Из всех документов, переданных Джонсоном, наи­более важными, по признанию американцев, были два: оперативный план главнокомандующего вооруженными силами НАТО в Европе NR 100-6 (план ведения войны в Европе) и особая «памятка», в которой были указаны цели на территории Европы для нанесения ударов так­тическими ядерными ракетами США. Кроме того, впол­не возможно, что документы, которые передавал Джонсон, помогли разоблачить известного полковника ГРУ Олега Пеньковского, работавшего в это время на англичан и американцев. Дело в том, что информация о советских планах в Берлине, получаемая от Пеньковс­кого, передавалась военному командованию США в Ев­ропе. В этих документах Пеньковский не назывался пря­мо, но был упомянут как «надежный советский источ­ник» или «старший советский офицер». Этого было вполне достаточно, чтобы в контрразведке КГБ догада­лись о существовании предателя и активизировали его поиски.

Всего Джонсону удалось провести семь операций по выемке документов из сейфа. В 1962 году на второй день Рождества Джонсону передали поздравление лич­но от Никиты Сергеевича Хрущева и Совета Мини­стров СССР. Ему также вручили 2000 долларов, сказав, что на них он может погулять на праздники в Монте-Карло. Но вскоре Джонсон стал забывать об осторож­ности, что чуть не привело в апреле 1963 года во вре­мя последней, седьмой, операции к провалу. Как обычно, эта операция была рассчитана с точностью до минуты. Но когда Иванов прибыл в условленное мес­то, чтобы возвратить документы, Джонсона там не оказалось. Длительное ожидание ни к чему не привело. Приближалось время смены дежурных в центре, что неизбежно должно было привести к провалу важней­шей операции. Тогда Иванов принял неординарное ре­шение — он подъехал к зданию фельдъегерской связи, увидел стоящий поблизости автомобиль Джонсона, от­крыл дверцу и положил на сиденье сумку с докумен­тами, после чего немедленно уехал в Париж. Все сле­дующее утро прошло для Иванова и резидента Анато­лия Ивановича Лазарева в страшном напряжении и ожидании. Наконец в условленном месте появился ус­тановленный Джонсоном сигнал, который означал, что сумка с документами благополучно возвращена в сейф. Позднее выяснилось, что после передачи доку­ментов Джонсон поужинал, неожиданно крепко зас­нул и проснулся только за 15 минут до окончания смены. Не зная, что делать, он бросился к своей ма­шине и тут с облегчением обнаружил сумку с доку­ментами на сиденье. Схватив ее, он быстро вернулся в центр и положил документы в сейф. Едва он успел закрыть последний замок, как появился его сменщик.

После этого случая руководство советской разведки решило временно прекратить проведение, выемок доку­ментов. Это решение было принято не только потому, что возникли опасения по поводу раскрытия операции, но и в связи с тем, что к апрелю 1963 года Джонсон уже передал множество важных документов, которые позднее были использованы в активных мероприятиях.

Поэтому встречи с Джонсоном были на некоторое время прекращены. Но когда сотрудники парижской ре­зидентуры ПГУ попытались снова установить контакт с Джонсоном, оказалось, что его перевели из Франции в США. Таким образом, советской разведке пришлось за­ново искать пути проникновения в центр фельдъегерс­кой связи в Орли.

18.06.1922 — 11.10.1993. Генерал-лейтенант.

Родился в г. Белая Церковь Киевской губернии. В органах госбезопасности с 1943 г. Резидент ПГУ в Париже в 1959— 1966 гг. Начальник управления «С» ПГУ КГБ СССР (до 1974 г.). Награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Трудового Красного Знамени, медалями.

