— Это… с последнего турнира? — дрогнувшим голосом спросил Болин.
— Нет. Это сделали, чтобы я не мог сбежать. Возможно, я бы и не смог. Если бы не Шетиан.
— И что… Что ты хочешь делать теперь?
— Я хотел бы, чтобы рабства совсем не стало, — произнес Лока тише, чем говорил до этого. — Я хотел бы, чтобы не было арен. Чтобы все происходило по–другому…
— Но ведь это невозможно!
Как–то совершенно неожиданно Болин подобрался. Последнюю фразу он выкрикнул как будто бы даже с каким–то личным отчаянием, словно в точности знал, о чем идет речь.
— Мир за мгновение не меняется! — будто не в силах остановиться, продолжал мастеровой. — И рабы — уж тем более арены! — просто так не исчезнут! И другие… другие плохие вещи тоже… не исчезнут…
Болин явно хотел сказать еще, но ему не хватило воздуха.
— Шетиан тоже так думает, — глядя на него, произнес Лока. — Но в то же время он не считает это причиной для того, чтобы ничего не делать. Он мне рассказывал об Ариане и о тамошней арене. Вы же знаете, в Аане нет других рабов, кроме гладиаторов. Да и гладиаторы остаются ими только до тех пор, пока не выйдут на арену. В Ариане все начавшие турнир гладиаторы к его концу обретают свободу. Я думаю, если это правило просуществует достаточно долго, в мире может вообще не остаться рабов. Было бы неплохо, если бы в Тароме стало так же…
Лока замолчал.
— Разве это возможно? — спросил Болин, глянув на него воспаленными глазами.
— Своблуг сказал, что сделает это, если победит в выборах.
Люди на площади пребывали в странном смятении. Локе подумалось, что можно только гадать, какой будет реакция, когда после всего сказанного пройдет немного времени…
Совершенно внезапно по левую руку от Локи среди людей наметилось какое–то движение. Первые несколько секунд сложно было что–то определить, но потом в толпе образовалось прореха, через которую на площадь устремился слитный отряд… каких–то людей.
— Солдаты? — Болин поднялся на носки, чтобы увидеть лучше, хотя к этому моменту уже многие кричали: «Полиция! Стража!»
Видимо, это были все, кого удалось подтянуть с ближайших участков за то время, что Лока находился на площади. Как минимум, с полсотни человек в общей сложности — и неизвестно, сколько из них маги.
В течение двух минут помост был взят в кольцо. Люди при этом расступались настолько, чтобы дать солдатам место. Еще раньше юркнул в толпу Болин. Ну конечно, не ждать же от него, что он вдруг станет его защищать!
— Сдавайся, Скрад! — крикнул ему обвешанный оберегами офицер. — На всех выходах с площади крупные отряды! Тебе не уйти!
— Я не собираюсь бежать, — ответил Лока, не сдвинувшись с места.
— Тем лучше.
Офицер кивнул свои людям, и на помост быстро забралось несколько человек. Теперь Лока был уже в двойном кольце. Он поймал взгляд одного из стражников, обращенный на его спину — молодой шаман все еще был раздет до пояса, — в нем Лока прочитал отвращение и страх.
— Что вам нужно? — спросил он громко.
— Даже не думай, Скрад! — тут же выкрикнул офицер.
— Чего вы от меня хотите? — вновь спросил Лока. — Вы не имеете права меня трогать. Меня не должны были делать рабом. Своблуг…
— Его дни тоже сочтены!
— Он тем более ни в чем не виноват!
— Молчать, раб! Взять его!!!
На него накинулись одновременно, стараясь ранить, а не убить. Он проскользнул под мечом, откинул в сторону одного солдата, второго… и изогнулся, словно от невидимого удара. Его схватило сразу несколько рук, стали набрасывать амулетные кандалы… Не шевеля ни одним членом, он не сопротивлялся. Только скрипел зубами…
— Цепляйте накопители и вторые кандалы, — офицер раздавал команды. — Сообщите в отделение, чтобы маги готовили камеру. Нам потребуется коридор…
Его спустили с помоста. Сквозь щелки между ресницами виднелись множественные силуэты людей, но ни одного без кольчуги и полицейской нашивки на рукаве.
— Не стоять! — скомандовал офицер. — Вперед!
Локу потащили вперед, но, сделав всего по паре шагов, те, что тащили его, вновь остановились.
