— Значит, нужно проверять всех, с кем Норен мог столкнуться, — хмуро проронил король, — распределите, кто за какую версию отвечает. Бенрат, ты приготовил предварительные списки?

— Вот они. — Едва Тродинион поднял руку со свитками, как кто-то из магов щелкнул пальцами.

Миг — и бумаги выпали перед королем из точечного портала. И вот после этой демонстрации возможностей мне сразу стало понятно, кому в этот раз достанется настоящая работа, а кого постараются под благовидным предлогом отправить в самые безопасные места. И сначала я огорчился всерьез, а еще через пару часов, слушая оглашение распределенных заданий, едва сдержался от смеха, наблюдая за удрученными лицами некоторых коллег.

Как я и подозревал, никого из нас даже и близко не собирались подпускать к той местности, где произошло преступление. Все королевские очи, привлеченные вместе со мной к этому делу, получили задания в столице или в других хорошо защищенных местах. Часть из нас отправили читать и проверять старые документы по всем делам, которыми когда-либо занимался Норен, кое-кому выпало вместе с магами посетить дома его клиентов, переехавших в другие области королевства.

А меня так и вовсе направили в Северную школу магии. Якобы ради необходимости выяснить, много ли знают старшие ученики о последних изменениях в амулете королевского ока. И если проведали, то где бы они могли об этом проговориться. По ходу рассуждений у сыскарей возникла сомнительная версия, будто кто-то из младших магов или старших учеников Северной школы, где изучали именно магию металлов и минералов, мог случайно сболтнуть при посторонних про новые качества наших амулетов.

О том, чтобы попросту отправить туда сильного ментала и прослушать воспоминания всех учеников, речь не шла по двум причинам. Во-первых, этика ковена не позволяла такого грубого вмешательства в личную жизнь своих будущих членов. Но главная, и всем известная причина была все же в малочисленности сильных менталов и их вечной занятости более важными и срочными делами.

Лучше бы просто попросили посидеть дома и никуда не соваться, едва не рычал я, ловя сочувственные взгляды знакомых и недоуменные тех, кого видел впервые.

Сам я даже минуты не сомневался, что это изощренная маленькая месть если не самого генерала Бенрата Тродиниона, то уж точно кого-то из его ближайших помощников, Саррена Жерада или Зиноваса Лавайзира. А может, и всех троих сразу. Как ни благодарил меня в прошлый раз Саррен за спасение, скрыть до конца своего огорчения ему так и не удалось. Ведь именно их ведомству, уходя в Шладберн, Торрель предписал обеспечить охрану двенадцати назначенных им кандидатов во временный совет по управлению Этавиром. На случай, если он не вернется домой в месячный срок. Кстати, мне крайне приятно было узнать, что не один я оказался таким прытким, еще двоим из этого списка удалось вырваться из-под опеки сыскарей и магов.

Вот только информация о том, куда именно нужно бежать, оказалась лишь у меня, остальным в этом смысле не повезло. Не имелось у них среди родственников пронырливой Мариты, готовой на любые авантюры, лишь бы всегда быть в курсе всех дел своего обожаемого мужа.

— Когда тебя туда перебросить? — не глядя мне в глаза, промямлила Кларисса, едва мы добрались до ее комнаты.

— Неужели ты всерьез считаешь мое задание настолько важным и срочным, что даже не дашь успокоить Ортензию и посмотреть на Дорика? — с язвительной ухмылкой уставился я на наставницу, и она едва заметно поморщилась.

— Вот зря ты так иронизируешь, — хмуро пробурчала в ответ магиня. — Сам знаешь, верные решения иногда оказываются вовсе не там, где мы их предполагаем изначально.

