— Ты сумасшедшая, — произнес он, качая головой.

— Ты так прекрасен для меня. Неужели ты не видишь? — пропела я, шевеля бровями.

— Ладно, давай поговорим о чем-нибудь другом. Я знаю, что я горяч. Теперь твоя очередь.

Я повернулась к нему лицом.

— Почему ты такой самовлюбленный? — Спросила я, указывая вилкой в его сторону. — Может быть, твоим родителям следовало быть поосторожней, вместо того, чтобы внушать тебе, что ты царь мира и повелитель Вселенной.

Улыбка, появившаяся на его лице мгновение назад, медленно сошла на нет.

— Просто они видят меня таким. Я не хочу их разочаровывать, поэтому изо всех сил стараюсь этого не делать.

Я почувствовала, как изменилось его настроение.

Я хотела, чтобы мой вопрос прозвучал забавно, но внезапно в его карих глазах появилась уязвимость, которую я никогда раньше не видела. Он склонил голову к салату, и я была ошеломлена, потрясенная ходячим противоречием передо мной. Внешне он казался уверенным в себе, но внутри его терзала неуверенность.

— Так вот почему ты не хочешь работать с отцом? — Спросила я. — Потому что боишься их разочаровать?

Он пожал плечами и нахмурил брови, глядя на салат перед собой.

— Дело не в том, что ты не хочешь работать на своего отца. Просто ты боишься, что можешь не оправдать его ожидания? В этом все дело?

Я изучала его профиль от бровей, сведенных вместе, до карих глаз и опущенных вниз уголков губ.

Мне вдруг захотелось утешить его.

Когда он не ответил, я положила руку ему на плечо.

— Он все равно будет тебя любить. Он твой отец, и за то короткое время, что я видела его, я поняла, что остальное для него не имеет значения.

Та же гордость, которую я увидела на лице Мистера Плэка — то, как он загорелся, когда впервые увидел Кента в гольф-клубе, взволнованный его появлением, — такое же выражение лица было у Наны каждый раз, когда она видела меня. Это была безусловная любовь. Я знала это, потому что чувствовала это каждый день с моей бабушкой.

Я встретилась с ним взглядом.

— Как вы могли не добиться успеха, Мистер Принстон? Все, что тебе нужно сделать, это попытаться.

Он потряс головой, чтобы выйти из транса.

— Я всегда слишком честен с тобой, — он встретился со мной взглядом. — Как этот разговор перешел на такую тему? Давай поедим, ладно? — произнес он, меняя тему.

Я изучала его лицо, но потом смирилась. Иногда, ну, большую часть времени, я тоже предпочитала не рассказывать о своей семье.

— Мне нравится, как ты меняешь тему, как только мы начинаем говорить серьезно.

Я подошла к холодильнику.

— Ладно, что ты хочешь выпить? У нас есть вода, сок и молоко. О, и думаю, что у меня где-то здесь есть банка шипучки.

Я уже засунула голову в холодильник, когда услышала за спиной громкий, горластый смех. Я обернулась и увидела, что он стоит рядом с моей корзиной для белья, которую я оставила рядом с кухонным островком. В тот момент мне захотелось умереть.

— Ого, я много чего видел раньше, но не думаю, что когда-нибудь видел что-то настолько большое.

Он защипнул пальцами с двух сторон мое чрезмерно большое цветастое розово-зеленое нижнее белье. Прищурился, и ямочки появились на его щеках, будто он изучал то, что держал в руках.

— Кент, немедленно брось мои бабушкины трусики! — Закричала я и мои уши загорелись от смущения. Я кинулась к нему и выхватила их из его рук.

— Бабушкины трусики? — Он схватился за живот, и его смех эхом разнесся по всей квартире. —О... Боже Мой. Бабушкины трусики.

— Ты отвратителен. Я использую их только когда у меня нет чистого нижнего белья, или когда у меня месячные.

Его смех оборвался, когда он моргнул. Он посмотрел на мое нижнее белье, а затем на свои руки, скорчив гримасу.

— Они чистые, болван.

Я бросила трусики в корзину и поставила ее обратно в свою комнату.

Мы ели, отдыхали, и я знакомила его со всеми реалити-шоу, которые только возможны. Не успев опомниться, я подняла глаза и увидела, что уже садится солнце. Я не понимала, что прошло так много времени, пока мой желудок не заурчал, напоминая об ужине.

