Вилли получил зарплату – тысячу рейхсмарок в месяц, за которую он был обязан технически руководить разработкой новых самолетов для BF-W и сопровождать их серийное производство. Он будет получать премию – четыре тысячи после продаж каждого разработанного им типа самолета на 100 тыс. рейхсмарок. Был установлен и месячный лимит зарплаты его сотрудников – три тысячи.
Свою компанию Вилли не ликвидировал. Юридически компания Messerschmitt Flugzeugbau GmbH продолжала существовать и осталась владельцем всех его патентов.
Завод в Аугсбурге был компактно и грамотно построен для выпуска железнодорожных вагонов и теперь компанией BF-W переоборудован для производства деревянных бипланов «Фламинго». Это был маленький городок прямоугольной формы среди бескрайних полей, на которых кое-где виднелись дома фермеров. К заводу вела хорошая автомобильная дорога, обсаженная липами. С тыльной стороны рядом с цехами проходила железная дорога.
Когда Вилли по парадной липовой аллее подъехал к низким воротам завода и их створки распахнулись, прямо перед ним в глубине небольшой площади возвышалось красивое двухэтажное здание заводоуправления. Здесь, на первом этаже, для его конструкторского бюро выделили несколько комнат. В полуподвале находилась светокопировальная комната с новым оборудованием, в которой можно печатать синьки его чертежей. Это здание, где ему теперь предстояло работать, находилось как бы в центре территории завода, окруженное с трех сторон корпусами одноэтажных цехов. С западной стороны территорию завода замыкал большой высокий ангар, открывавший в сторону летного поля два своих широких проема со сдвижными воротами.
Здесь с Вилли стал работать дипломированный инженер Карл Тейсс, число его конструкторов возросло, и под его техническое начало был отдан специальный цех опытных конструкций, где собирался первый экземпляр каждого нового самолета. Вилли фактически возглавил техническое руководство престижным авиационным заводом. Для начала он организовал завершение сборки трех недостроенных своих пассажирских М-186, перевезенных из Бамберга, и добился контракта на поставку еще двенадцати таких машин. Затем настоял на закрытии программ производства обоих бипланов, разработанных конструкторами BF-W до него, как бесперспективных на рынке самолетов, и развернул производство модернизированного учебно-тренировочного биплана Удета U-12b, который был очень маневренным и пользовался большим спросом. Но теперь завод BF-W работал не только на Удета, но и на него.
Общий вид большого пассажирского M-20b.
Еще до переезда в Аугсбург Вилли начал проработку большого одномоторного пассажирского самолета на десять пассажиров, здесь этой зимой его построили по заказу «Люфтганзы». Но производственный дефект крепления полотняной обшивки задней части крыла привел к его потере и гибели летчика.
И тогда Тео Кронейс вызвался поднять в воздух второй М-20а и сделал это блестяще 3 августа 1928 года. Затем он организовал рекламную кампанию этому самолету и обеспечил успешное прохождение им сертификационных испытаний. «Люфтганза» восстановила заказ на два М-20, которые были поставлены в следующем году, и даже подписала дополнительный контракт на десять самолетов M-20b. Пресса называет М-20 наиболее современным немецким самолетом.
Учебно-тренировочный биплан М-21.
Через две недели Тео Кронейс уже поднимал в первый полет новый самолет Мессершмитта – учебно-тренировочный М-21а, который в двух вариантах заказало Министерство транспорта.
Им нужен был биплан для замены самолетов Удета «Фламинго» в летных школах гражданской авиации. Спустя месяц Тео уже сидел в кабине второго такого же биплана, но с более мощным мотором в 100 л.с. – М-21b. В кожаном пальто и кожаном шлеме, поверх которого надеты пилотские очки, он выглядел очень внушительно. Вилли удалось сделать самолет более легким, чем «Фламинго», и Тео легко взлетал и набирал заданную высоту. Но в остальном летные характеристики были почти такими же, как и у «Фламинго». Заказа на серию не последовало.
Когда Тео и Вилли обсуждали полученный заводом заказ от Министерства транспорта на двухмоторный биплан, разговор получился горячим.
