Профессор улыбнулась.

— Да. Так все и думали очень долгое время.

— А сейчас что думают? Что игру сделали инопланетяне? Или что она самозародилась из квантового хаоса?

— Сейчас мы думаем, что игра создана нейронной сетью, оживленным мозгом одного-единственного человека. При этом эта сеть не пользовалась известными языками программирования, не рисовала 3Д-модели в редакторах и не фотошопила текстуры. Она создавала архитектуру с нуля. Я ведь правильно понимаю, что вы бы хотели поменять правила игры, Стив?

Я молча кивнул.

— В таком случае, вам надо искать встречи не с внешним миром, — сказала она, — ни один программист не сможет внести в игру ваши правки. А если и возьмется, то последствия для этого места могут стать ужасающими. Никто не знает, как сделал этот мир его молчаливый создатель.

И тут все мое существо схлопнулось до одного единственного крохотного озарения! Молчаливый! Человек, проводивший меня к реке и познакомивший с задумчивым продавцом магических свитков!

— Что с вами?! — испуганно спросила профессор, подходя и хватая меня под локоть. — Вы ужасно побледнели!

Я поднял на нее вытаращенные глаза.

— Я видел его…

— Молчаливого?! — она сразу же расслабилась, отступила. — Не вы один. Однако этот тип никогда не попадался тому, кто задал бы ему правильные вопросы. Извините. Ну и все-таки помните, что это всего лишь гипотеза! Изнутри еще никому не удавалось влезть в код. Это, по-видимому, просто невозможно. Но у окружающего вас мира есть все признаки «авторского почерка». Есть работа психолога из нашего университета, посвященная человеку, чья фантазия стала нашим общим домом.

— И что это за человек? — слабым голосом спросил я. Все-таки меня изрядно потрясла идея о недавней случайной встрече с здешним «Господом Богом».

Профессор пожала плечами.

— Аутист. Гениальный аутист. В общем, тут как раз ничего неожиданного. Но работа посвящена не совсем этому, а конфликту клонированной личности. Это очень мало изученная область психологии, но весьма интересная. Представьте себе, что это как вывернутый наизнанку синдром множественных личностей. У одной личности появляется несколько разных тел. На физическом уровне личность не одна, она скопирована, но на психическом, как ни странно, все гораздо тоньше. Наше сознание безотчетно воспринимает другие тела как конкурентов в борьбе за звание его носителя. Это, скорее всего, одна из причин барьера, который воздвигает компания на пути копий, желающих общаться со своими прототипами. И, однако же, наш мир демонстрирует все признаки такого общения. Один из выводов этой работы — в том, что создателей было двое: человек и его копия. И у них были непростые отношения.

Я почувствовал, что дрожу и, открыв инвентарь, вытащил старую добрую волчью шкуру. Невольно я взглянул на нее новыми глазами. Это не типовой предмет из компьютерной игры. Это — мой предмет, пропитавшийся моим запахом, имеющий свою историю. Я завернулся в шкуру и почувствовал, что моя злость немного утихла, хотя, казалось бы, ничто в моей судьбе не повернулось в лучшую сторону. Я поднял глаза на свою собеседницу.

— Спасибо, доктор Харрис. Кажется, за время нашей беседы, я узнал о об этом мире больше, чем за месяц своей жизни здесь.

— Боже правый, вам только один месяц?

Я кивнул.

— И уже девятый уровень! Даже представить себе не могу, через что вы прошли!

Видимо, я забыл выключить голограмму. В городе многие ходили с включенными. Так удобнее, не нужно запоминать, как кого зовут.

— Я вам дам один совет, а потом мне уже пора идти на лекцию. Моя коллега психолог придумала очень эффективное упражнение, которое позволяет немного ослабить кризис клонированной личности, от которого страдают все попавшие сюда. Выберите себе другое имя, Стив, а фамилию оставьте. Нет никакой причины, почему ваша семья не могла бы стать больше на одного человека.