Знаю наверняка, что не иногда, а почти всегда, но точно так же знаю, что не стоит искать курицу на болоте, а жабу в гречишниках. И еще догадываюсь, что за эту ночь сыскари и маги придумали не одно новое ухищрение, направленное на дополнительную защиту королевских очей. Это раньше, когда я еще был начинающим сотрудником этой службы, мне мнилось, что нас у короля несколько сотен. А вот после того, как сам стал одним из десятки старших и получил доступ к некоторой секретной информации, с огорчением понял, что слухи о нашем количестве сильно преувеличены. И даже не брался угадывать, само возникло это мнение в народе или было искусственно распространено сыскарями и магами ради пользы дела. Дабы народ считал, что он находится под неусыпной охраной и защитой.

— Да и энергию нужно экономить… — так и не дождавшись ответа, вяло возразила Клара и тут же смолкла под моим насмешливым взором.

— Видел я сегодня, как вы ее экономите, — не надеясь, впрочем, на силу собственных взглядов, едко заметил я и безапелляционно подвел итог: — Все равно там вечером делать нечего, давай ты заберешь меня пораньше с утра? Тем более, я все равно должен взять свое оружие и переодеться.

Чтоб не светить собственным лицом, в школе мне надлежало появиться под новой личиной, которую и должна будет сотворить Клара. Зато с изобретением должности для прикрытия моей деятельности сыскари особо не мудрили, решив представить меня ученикам и магам новым оружейником, с правом обучения желающих обращению с метательным оружием. Не у всех магов достаточно мощные способности, чтобы суметь защитить себя в крайнем случае, вот и учатся те, кто послабее, различным боевым искусствам в дополнение к основным магическим умениям.

На этом наш торг закончился, и я уже привычно уставился на специально для этой цели поставленный в комнате наставницы горшок с пышным кустиком камийской розы.

— Духи, хочу домой… — Зеленая искра знакомо потянула взгляд в темноту воронки, и секунду спустя я стоял возле прудика в саду собственного замка.

— Спасибо, — благодарно вздохнув, сделал я несколько шагов по ведущей к дому садовой дорожке.

И замер на полушаге. Странная своей новизной идея, внезапно пришедшая в мою голову, показалась такой заманчивой, что я решил на несколько минут отложить свидание с семьей. Мне просто необходимо спокойно в одиночестве подумать, и тогда, возможно, ссылка в Северную школу, замаскированная ковеном под особое задание, покажется мне не такой уж тяжкой.

К прудику я возвращаться не стал, здесь, в пределах замковой ограды, древни давно освоили каждый уголок и, как мне кажется, уже начинали брать под свою власть и защиту окрестные поля и лес. А иначе чем объяснить невероятное возвращение малыша, которого нерадивая мать умудрилась потерять в лесу?

— Дак всего на минутку под липкой оставила, чтоб по малиннику за собой не таскать, — размазывая по щекам горючие слезы, причитала она, стараясь не глядеть в негодующие лица родни и мужа, — и ягодок ему отсыпала, а вернулась… токмо лопушок и лежит.

Малыш к вечеру вышел на ведущую к деревне тропу сам, живой и невредимый, протопал крепенькими ножками прямо к матери, и личико его довольно светилось. В одной ручке у дитяти было зажато румяное яблоко, в другой — пучок ромашек, и деревенские знатоки нашего леса долго потом пытались сообразить, как мог двухлетний малыш за несколько часов найти единственную яблоню, родившую такие яблоки, и сбегать на западную опушку, возле которой как покрытое снегом белело ромашковое поле.

Ну а уж наши садовники в это лето просто нарадоваться не могли на погоду, хотя, на мой взгляд, она ничем не отличалась от прошлогодней. Зато сад и в самом деле выглядел по-другому. Цвело и плодоносило все, что могло, выровнялись хилые и больные растения, бодро зеленели недавно пересаженные упрямым архитектором кусты. Еще сами собой куда-то исчезли сорняки, и только мелкая кудрявая травка, цветущая разноцветными шариками, никак не желала выводиться вопреки всем стараниям главного садовника, обожающего вид свежеразрыхленной земли вокруг цветочных кустиков.

— Что за назола, — случайно заглянув на кухню, услышал я однажды вечером, как он расстроенно жаловался прислуге, устало положив на стол натруженные руки, — вечером дополем — все чистенько, утром приходим — растет, зараза!