Итак, я доверилась ему.

Я подняла свои губы к его губам, чтобы ответить на его безмолвную мольбу.

И шоколад еще никогда не был настолько вкусным.

Он был тем, кто предложил не торопиться, и я согласилась. Учитывая, что мы начинали как друзья и попали в целую историю с притворным браком, имело смысл только то, что мы начали встречаться как настоящая пара.

Когда он сказал, что мы должны делать это медленно, я не думала, что он имел в виду болезненно медленно, как улитки или черепахи — словно это безумие не закончится никогда.

Первые несколько дней все было хорошо. Мне казалось, что я снова в старшей школе — хожу на свидания, целуюсь в последнем ряду кинотеатра, перехожу на вторую базу на заднем сиденье его «Бентли», припаркованного в переулке, и добираюсь до третьей базы на его диване. Но после пятого свидания, когда я добралась только до третьей, мои внутренности были готовы воспламениться. Я очень хотела, чтобы он добрался до основной базы, но он всегда останавливался первым, хотя я давала ему понять, что он может продолжить.

Каждый вечер после наших свиданий мы оказывались в одной и той же позе, в одном и том же месте — на его диване, практически без одежды. Я знала, что если мы доберемся до его спальни, то игра наверняка закончится, и я всегда пыталась добраться до его спальни. Но по какой-то причине он останавливался еще до того, как мы доходили до этой точки.

Пока я была только в лифчике и юбке, а он без рубашки, я притянула его губы к своим. Его мужской запах наполнил мой нос, когда я спустила его штаны на шнурках и поймала его в ловушку, обхватив ногами за талию, и слегка прикусывая верхнюю губу. Подняла таз, чтобы встретиться с его твердостью, и начала двигаться, пока у нас не перехватило дыхание.

Его губы скользили поцелуями от моей щеки к уху, пока его язык не коснулся того места на моей шее, которое всегда сводило меня с ума. Я откинула голову и закрыла глаза, наслаждаясь каждым ощущением, пробегающим от того места, где его губы касались моей шеи, до места между бедер.

Мое дыхание ускорилось, чтобы соответствовать его, когда я почувствовала, как его рука скользнула под мою юбку и вверх по бедру. Я позволила своим коленям разойтись в стороны, чтобы принять его, и когда он пронзил меня пальцами, создавая это чувственное трение между моих ног, тихий стон удовольствия сорвался с моих губ.

Я потеряла всякий контроль. Я подняла голову и атаковала его губы, толкая свой язык навстречу его. Я опустила руку и потерла его твердость через хлопковые штаны, услышав его тяжелое дыхание через нос. Когда моя рука двинулась к поясу его брюк, его поцелуи и пальцы замедлились, точно так же, как это было прошлой ночью, и позапрошлой, и ночью ранее.

— Нет, не останавливайся, — произнесла я ему в губы. Я положила свою руку на его, которая все еще была во мне.

Его голова опустилась в изгиб моей шеи. — А что случилось с «мило и медленно»? — Он выдохнул, пытаясь контролировать свое дыхание.

— Я не хочу «мило и медленно». Я хочу «сильно и быстро», — заскулила я, когда он перестал двигаться напротив меня.

Его пальцы переместились на мое бедро, и он завис надо мной, используя руку для поддержки. — Не прошло и недели с того момента, как мы официально встречаемся.

— И что? — Я надула губы, глядя на него сквозь ресницы, вся страсть исчезла. — Серьезно, какой в этом смысл? Будь то одна неделя или один день, это не значит, что ты лишаешь меня моей невинности. Кое-кто другой сделал это много лет назад.

На его щеке появилась ямочка, когда он посмотрел на меня сверху вниз. — Ты сейчас очаровательна, ты это знаешь?

Он поцеловал меня в кончик носа, и я надулась, как пятилетняя девочка.

— Мне нравится, что ты считаешь меня очаровательной, когда я умираю от сексуальной неудовлетворенности! — Фыркнула я, сдвинув брови. Я отвернулась в сторону и изобразила грусть. — Кажется, ты не хочешь меня так сильно, как я тебя, — тихо сказала я, надеясь, что он почувствует себя плохо и просто возьмет меня.