Следующее утро выдалось суматошным. Троим из нас удалось заполучить талончики на собеседование на сегодня: Селене, мистеру Майерсу и мне. Обладатели высшего образования, мы, видимо, представляли больший интерес для нанимателей. Хотя у Гэри оно тоже было, но ему, видимо, пришлось ждать дольше из-за отсутствия речи. Остальные получили талоны на послезавтра, и мы договорились, что Фродо, Куин, Квентин и Гэри пока что займутся продажей лута. Все, что было добыто общими усилиями, подлежало продаже с последующим разделом полученных средств. Никто не сказал этого вслух, но все понимали, что в дальнейшем каждый член отряда отправится своим путем. Оставалось решить один вопрос.

— Мы все знаем, кто такой Сторк, — начал я. — Это информация, представляющая ценность. Предлагаю не болтать об этом впустую, пока не найдется достаточно веская причина открыться. Поскольку, с большой долей вероятности, воспользоваться этим удастся лишь один раз, я прошу вас сперва тщательно взвесить все за и против.

— А ты не думаешь, что жители этого города заслуживают того, чтобы знать, что где-то здесь разгуливает потенциальный шпион? — Селена пристально смотрела на меня.

— Сторк теперь один из нас, — тихо сказал я. — Даже если он и пришел сюда шпионить, возможно, его приоритеты изменятся. Мы этого не знаем. Но пока мы молчим, наш конфликт, может быть, еще можно было бы замять.

— Полагаю, что в таком случае ему следовало бы явиться сюда и заявить об этом прямо, — не сдавалась девушка.

— А если б он так и сделал, кто б ему поверил? — неожиданно поддержал меня мистер Майерс.

— Я ни черта не понял, о чем вы тут трепетесь, — Фродо зевнул, поглядывая в окошко на солнце, встающее над крышами домов. — Погнали что ли?

Собеседование поначалу было даже интересным, мы разговорились с моим консультантом, мистером Дороти, о законодательстве города Нью Нью-Йорка. Сразу выяснилось, что с этим в городе серьезные проблемы.

— У нас почти нет юристов, — объяснил мистер Дороти. — По сути, единственным нормативным правовым актом в городе является Манифест Трёх. Его расширенная версия знакома вам в виде свода Законов и Установлений. Начальник департамента правопорядка разработал уголовно-процессуальный кодекс, но он не юрист. Хотя в целом кодекс неплохой.

Некоторое время мы беседовали о том, какие вопросы и как следовало бы решить в ближайшее время. После чего консультант поправил очки и сказал:

— Мистер Мерсли. Я услышал достаточно. И готов сказать, что такой человек, как вы, совершенно точно необходим городу. Мы сможем обеспечить вас жильем по стандартному кредиту завтра же, но с двумя условиями: вы заключаете с городом договор на один год с возможной пролонгацией. Также вам необходимо будет посещать терапию дважды в неделю. Групповую. На индивидуальную у нас не хватает людей. Это обязательное условие для ЭКЧ моложе трёх месяцев.

Я посмотрел на него с недоумением.

— Психотерапия? Вы считаете, что я сумасшедший?

— Ни в коем случае! Но штука в том, что копирование мозга является для психики…

— Я знаю о синдроме множественной идентичности.

— Знаете? Но откуда?

— Повстречал профессора Харрис из университета.

— Камиллу? Прекрасно. Что ж, все так. Наше рождение в этом мире — травма, и с этим приходится считаться. Итак, мистер Мерсли, что вы решили?

Я шел и думал о том, что реальный мир вернулся в мою жизнь с неожиданной стороны. Все эти собеседования, кредиты, терапия... мне показалось, или мы нашли самый скучный способ жить внутри «Игры Престолов»? Какое же это было странное чувство! Ведь еще позавчера я хотел только одного: чтобы кончилась это пытка опасностью и бегством в никуда. А сегодня, глядишь, уже с тоской вспоминаю, что такое рутина нормальной жизни. Пожалуй, в терапии есть смысл. Так действительно недолго с ума сойти! Я вспомнил чувство смертельной опасности, которое я испытывал, убегая от Тартара по кустам в лесах за мостом. Господи, неужели я хочу испытать это снова?! Неужели от осознания того, что в дальнейшем мне предстоит вставать каждое утро и корпеть над юридическими документами, меня уже бросает в дрожь?