– Ты не должен браться за такой заказ! Ты никогда не строил двухмоторных самолетов! Хорошо, если они хотят тяжелый самолет, но почему обязательно биплан? – размахивая руками, наседал Тео.
– Эти бывшие вояки из авиационного отдела Министерства транспорта очарованы английскими бомбардировщиками – бипланами Хендли Пейдж – и мечтают, чтобы у нас был такой же, – пытался объяснить Вилли. – И моторы там были в гондолах между крыльями, как они требуют от нас сейчас.
– Но нам запрещено строить военные самолеты! – не унимался Тео.
– Они нам объявили, что заказывают почтовый самолет, – оборонялся Вилли.
– А мне шепнули, что они хотят из него сделать ночной перехватчик или разведчик, – уже обреченно поведал Тео. – Но все равно, тебе не стоит за него браться.
– Два мотора по 500 л.с. позволят, пожалуй, иметь взлетный вес менее четырех тонн, а для бомбардировщика это маловато. Похоже, ты прав: они метят на что-то другое. Мне и самому не по нутру этот биплан. Но в наше время от заказов не отказываются. Я буду до последнего настаивать на изменении требований к этой машине – это должен быть моноплан! Но, может быть, и ты через своих бывших пилотов сможешь повлиять на этих чиновников? – закончил свой монолог Вилли.
Все их усилия ничего не дали, и Вилли, назначив ведущим этого проекта Венца, приступил к проектированию М-22. Юлиус Краус организовал множество испытаний на прочность новых элементов конструкции, которые вызывали сомнение. Большую машину построили и выкатили из ангара завода только в апреле 1930 года. Тогда же заводской летчик-испытатель Франц Сидо облетал ее. В нескольких полетах она показала хорошую управляемость и заявленные летные характеристики. 6 мая на ней взлетел летчик заказчика – ветеран Первой мировой войны Эберхард Монике. Садился он с креном, сломал правую опору шасси, крепления правого двигателя и правые консоли. Но самолет был восстановлен, и по требованию заказчика усилена конструкция.
Двухмоторный биплан Мессершмитта М-22, 1930 год.
Все лето на нем летал пилот летно-испытательного института Иохим фон Коппен. Заключение этого института было необходимо для сертификации нового самолета. Подошло время передавать самолет заказчику. По его просьбе машину даже перекрасили в камуфляжные цвета, т. к. фактическим заказчиком было авиационное управление Министерства обороны. И 14 октября на ней взлетел для получасового приемочного полета опять тот же Монике. В конце полета он решил нарушить программу и сделать мертвую петлю. На выходе из петли от большой скорости трехлопастные пропеллеры раскрутились, и уже на малой высоте на левом моторе оторвалась одна лопасть. Монике сразу выпрыгнул и раскрыл парашют, но он зацепился за падающий биплан. Погиб пилот, погибла и единственная машина, погиб и план строительства самолетов М-22.
А Тео Кронейс уже осваивал другой новый самолет Мессершмитта – спортивный М-23а. На третьей построенной машине с английским мотором в 60 л.с. он победил в Восточно-прусских трехдневных гонках.
После учебно-тренировочного биплана М-21 Вилли решил прорваться на рынок авиашкол с монопланом. Его новый двухместный М-23а был развитием одноместного и успешного М-19. Тот же облик, та же схема, только вес пустого в три раза больше и более мощный двигатель.
Заводу были заказаны девять самолетов М-23а и до мая 1930 года доставлены покупателям. Самый первый вариант построенного М-23 так и не поднялся в небо. Мессершмитт был ошарашен уведомлением отдела патентов компании «Юнкерс», что схема цельного низко расположенного крыла, которую он применил на М-23, защищена их действующим патентом. После нескольких дней раздумья Вилли решает, что на небольших самолетах цельное крыло не дает значительного снижения веса конструкции и платить за патент Юнкерсу не стоит. Он разрабатывает М-23а с разъемами крыла по бортам фюзеляжа. А первый и единственный М-23 с цельным крылом, выкрашенный в темно-красный и белый цвета, отправили в качестве статического экспоната на Авиасалон в Париж. Второй экземпляр М-23а выставлялся на Международной авиационной выставке в Берлине.