— Кином! Стрин! — рявкнул офицер. — Дерьма наелись?! Вперед!!!
Но и после этого приказа отряд не сдвинулся с места. Лока открыл глаза шире. Офицер, до этого стоявший рядом, вышел вперед.
— Разойтись!
Видимо, во время боя — если это можно было так назвать — прореха в толпе, через которую стражники пробрались к помосту, затянулась. Отряд стоял перед слитным строем людей.
— Если кому–то невдомек, — пророкотал офицер четко поставленным голосом, — я представляю здесь правление! Любая попытка воспрепятствовать действиям полиции является преступлением против официальной власти и карается продажей в рабство в пользу губернии! Очистить путь!
Невозможно сказать, действительно ли офицер чувствовал себя настолько уверенно перед количеством людей, достаточным чтобы растерзать и вдесятеро более крупный отряд, или же только делал вид, но нельзя было не поверить, что он не боится.
— Сейчас же!
И люди действительно стали подаваться в стороны. В глубине все еще стояли тесно, но вот тем, кто оказался к офицеру ближе всех, храбрости явно недоставало. Если бы отошла еще пара человек, то отряд вполне мог бы…
— Нет! — Наверное, в этом заявлении оказалось заметно больше волнения, чем планировал автор, но, видимо, это было все, на что он был способен в этот момент. Кроме того — и что гораздо важнее, — в отличие от остальных, начинающий герой — выглядел он молодо, так что опытным героем вряд ли являлся — не сдвинулся с места.
— С дороги!!! — буквально взревел офицер.
— Нет! — воскликнул парень истово. Лока искренне понадеялся, что его спаситель из тех людей, которым отчаяние только придает сил. — Вы должны отпустить его!
— Ты спятил?!
— Вовсе нет! — Парень как будто бы даже разозлился. — Я — наоборот, очень умный!
Лока заметил, как сжались и разжались крупные обветренные кулаки командира отряда, но кричать он больше не стал. Вместо этого, выждав не дольше секунды, скомандовал:
— Стрин. Убери его.
Кивнув, солдат вышел вперед и, положив руку смельчаку на грудь, стал молча отталкивать его в сторону. Наполовину напуганный, наполовину возмущенный «герой» стал что–то кричать, размахивать руками. В конце концов Стрин понял, что одной рукой его не удержит, попытался помочь второй — той, в которой все еще сжимал меч, — и то ли от природы был не слишком ловок, то ли просто день выдался не слишком удачный, но, поднося вторую руку к рвавшемуся на свободу парню, стражник умудрился задеть его лезвием по предплечью. Мгновенно образовалась рана, побежала кровь.
— Эй, вы что делаете?! — Это уже был не юношеский возглас, а почти полноценный громовой раскат. Сразу несколько мужчин кинулись на помощь пострадавшему. И его и Стрина стало не видно из–за спин, чего уже не могли стерпеть стражники. Кидаясь на помощь сослуживцу, они уже не стесняясь раздавали удары плоскими сторонами лезвий, раскидывая в стороны всех, кто попадался на пути. Невооруженные горожане, конечно, не могли противостоять столь слитному удару, потому вскоре происходящее стало походить на побоище — с упавшими на мостовую, стонущими от боли и, хотели того солдаты или нет, кровавыми ранами.
В какой–то момент Лока подумал, что люди все–таки испугаются. Недовольство уступит страху, начнется давка, и тогда уже отряд нельзя будет остановить. Это даже стало происходить — в той стороне, куда ударила стража, и наверняка отряд в конце концов вырвался бы… если бы не был окружен. Ударить во все стороны сразу у стражников просто не хватило бы численности, а потому неизбежно должны были остаться те, чья воля не сломлена.
Ему запомнился взгляд одного из мужчин, стоявшего в переднем ряду метрах в пятнадцати правее того места, где уже вовсю разгоралась потасовка. На нем была форма, очень похожая на ту, что обычно носил Боедан, — солдата, но не городской стражи, а таромской армии. Он и еще несколько человек рядом, в отличие от других, уже искавших способ побыстрее убраться с площади, никуда уходить не собирались. За минуту, что молодой шаман наблюдал за ним, взгляд военного успел три или четыре раза переместиться с Локи, висевшего на руках солдат, на то место, где стража работала кулаками, и обратно. То, что он видел, ему явно не нравилось.
