Внезапно Ханако выпрямилась, в её глазах блеснула злость, а в следующий миг звонкая оплеуха обожгла мне лицо. Но буквально через секунду женщина испуганно отступила, смотря на меня с ужасом.

— Вот и поговорили, — процедил сквозь зубы я. — Тебе повезло, что никто этого не видел, и я тебя не трону. Однако даже не думай сравнивать свою жизнь с жизнью ребёнка. Ты всегда будешь на втором месте, как и все остальные.

После чего развернулся и вышел на улицу.

Меня пробирала злость. Как эта сука могла мне такое предложить? Неужто кто-то и правда думает, что я соглашусь оставить детей здесь или отдать кому-то ещё?

— Наслышаны обо мне? — тихо произнёс я. — Хреново, видимо, слушали.

Сжав кулаки, направился на задний двор поместья, надеясь хоть там побыть в тишине и спокойствии, чтобы остыть.

Идя по тропинке, заметил, что слуги шарахаются от меня в стороны. Наверняка из-за горящих голубых глаз. Но я не мог с собой ничего поделать. Внутри клокотала ярость, хотелось разбить что-то поувесистее, вот только крушить стены или деревья в чужом доме было слишком большой наглостью.

Ладно, Тсукико, постарайся успокоиться. Ханако просто наглая сучка, которая возомнила себя главной в этом доме. Её можно понять, после того, через что она прошла, трудно остаться мягкой и покладистой. Но это вовсе не значит, что я позволю найденным детям пройти через то же самое. Они и так натерпелись.

Свежий воздух слегка согнал злость, а аромат цветов помог привести мысли в порядок. Оказавшись позади поместья, приметил сад с высокими деревьями, а среди них повстречал и глицинию.

— Странно.

Глициния всегда считалась символом клана Ито. Так почему же она растёт посреди земель Ватанабэ? Понимаю, дерево красивое, но ведь этот клан настолько гордый, что не мог себе позволить даже говорить о нас с положительной стороны. А тут такое…

И где-то в глуби сада до меня донёсся тихий плач. Осторожно двинулся туда, и уже через пару дзё повстречал Кай, сидящую прямо на земле и прикрывшуюся руками и её отца, стоящего над ней и старающегося успокоить дочь.

— В чём дело? — спросил я, хотя и так знал ответ.

— Простите, Ито-сан, — поклонился Кайоши. — Вы не должны были этого видеть, — после потряс дочь за плечо и уже более сурово произнёс: — Кай, поднимайся, господин Тсукико не должен видеть твоих слёз.

— Да, — выдохнула та и открыла заплаканное лицо.

А вот она вызвала у меня жалость в отличие от хитрой Ханако. Красные и опухшие глаза, испуганный вид, но несмотря на это, симпатичное личико.

— Простите, я не хотела…

— Если б не хотела, то я бы не увидел этого, — усмехнулся я и присел рядом. Девушка вздрогнула, попыталась вскочить на ноги, но я остановил её жестом. — Не спеши, ведь теперь тебе толком нечего делать. Мужа пока что нет, а Сэнго сейчас занят, в этом я уверен.

— Господин…

Я посмотрел на цветущие деревья.

— Знаешь, а ведь у меня дома растёт самая красивая глициния на острове. Возможно, что самая красивая во всей империи. А цветёт она и зимой и летом. Завораживающее зрелище. Иногда просто невозможно оторваться.

Девушка непонимающе смотрела на меня, не в силах что-то произнести.

— Кайоши, расскажи, что на этих землях такого, из-за чего Сэнго вцепился в них руками и ногами?

— На самом деле, на землях господина Усао нет ничего особенного. Поля не богаты, но и не бедные, никаких металлов или драгоценностей. Всё, чем может отличаться наш дом, так это лишь красотой, которую навела здесь госпожа Ханако.

— Серьёзно? — нахмурился я. — То есть ничего существенного?

— Нет, Ито-сан, — покачал тот головой. — Единственное, чем можно объяснить поведение господина Сэнго, так это нежелание отдавать поместье вашему клану.

