Выбора не было: как можно тише я прошла через двери в абсолютную черноту кухни и шагнула в угол, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте. Понятия не имею, почему не ношу с собой прибор ночного видения.

Не успела я собраться, как вдруг включился свет, и я оказалась такой же слепой, как и несколько секунд назад. Чтобы уберечь себя от болезненно белой вспышки света, я подняла ладонь и прищурилась. И в ту же секунду увидела мясистую руку с ножом намного длиннее того, что был у меня. Лезвие так быстро приближалось ко мне, что я успела подумать только об одном: если мои подсчеты верны, то, учитывая вес обладателя руки, в которой блеснул нож, мне будет больно.

Пока я готовилась умереть от острого лезвия ножа, по венам пронесся вихрь адреналина, и мир вокруг словно замедлился. Я посмотрела на нож, который не спеша приближался ко мне. Посмотрела на мясистое, искаженное от ярости лицо мужчины. О да, никаких сомнений: он намеревался меня убить. Я даже почти обиделась – я ведь впервые его вижу. Потом мой взгляд скользнул в сторону, и я увидела отца. Он сидел на полу. Связанный, с кляпом во рту. Хлынула еще одна доза адреналина – у него на голове была свежая кровь, а глаза стали огромными от страха. Но боялся он не за себя. За меня.

Нож по-прежнему приближался. Я перевела на него взгляд, когда острие царапнуло меня по коже прямо над сердцем. А потом метнулась в сторону, не успев даже подумать. Время пришло в себя, мир завертелся перед глазами с привычной скоростью. Потеряв цель, мужик не сумел вовремя остановиться и вписался в стену у меня за спиной. Когда он пронесся мимо, я вцепилась в свой нож и нанесла резкий удар снизу вверх. Вес моей жертвы сыграл мне на руку – я распорола ему горло. Он споткнулся о какие-то коробки, и со стеной сначала встретилась его голова. Дезориентированный, мужик выронил нож. Я пнула нож под разделочные столы из нержавеющей стали и рванула к папе, краем глаза продолжая следить за моим несостоявшимся убийцей. Он обеими руками держался за шею, между пальцами пузырилась кровь, а из горла доносились булькающие звуки.

Само собой, мне было нехорошо, но он первый начал.

Тогда я и услышала звуки сирен. Наверное, папа успел нажать на кнопку тревоги еще до того, как его связали. Я попыталась вытащить кляп, но скотча было слишком много. Мужик с перерезанным горлом явно его фанат. Внезапно я почувствовала себя так, словно падаю с невероятной высоты. Мир почернел, я потеряла равновесие и привалилась к шкафчику, стоявшему сбоку от меня. Наполнив легкие до отказа воздухом, я выпрямилась и принялась искать конец липучки, такой же неуловимый, как конец радуги. Да и от трясущихся пальцев толку было мало.

Послышался шум – через черный ход ворвались два полицейских.

- Мы здесь! – крикнула я, не сводя глаз с нападавшего.

Он вертелся, как выброшенная на берег рыба, и пытался просочиться между коробками, все еще придавливая руками рану.

Копы осторожно вошли в кухню. Один из них бросился мне на помощь. Второй вызывал подмогу и «скорую».

- Этот человек пытался меня убить, - потрясенно сказала я офицеру. Я его не знала. Молодой. Новобранец, видимо.

Разматывая скотч, накрученный вокруг папиной головы, коп глянул через плечо, потом снова на меня.

- Мне кажется, вы победили, - сказал он и подмигнул.

На пару секунд меня раздуло от гордости.

- О да, я победила. – Я снова повернулась к Рыбомену. – Представляете, шел на меня с большущим таким ножом.

Второй коп успел надеть на мужика наручники и пытался прижать рану кухонным полотенцем. Надеюсь, Рыбомен не умрет от потери крови. Еще ни разу в жизни я лично не оказывалась непосредственной причиной смерти кого бы то ни было.

Новобранец наконец-то размотал скотч.

- Мне так жаль, солнышко, - прохрипел папа.

