— Как могут, — повторила Марина и посмотрела дочери в глаза, — Так значит ты решила просто жить? Как можешь?

Лиза пожала плечами:

— Хотя бы попробую.

Марина затушила сигарету и решила сменить тему, сбросить напряжение серьезного разговора, какой у нее с дочерью никогда не получался. Она позвала Лизу в соседнюю, единственную жилую, комнату.

— Тут неплохо, — сказала Лиза, разглядывая опрятную однокомнатную квартиру, пока еще заваленную коробками и пакетами с вещами. Спала мама, видимо, на новом раскладном диване. Телевизор, журнальный стол и шкаф Лиза помнила еще по прошлой квартире.

— Будет хорошо, когда у меня дойдут руки вещи разобрать. Понятия не имею куда весь свой хлам складывать…

Лиза улыбнулась.

— Давай я тебе помогу.

— Да ты брось!

— Нет, я правда хочу, — Лиза взяла первую коробку и раскрыла ее, — Если у тебя не было на сегодня других планов, — тут же спохватилась она.

— Сегодня выходной, — сказала Марина и, косясь, подсказывала что и куда можно положить. Но потихоньку, за совместной работой, настороженное настроение ушло и «кухню» мать с дочерью разбирали смеясь и вспоминая прошлое.

Например, та история про сахарницу с отколотой ручкой: Лиза уронила еще лет в пять и долго врала, что в дом пробрались преступники и намеренно разбили керамический горшочек с пчелкой на крышке и никак иначе.

Иногда, между пакетами и коробками, Лиза смотрела на мать со смесью любви и печали. Она понимала, что не повторила судьбу мамы, как большинство девушек. Она избежала этой участи, не посмотрела однажды в зеркало и не сказала: «Я такая же, как моя мать». Но это все равно не помогло ей построить какую-то успешную жизнь. Найти счастье, ощущать его, тоже не помогло.

Словив один из таких взглядов, Марина сказала дочери:

— За меня не беспокойся. Я встречу еще кого-нибудь.

— А я должна беспокоиться, — ответила Лиза, — И я должна была беспокоиться и раньше. Как ты беспокоилась за меня все школьные годы.

Марина отложила стопку старых пластиковых мисочек, которую зачем-то хранила годами, и подошла к дочери. Лиза продолжала и глаза ее увлажнились:

— Но я уехала… Я бросила тебя!

Мама обняла дочку и та уже не стала сдерживаться. Она ревела и сквозь всхлипы говорила:

Тебе не надо кого-то искать ради поддержки, мама.

Я уже здесь, мамочка.

Я тебя поддержу!

Марина гладила Лизу по спине и приговаривала:

— Я рядом. Мы вместе.

Конечно, ей хотелось сказать больше. И неизвестно, верила ли она на самом деле в слова вдруг вернувшейся в ее жизнь дочери.

Лицо Марины, женщины, борющейся за достойное существование последние почти три десятка лет; женщины, которая лишилась любимого человека; женщины, которая редко видела в жизни что-то хорошее; ее лицо давно уже было непроницаемо. Никто не мог сказать, что она думает на самом деле.

Маска, созданная тяготами и лишениями, прочно приросла не только к ее лицу, но и к ее душе. И нужен далеко не один спонтанный сентиментальный разговор, чтобы это изменить.

Когда Лиза успокоилась, Марина предложила призвать на помощь в разборе вещей бутылочку вина. Перед выходом в магазин Лиза взяла сумку и телефон. На экране висело одно непрочитанное сообщение.

Привет. Надо поговорить. Можешь?

Лиза по настоящему удивилась, ведь ей написала Инна. Она ответила:

Позвоню через минуту.

И вышла из дома матери.

Инна звучала уставшей и даже немного безразличной к происходящему в агентстве.

— Ира с Костей хотят от нас отказаться, — сказала она, — Говорят, заплатят все деньги по договору, но финальный этап отдадут другой компании. Уже считай просто на координацию, мы все по сути сделали.

Лизу же действительно расстроила эта новость.

— Не понимаю почему вдруг… Я звонила Ире, после своего увольнения, и слова плохого не сказала про агентство. Честно!