У меня перехватило дыхание, когда он вплотную прижался ко мне и протолкнул свою твердость между моих ног.

— Тебе по-прежнему кажется, что я не хочу тебя? — прошептал он, прежде чем укусить меня за подбородок. Он продвинулся еще глубже к моей сердцевине и прошелся дорожкой поцелуев вверх по моей шее ниже уха. — Я никогда никого так сильно не хотел, — тихо сказал он, его дыхание щекотало мою шею. — В первый раз, когда я займусь с тобой любовью, я заставлю тебя кончать снова и снова, пока ты не будешь умолять меня остановиться. Мы будем заниматься любовью на каждой поверхности моей квартиры и каждый раз, когда будем одни. Тебе будет так больно, что ты не сможешь ходить, но ты будешь умолять меня о большем. И знаешь что? Я с радостью буду тем, кто удовлетворит твою потребность. — Его язык прочертил дорожку от верхней части моего уха к нижней. — И именно поэтому стоит подождать.

Я не могла пошевелиться. И затаила дыхание. Я ничего не могла поделать, так как ниже талии все покалывало от предвкушения его обещаний.

Он оттолкнулся от меня, и я снова попыталась поймать его ногами.

— Не уходи, — взмолилась я. Я одарила его самым милым щенячьим взглядом, который, я могла поклясться, сработает.

— Завтра у нас работа, и я не хочу, чтобы ты устала. — Он поцеловал меня и заставил сесть.

Для человека, который спал практически с каждой девушкой в Чикаго, я была удивлена его самообладанием. В течение прошлой недели, каждый раз, когда мы оказывались в одной и той же ситуации, я превращалась в умоляющую, ноющую маленькую девочку. Я практически срывала с себя одежду, надеясь, что он откажется от «нежно и медленно» и уступит «жесткому и быстрому». Я жила в его квартире, но по его настоянию только в гостевой спальне. Половину времени я испытывала искушение раздеться и удивить его, пройдясь по коридору прямо перед с ним.

— Я с тобой не разговариваю, — сказала я, скрестив руки перед собой, когда он встал. — Я хочу горячего, страстного секса, чтобы больше не расстраиваться и наконец-то спокойно спать. До тех пор я с тобой не разговариваю.

Он встал передо мной, заставив меня опустить скрещенные руки. Я сдалась и прислонилась к его руке, ласкающей мою щеку, когда наши глаза встретились, его карие и мои изумрудно-зеленые.

— Я люблю тебя, Бетани Касс, — сказал он, его глаза сияли.

Слова, которые он никогда не говорил никому другому, смягчили меня.

Он наклонился, чтобы встретиться с моими губами и сладко чмокнул меня. — Если ты не будешь со мной разговаривать, как я узнаю, что ты хочешь на завтрак?

Я поцеловала его в последний раз и встала с дивана.

— Прекрасно. Я не разговариваю с тобой сегодня, — сказала я, направляясь в гостевую комнату. — Утром я хочу яичницу с беконом.

Я не оглядывалась, потому что, если бы увидела своего красивого мужчину с взъерошенными волосами и твердым, подтянутым прессом, я бы потеряла весь самоконтроль и бросилась бы к нему.

Этот человек сводит меня с ума.

После работы я вошла в нашу квартиру и шагнула в темноту. Я уже собиралась включить свет, когда заметила мерцание свечей на обеденном столе. Я уже собиралась позвать Кента, гадая, здесь ли он, когда увидела, что он готовит у плиты.

— Эй, — сказал он, оглянувшись на меня, продолжая помешивать что-то, аромат чего распространился по всей кухне.

— Что ты готовишь? — Я бросила сумку на пол, подошла к нему и обняла за талию, пока он продолжал. — Что мы празднуем? — Я поцеловала его в плечо.

Он наклонил голову в мою сторону и продолжил помешивать, когда на его щеке появилась ямочка.

Его взгляд вернулся к кастрюле на плите.