Я так и думал. И вроде бы мне должно быть на них наплевать, но вот что-то скребёт на душе. Неужто растрогался из-за слёз девушки? Скорее всего. Да, Сэнго жадный и эгоистичный парень, но и его можно понять. Случись такое на территории нашего клана, то Джиро тоже бы постарался вернуть себе земли. Поэтому…

— Ладно, — я хлопнул по ногам и резко встал. — Думаю, стоит поговорить с Сэнго ещё раз. Но, — пристально посмотрел на пожилого вана, — вы же понимаете, что я не обменяю малышей на вас?

— Да, господин, — кивнул тот. — Если б такое произошло, то я бы никогда себе подобного не простил.

Надеюсь, что ты говоришь правду. Ведь вряд ли маменькин сынок (а Сэнго казался мне именно таким) согласится расстаться с подобным лакомым кусочком земли.

При виде меня воины расступились, свободно пропуская в кабинет Сэнго. И это мне не понравилось. Да, я был гостем, был намного сильнее их, но вот так просто пускать к своему господину…

Видимо, таков приказ. Значит, он знал, что я к нему ещё наведаюсь.

— Что с ними будет? — с ходу спросил я, лишь прикрыв за собой двери.

Сэнго сидел за столом и перебирал бумаги. И стоило мне войти, как парень вздрогнул, но сразу же взял себя в руки.

— С кем именно? — хмуро переспросил он. — Хочешь ответов, так задавай правильно вопросы.

— Со всеми живущими здесь ванами, — я прошёл к столу и присел. — Ты ведь не будешь тут жить. Переберёшься в своё поместье. Кому отдашь эти земли?

— Тебе ли не всё равно? — хмыкнул тот. — Помнится, совсем недавно ты с лёгкостью отказался от всех поданных и даже не думал о них.

— Цена слишком велика, — я пожал плечами. — К тому же ты специально не дал мне свободного времени, чтобы ознакомиться со своими слугами.

— Они теперь не твои.

— Знаю, и всё же ты не ответил на вопрос.

— Я и не обязан отвечать, Тсукико, — парень откинулся на спинку кресла, а на лице появилась самодовольная улыбка. — Давай честно, что тебе не нравится? Ты получил детей, отряд воинов в сопровождение. Да ещё и десяток моих лучших солдат, чтобы справиться с монстрами в острогах. Всё именно так, как вы с Джиро и задумывали. Разве этого мало?

Хотелось сказать, что я с Джиро ничего не задумывал, но в таком случае выставил бы себя лишь пешкой в игре кланов. А эта позиция мне совсем не нравилась.

— Я не хочу и не буду с тобой ссориться, Сэнго, — устало вздохнул я. — Но давай сделаем так, как ты и предлагал — поговорим, как взрослые ваны.

— А вот это мне нравится, — оскалился парень и выпрямился. — Честно говоря, Тсукико, я пока не решил кому отдать эти земли. Есть несколько претендентов, но они ещё недостаточно выслужились.

— Вот оно что, — усмехнулся в ответ. — Значит, любишь подхалимов?

— А кто их не любит? — Сэнго развёл руками.

— Я.

— Ну, конечно, великий охотник на монстров. Парень с божественным взглядом и так далее и тому подобное, — скривился тот. — О тебе много говорят, однако я знаю, что каждое твоё приключение приводит к смерти обычных ванов. Будь то разбойники или невинные крестьяне, всё одно.

Сука, бьёт по больному месту.

— Это к делу не относится. Я просто хочу знать, что с этими ванами всё будет в порядке. И с ними не будут обходиться так же, как это делал больной на голову Усао.

— Думаешь, он всегда был таким? Нет, раньше Усао был храбрым воином, не знающий усталости. Пробился с самых низов и стал приближённым к моему отцу. Свою первую жену, не Ханако, если ты не знал, Усао любил больше жизни. Кажется, её звали Иллия, он привёз её с материка. Прожили несколько лет, Сидзи и не думал искать себе других, пока однажды Иллия не упала со скалы, — Сэнго обернулся и указал на окно, что располагалось у него за спиной. — Там высокий утёс и водопад. Живописное место. Если хочешь, прогуляйся со своей лисичкой. Но будьте осторожны, камни весьма скользкие.

— Звучит, как угроза.

— Да брось, Тсукико. К чему мне твоя смерть? И так пролито слишком много крови. Ты вскрыл нарыв на лице моего клана, но оно того стоило, теперь Ватанабэ может умыться и начать всё с чистыми помыслами.

Ну да, ну да, чистыми…

— То есть после смерти первой жены, Усао изменился?