Лиза была полна слов. Она невероятно много говорила на встречах с молодоженами, писала тысячи знаков в концепт-файлах к каждой свадьбе и еще больше — в переписках с обеспокоенными, напуганными предстоящей подготовкой, невестами. Слова текли из Лизы искрящейся на солнце рекой во время церемоний.

«Лиза была полна слов» — с этим утверждением никто не поспорит, ни в прошлом агентстве, ни в нынешнем. Но если посмотреть на эту фразу не в контексте свадебного бизнеса, а в контексте жизни, то окажется, что Лиза просто полна штампов.

Всю ночь она провела в слезах, а утром проснулась от телефонного звонка. Это был Миша.

Лиза сбросила звонок и пошла умывать опухшее лицо, оставив телефон на кровати. Но телефон звонил, звонил и звонил, заполняя спальню уже опротивевшей мелодией. В какой-то момент Лиза даже начала злиться. И тут услышала автомобильные гудки под окнами.

Она выбежала на балкон и посмотрев вниз ошарашенно прошептала:

— Какого…

Тут же бросилась к входной двери, на ходу натягивая шорты. Под ее окнами стояли: Миша и старенький белый Цивик. Ее Цивик! Тот самый, оставшийся на парковке отеля в Большом городе.

Выбегая из подъезда, Лиза закричала:

— Зачем ты это сделал?

Она не верила своим глазам, ей даже казалось, что это вовсе не ее малышка, а новая, просто точь-в-точь похожая, машина.

— Не поверишь, хотел помочь, хотел сделать приятное.

— Я тебя об этом не просила!

Лиза ходила вокруг машины кругами.

— Я попросила забрать ее со стоянки еще в понедельник! Я же не знал…

Лиза повысила голос:

— Ну спасибо, теперь я — последняя овца. Ты мне машину гонишь за тридевять земель, а я…

— Не переживай, я зла не держу — Миша выложил ключи на крышу и пошел к своей машине, добавив, — Все совершают ошибки.

Лиза облокотилась на теплый металл, и смотрела как Миша отъезжает от ее подъезда.

Кого он попросил пригнать «малышку»? Как смог удержать это в секрете? Лиза посмотрела на ключи в руке. Это были ее собственные ключи! Он нашел их в ее квартире, взял тайком и передал кому-то другому? Лиза разрывалась между злостью и благодарностью.

Следовало проверить, все ли в порядке в салоне Цивика, но Лизу не держали ноги и хотелось пить. Она пошаркала в подъезд и уже с первого этажа услышала, что оставленный дома смартфон разрывается от падающих с невероятной частотой сообщений. Забежав в спальню, Лиза открыла Вотсап, ей писала Маша. Пробежав глазами бессмысленные приветствия и долгие вступления (мы в офисе, готовимся к субботе; я не обязана идти, но все таки пошла) она несколько раз перечитала самое главное:

Стас попросил Свету отойти и поговорить

рассказал, что ты собираешься открыть свое агентство

сказал что ты переманиваешь тех кто еще не подписал договор

говорит ты уже всем подрядчикам сообщила, только Свете нет

они все сразу — ко мне

а я что? я только знаю что ты хотела его открыть, но про клиентов мне сказать нечего

они не поверили

Света орет

Света тебя материт

она всех на уши подняла, требует менять все логины и пароли

Пока Лиза раз за разом перечитывала сообщения, Маша сделала паузу, а затем написала последнее:

Лиза, если ты думала, что у тебя есть какие-то трудности, то ты ошибалась. Вот теперь у тебя настоящие проблемы

Двадцать лет назад Лиза лежала на узкой кровати, прикрытой стареньким покрывалом, и слушала как ругаются соседи. Муж кричал на жену матом и не все смыслы были доступны восьмилетней девочке, но звуки запущенных в стену или друг в друга предметов, шлепки и даже удары Лиза интуитивно узнавала.

Конечно, будучи по-хорошему всюду сующей нос второклашкой, она сначала испытала любопытство и даже прижималась ухом к стене, чтобы на слух будто бы видеть происходящее. Но со временем поняла, что ей не стоит все это знать. После каждого слухового сеанса Лиза ощущала мерзкую липкость по всему телу и не могла ее себе объяснить.

