало вмятин и царапин за годы использования.

Скар подтолкнул им стулья, но ни один из них не сил.

«Мы были в „Семи Солнцах“, – сказал Абдель.

«Вот как», – заинтересовался Скар, – «расскажите мне об этом. Вы видели Жхассо?»

«Да», – донесся из-за его спины голос Джахейры. Он даже не заметил, как она оказалась сзади. – «Да, мы видели его».

Глаза Скара сузились и он повернулся, чтобы не упускать ее из виду, поскольку эмнийка продолжала медленно, спотыкаясь, блуждать по комнате.

«И?»

«И он не замышляет никакого зла», – вместо Джахейры отозвался Абдель. Скар, повернулся к Абделю, стараясь при этом держать на виду и Джахейру. Инстинктивно он сделал шаг назад.

«Что вы там нашли?» – поинтересовался он.

Джахейра также отступила назад, почти выйдя из его поля зрения. Абдель улыбнулся.

«Отравляюще железо зелье?» – пошутил Абдель, – «Это ты, кажется, рассчитывал найти там?»

Скар снова отступил, теперь немного в сторону; пока он присматривал за Джахейрой, Абдель сделал три длинных, медленных шага в его сторону.

«Что ты ожидал найти там, старик?» – зловеще спросила Джахейра.