— Что ты хочешь на ужин? Я закажу, — произнесла я, хватая телефон рядом с собой. — Пицца?

— Конечно. Пепперони с колбасками, — ответил он.

Я прошла на кухню, схватила свои многочисленные купоны, которые были скреплены магнитами на холодильнике, и взяла телефон, чтобы сделать заказ.

Когда принесли пиццу, Кент дал курьеру чаевые и вполне по-свойски прошел за кухонный островок. Он порылся в шкафчиках в поисках тарелок и выгрузил еду из коробки.

— Ты можешь принести еду сюда? Мне лень.

Я переключала каналы, все еще в той же позе, лежа на диване.

Он принес еду, поставил ее на низкий стеклянный столик перед диваном и сел на пол передо мной.

— Кто этот актер? — спросил он, кивнув в сторону телевизора.

— Ченнинг Татум. Он снимается в новом фильме, который выходит в пятницу, — ответила я.

— Я никогда не видел его фильмов, — пробормотал он, жуя. — Ты не собираешься есть свою пиццу? — спросил он, глядя на мою еду перед собой.

— Я съем ее позже.

Я вытянула ноги на диване и потерла глаза тыльной стороной ладони. Усталость просочилась сквозь мое тело, когда я подумала о прошлой ночи.

— Я вчера поздно легла спать. Брайан работал как сумасшедший, и у нас наконец-то появился шанс пойти на еще одно свидание.

— О, да? Как прошло твое свидание? Это от него цветы?

— Ага, он покупает мне цветы на каждом свидании, — я в восторге посмотрела на дюжину красных роз, расположенных на стойке.

— Цветы умирают. Он должен покупать тебе бриллианты. Бриллианты вечны.

От его замечания у меня отвисла челюсть.

— Ты ведь не покупаешь бриллианты для свиданий, правда? — Спросила я, подперев голову рукой и локтем опираясь на подушку.

Он покачал головой.

— Я не хожу на свидания, Бет. Мой отец перестал покупать маме цветы много лет назад. Вместо этого он покупает ей драгоценности. — Он рассмеялся. — В любом случае, продолжай. Твое свидание? — подсказал он.

— Мое свидание, как всегда, прошло великолепно, — ответила я, легкомысленно. Я села, поджала ноги под себя и прижала диванную подушку к груди. Мои глаза были прикованы к телевизору, но мысли вернулись к самому замечательному свиданию, накануне вечером.

Услышав это, Кент резко обернулся.

— Великолепно? — спросил он. — Значит, прошлой ночью Брайану повезло?

— Это не твое дело.

Я поежилась и подтянула подушку ближе к груди. Перевела взгляд обратно на телевизор.

— Он тебе нравится? — спросил он с ухмылкой на лице.

— Да, нравится, — вздохнула я, улыбаясь телевизору, как идиотка.

— Мне нравится видеть тебя такой. Итак, расскажи мне подробности.

Он взглянул на меня со своего места на полу.

— Какие подробности?

— Он был хорош?

На лице Кента отразилось веселье.

Он заставлял меня чувствовать себя неловко и наслаждался каждой минутой этого.

— Никаких подробностей. Это становится странным, — отмахнулась я. Я подвинулась, подтянула колени к груди и положила подушку на них.

— Итак, он подарил тебе один из лучших умопомрачительных оргазмов, которые ты когда-либо испытывала? Поэтому он тебе так нравится?

Он отложил пиццу и повернулся ко мне лицом, все еще сидя на полу.

— Да ладно, я знаю, что девушки обсуждают такое. Мне интересно узнать, — он ухмыльнулся, полностью наслаждаясь моей неловкостью.

— Грубиян. Нет. Я не собираюсь обсуждать с тобой такое, — ответила я, сморщив нос и ерзая на сиденье.

— Почему бы и нет? Я тебе все расскажу. Хорошо, значит, нет, он не пошатнул твою вселенную? Или, да, он это сделал? — спросил он.

— Нет, я тебе не скажу. Ладно? Брось это.

— Ну же, скажи мне, Бет. Просто скажи мне " да " или "нет". — Да? Или нет? — надавил он, и появились обе его ямочки.