— Я звоню сейчас не чтобы тебя в чем-то винить, — объясняла Инна, — Наоборот, чтобы попросить помощи. Ты имеешь какой-то контакт с этими молодоженами. Но у нас так и не получилось его достичь… Как-то все было напряженно.

Лиза уже была в ближайшем магазине и, взяв вино, подошла к кассе, жестом показав продавщице, что расплатится картой. Инна продолжала говорить в трубке:

— Случай, конечно беспрецедентный. Мы все расстроены. Мы потратили столько сил на декор. И ты, наверное, тоже огорчена. Это же ты все придумала…

— Меня этой свадьбы не молодожены лишили, — ответила Лиза, выходя из магазина, — А что говорит Света?

— Это она предложила попросить тебя поговорить с парой. Сказала, что впишет в команду в портфолио под этим проектом, если ты Костю с Ирой вернешь.

— Спасибо, конечно, большое, — фыркнула Лиза, — Манипуляция — лучшая мотивация.

— Так ты сделаешь что-то? — казалось, рядом с Инной кто-то стоит и ждет ответа.

— Сделаю. Но не сиюминутно. Завтра напишу Ире и напрошусь приехать или как-то встретиться. Пока я не поговорю, не тормошите их, ладно?

— Да, спасибо большое — ответила Инна и стала разговаривать намного расслабленнее, — У тебя как дела?

— Отлично, — Лиза уже подошла к дому матери и рассматривала объявление на подъездной двери, — За меня не беспокойся.

Она сорвала маленькую бумажку с номером телефона и припиской «Сдается».

Согласившись на разговор, Ира предложила Лизе приехать к ней в гости. Большая светлая квартира на верхнем этаже в красивенькой стеклянной новостройке.

— Наверное, это самое шикарное здание в нашем небольшом городишке, — сказала Лиза, переступая порог, желая польстить.

Ира не обратила на это особого внимания.

— Дом как дом, — сказала она, — Из подъезда иду в квартиру, остальное неважно.

Лиза попробовала зайти с другой стороны.

— А где Костя? Мне уже сложно представить вас друг без друга, вы такая красивая пара!

Ира указала в сторону гостиной, на накрытый для чаепития низкий стол между диваном и креслом, и сказала серьезно:

— Работает, мы с вами тут вдвоем.

Лиза поняла, что заискивать бесполезно. Она находится не на своей территории и вряд ли сумеет выиграть, руководствуясь только лишь своими правилами. Девушка села на лазурного цвета диванчик и сказала:.

— Ладно, Ира… Ирина! Я пришла сюда не как сотрудник «Вашего дня», я там уже не работаю.

— И поэтому я особенно удивлена, что вы мне вообще позвонили, — ответила Ира.

— Вы мне не безразличны.

— Но вы нас бросили!

— Я не бросала, — сказала Лиза как можно спокойнее, хотя в душе у нее все клокотало, ей пришлось дать себе паузу, делая вид, что очень хочется отпить чай из маленькой белой кружечки, — Меня уволили, — продолжила Лиза осторожно, — И мне жаль, что мои жизненные и карьерные проблемы совпали с вашей свадьбой. Ирина, правда, очень жаль! Но я ничего не могу с этим поделать.

Ира вздохнула, встала и подошла к окну. Смотря на город с высоты своего статуса и материального положения, она сказала:

— На самом деле я не очень-то вас и виню. Я была не против продолжить работу с остальной командой и мы почти все закончили, вам сказали?

— Сказали и поэтому ваше желание уйти еще больше удивляет.

— Просто знаете… — Ира безрадостно вглядывалась в окно, — Они как будто не очень вовлечены. Не очень заинтересованы.

— Что вы имеете в виду? — Лиза невольно подумала, что сейчас невеста больше обычного похожа на избалованную доченьку богатых родителей. Но в то же время она знала, что это не так и старалась держать в голове хорошее к ней отношение.

— Просто все как-то течет само по себе и от этого выходит из-под контроля. Знаете, у нас гости массово отказываются приезжать и никто с этим ничего не делает.