Что же касается Джонсона, то по возвращении в США он был направлен для дальнейшего прохождения службы в Пентагон, что открывало неплохие оператив­ные возможности. Но тут произошло неожиданное собы­тие. 4 февраля 1964 года находившийся в служебной ко­мандировке в Женеве заместитель начальника отдела Второго Главного управления КГБ (внутренняя контр­разведка) Юрий Носенко бежал в США. На допросах среди прочего он сообщил, что у советской разведки имеется важный источник в Париже, который передает секретные документы США и НАТО. Имя агента ему не было известно, но он рассказал о поездке во Францию группы сотрудников оперативно-технического отдела для обучения этого агента использованию рентгеновской ус­тановки для считывания кодов сейфовых замков.

Показания Носенко позволили агентам ФБР довольно быстро выйти на Джонсона. Но арестовать Джонсона они не могли, так как у бюро не было достаточных доказа­тельств его шпионской деятельности. Однако в середине 1964 года Хеди вдруг пригрозила Джонсону, что разобла­чит его как советского агента. Тот испугался и неожидан­но для всех пустился в бега. Это послужило для ФБР поводом вызвать Хеди на допрос, во время которого она не только рассказала о работе Джонсона на советскую разведку, но и выдала Минткенбау. А в ноябре 1964 года уставший скрываться Джонсон сдался ФБР в городе Рико (штат Невада) и во всем признался. В 1965 году он и Минткенбау, которого арестовали после признания Джон­сона, предстали перед судом. Они были признаны винов­ными

и

приговорены к 25 годам лишения свободы каж­дый. В заявлении Пентагона по этому поводу говорилось: «Невозможно точно определить нанесенный нам ущерб. Некоторые потери непоправимы и не поддаются оценке... Не раскрой мы это дело, если бы началась война, потери вполне могли оказаться фатальными»^[158].

Свою жизнь Джонсон окончил трагически. 19 мая 1972 года во время свидания в федеральной тюрьме в Льюисбурге (штат Пенсильвания) 22-летний сын Джон­сона Роберт Ли Джонсон-младший, тяжело переживав­ший случившееся, убил его ударом ножа. .

Таковы наиболее удачные из известных операций со­ветской внешней разведки по проникновению в секреты НАТО. Анализируя их, можно сделать вывод, что добы­вание материалов по Североатлантическому альянсу было комплексным, то есть агентурным и безагентурным. При этом документы, которые передавал советской разведке Джонсон, были, безусловно, исключительно важными и информативными. Но и материалы, добываемые Паком и Хэмблтоном, имели не менее важное значение. Вот что пишет по этому поводу Виталий Павлов:

«Здесь уместно отметить, что ценность материалов из американского диспетчерского центра при всей их ис­ключительной важности, в свою очередь, не могла срав­ниться с разведывательной информацией, которую пре­доставлял по аналогичным проблемам живой человек, агент Пак, сопровождая материалы своими сообщения­ми, комментариями и оценками.

Ведь в изложенных документах и планах, замыслах их авторов еще не вскрывалось то, как эти намерения реа­лизуются, как к ним относились европейские военные и политические союзники США, какие возникали при этом коллизии, особые мнения, возражения и прочее. То есть человеческий фактор в разведывательной деятельно­сти является важным, и никакие «мертвые», материалы в виде документов, планов, переписки еще не являются достаточными для вскрытия всей глубины их содержа­ния и знания реальности претворения их в жизнь глав­ными участниками излагаемых событий»^[159].

«Кроты» в спецслужбах США

Одним из главных направлений в деятельности лю­бой разведки является приобретение агентов. И здесь важно не их количество, а занимаемое ими служебное положение и объем секретной информации, к которой они имеют доступ. В качестве подтверждения этого по­ложения можно привести слова генерал-майора Юрия Ивановича Дроздова, который с 1979 по 1991 год яв­лялся начальником нелегальной разведки ПГУ КГБ. На вопрос председателя КГБ СССР Владимира Александ­ровича Крючкова: «А сколько вообще нужно иметь агентуры, чтобы знать, что происходит в мире?» — он ответил: «Не так уж много, пять-шесть человек, а вся остальная агентура должна обеспечивать их, отвлекать от них внимание»^[160].