Я обняла его, стараясь не мешать копу продолжать избавляться от скотча, который в изобилии покрывал каждый сантиметр папиного тела. Нас с папой обоих трясло, и у обоих в глазах стояли слезы.

- Тебе больно? – спросила я у него, и в ту же секунду в помещение ворвался дядя Боб в сопровождении бригады «скорой помощи».

- Лиланд, - обратился к папе Диби, наградив Рыбомена долгим холодным взглядом, - мы не получали сигнала тревоги.

- Какого еще сигнала? – подозрительно спросила я.

Папа уставился в пол, и объяснять пришлось дяде Бобу:

- Карузо уже несколько недель угрожал твоему отцу, а это жесткое нарушение его условно-досрочного освобождения. Мы выделили людей для слежки за ним и разработали сигнал на случай, если он объявится.

- Он как бы застал меня врасплох, - с сарказмом заметил папа.

- И меня, - подтвердила я его слова. – Он на все сто застал меня врасплох.

- Я знал, что ты с этим справишься, - проговорил папа, когда новобранец разрезал скотч, связывавший его руки. Папино лицо теперь выражало благоговейный страх. – Как тебе это удалось?

Я смущенно оглянулась на Диби.

- Что удалось?

- Ну, ты так двигалась, - еле слышно ответил папа, - как будто… словно ты не человек.

- Так-так, дадим-ка ему чего-нибудь выпить, лады? – обратился дядя Боб к новобранцу.

- Разумеется, сэр, - ответил тот, но, прежде чем уйти, бросил на меня хмурый взгляд.

Великолепно. Половина сотрудников полиции давно считает, что я псих. Наверное, пришло время вербовать на их сторону и вторую половину.

- Лиланд, - пожурил Диби папу, помогая тому сесть на стул, - нельзя нести такую хрень на глазах у других людей.

- Ты же не видел! – возразил папа, и внезапно я снова почувствовала себя гадким утенком. А мне казалось, что с этой личиной я распростилась давным-давно. Очевидно, нет. – Она двигалась, как… как…

- Как прекрасно натренированный частный детектив? – закончил за него дядя Боб.

Папа моргнул, попытался сосредоточиться на чем-то еще, но его взгляд, в котором читались миллионы вопросов, снова и снова возвращался ко мне.

Некоторые из медиков уже выносили Рыбомена – наверное, крови в нем осталось негусто, а другие окружили нас папой. Когда один из них принялся щупать меня вокруг Угрозы и Уилл Робинсон, я сообразила, что обзавелась длинным и глубоким порезом, когда метнулась в сторону от ножа. В следующий раз сначала выбью нож, а потом уже метнусь в сторону.

- Придется наложить швы, - заявил медик.

К счастью, к тому времени через полицейский барьер пробралась Куки и отвезла меня в больницу. Что имел в виду папа, когда сказал, будто знал, что я с этим справлюсь? Испуганное выражение его лица убеждало в обратном. Но он так говорил, словно просчитал все задолго до самого нападения. И потом он так на меня смотрел… Раньше он никогда-никогда на меня так не смотрел. А в этот раз его взгляд бы очень похож на взгляд, которым при каждой встрече награждает меня мачеха.

Впрочем, не только это не давало мне покоя. Впервые за всю мою жизнь не появился Рейес, чтобы меня спасти. А это значит, что он очень на меня зол. Или умер.

После долгого ожидания я сидела в палате приемного покоя, намазанная суперклеем, который лечащий врач назвал «SurgiSeal»[13]. Порез уже начал заживать, что очень озадачило одного доктора и нескольких медсестер. Зато никаких швов. Только суперклей.

- Я пахну суперклейко, - пожаловалась я Куки, которая все это время ни на шаг от меня не отходила. На заполнение чертовых бумажек уходит куда больше тех двух минут, что им понадобились, чтобы склеить меня.

- Поверить не могу, - отозвалась она, имея в виду папу, который ни словом не обмолвился о том, что ему угрожал условно освобожденный зек. – Он обязан был предупредить тебя, а не держать в неведении. В конце концов, какой-то псих угрожал убить его и всю его семью!