Проблема была в том, что у нее с соседями «совпадали графики».

Отец семейства приходил на обед и непременно из-за чего-то ругался с женой или старшей дочерью. Лиза же приходила со школы, обедала и не знала как скоротать час до выхода на кружок вязания в Центре детского творчества, который, к сожалению, находился совсем рядом. По телевизору в это время шли новости, по всем двум каналам, а на радио невероятно неприятные ведущие (визгливая и картавый) в этот час давали юридические советы.

Лиза серьезно задумалась, что слушать неприятнее.

Так что в понедельник, среду и пятницу Лиза с часу до двух дня лежала на кровати, смотря в потолок и слушая соседскую брань. На вторник и четверг ей удалось записаться в народный хор, начинающийся в час дня (без обеда, но и без психологической травмы).

Пятнадцать лет назад, лежа на все той же кровати, выходящая из детства и вступающая в юность Лиза видела, как мама забегает в дом, низко склоняя голову. И шмыг — в ванную!

Закрыв за собой дверь, Марина, видимо, думала, что опускает бетонную заслонку за которой ничего не слышно. Но минимум две субботы в месяц Лиза знала, и никакая включенная вода не помогала, как мама плачет, сморкается и вполголоса клянет какого-то мужчину.

Никто и никогда не обижал Лизу. В ее жизни не было реальной боли и страданий, но в то же время, боль и страдания все время находились вокруг нее.

Годы шли, но соседка за стеной продолжала получать лавину оскорблений и мелкие побои, а мама продолжала, лишь изредка прерываясь на хорошего человека (таких мало, Лизка, держимся за него), плакать вечерами в ванной.

В какой-то момент Лиза перестала серьезно беспокоиться на этот счет и с отложенных карманных денег купила себе плеер и наушники, чтобы всех их просто не слышать.

К сожалению, не слышать озвученных бед, не означало не замечать их вовсе. Хоть мать Лизы не пила (разве что злоупотребляла сигаретами), не била ее и не позволяла обижать дочь даже самым строгим учителям, девочка все равно ощущала печаль и тоску. Немыслимую серость своего существования.

В особенно тяжелые месяцы, если весна не приходила долго и грязный город множил хандру из-за бедности и безысходности, Лиза ныряла в прекрасные глянцевые сказки о любви, богатстве и счастливой жизни. Будь то взятые тайком у мамы любовные романы или исторические фильмы о дебютантках красивейших английских балов.

Сейчас Лиза понимала, что ее выбор профессии и стремление найти «настоящую любовь» росли именно из детства.

Скучная заурядная жизнь в глубинке, мама вокруг которой куча откровенно плохих мужиков. Не просто отсутствующая романтика, а ушедшая далеко в минус.

К выпуску из школы, наполнившись мечтами и нереалистичными представлениями о какой-то другой жизни, которая Лизе почему-то не досталась, она уехала из города с целью: изменить свою жизнь так, чтобы все вокруг было как в сказке. Нет, даже лучше: как в американских фильмах!

Сейчас, спустя десять лет, Лиза снова лежит на кровати. Больше даже не в своей комнате, а в полупустой съемной квартире. Прошло уже две недели с неприятного разговора со Светой и позорного увольнения.

Света кричала так яростно, будто Лиза украла у нее миллион и обижалась так искренне, будто подобрала бедняжку на дороге, а та воткнула ей нож в спину.

Лиза раз за разом объясняла, что ничего толком не планировала, что такая же заметка есть у нее с прошлого места работы, но там, за девять лет, она все же никакое свадебное агентство не открыла. Но Света не унималась. В желании Лизы что-то знать и понимать про бизнес она видела укор себе самой.

Света кричала:

— Ну попробуй, попробуй, раз такая умная. Ты думаешь, это просто? Ты думаешь, справишься лучше? Да никто не сможет в этом гадюшнике делать нормальные свадьбы! Слышишь? — она расхаживала по будто ставшему еще меньше офису и размахивала руками, — Дашь слабину — они по подъездам выкупы делать побегут. Каждую копейку экономишь, но они же все равно не понимают почему хороший декор стоит не три рубля. Их бы воля, просто напивались бы с друзьями до посинения! Хорошо, что есть какие никакие традиции.