Она даже не заметила, как задремала. Ей приснился сон. Такой отчетливый и яркий, что казалось, все происходит наяву. Она снова стояла в ванной у Влада и держала в руках пакеты. Только порошок не хотел сыпаться в унитаз, как она ни старалась. Ее трясло от страха, и казалось, кто-то наблюдает за ней. Ей чудилось: если она обернется, ее ждет смерть. Страх становился все невыносимее, и она медленно повернула голову в сторону двери. В проходе стоял Андрей и с презрением смотрел на нее. Пакеты выпали из рук. Лера оттолкнула Андрея и выбежала в просторный холл. Но вокруг все было усыпано гниющим трупами. Среди них был труп его матери. Лера узнала лицо с картины над резной лестницей. От ужаса она закричала так громко, как только могла. Но цепкие гниющие руки схватили ее за запястья и тащили, тащили за собой.

— Лера, Лера! Да проснись же! — испуганно тряс ее за руки Андрей.

Она открыла глаза.

— Где они, где? — смотрела Лера на свои руки.

— Кто? — Андрей сидел рядом и сжимал ее ладони в своих руках.

— Трупы, повсюду… Они хватали меня, и я… Я думала, что умру… — всхлипнула она.

— Тебе приснился кошмар, — притянул ее к себе Андрей. — Так иногда бывает... Это я виноват, надо было сразу купить тебе теплые вещи! А я не подумал об этом! Но как только мы вернемся, я все исправлю.

— Успокойся, я здорова, — отстранилась от него Лера. — Слишком много впечатлений за последние дни, вот и все. Завтра вернемся домой, я побуду некоторое время в одиночестве, поваляюсь, как мечтала, в постели, и кошмары больше не будут мне сниться.

— Почему-то мне так не кажется, — нахмурился он.

Они вернулись домой, как и планировали, четвертого января вечером. Андрей обещал позвонить Лере ближе к Рождеству, как только разберется с накопившимися за время отсутствия делами. Она кивала ему ради приличия, в глубине души понимая, что будет лучше, если он ей никогда не позвонит.

Как хорошо все-таки оказаться дома. Здесь, как-никак, есть ее маленькая мастерская, и в ближайшие дни она с головой уйдет в творчество.

Закинув не разобранную после путешествия сумку на мамину кровать в спальне, Лера приготовила себе горячий чай, переоделась в мягкий домашний костюм и закрылась в мастерской. Ей не терпелось развести краски и приняться за новую картину. Она нарисует рассвет. Красивый рассвет на заснеженных холмах.

Объятая вдохновением, она принялась рисовать. Но вот мазки стали жестче и тревожнее. И это уже был не рассвет. Нет, это был закат. Картина выражала жуткую тьму, страшные блики изуродованных образов и тянущихся полусгнивших рук. Они будто ожили снова, как и в ее сне. Лера вскрикнула и откинула кисть в сторону. Этого просто не может быть! Эти твари снова лезут из ее бессознательного, не давая прохода!

— Что же делать? Что мне делать? — обхватив голову руками, шептала она. — Никогда мое гнилое прошлое не позволит мне быть рядом с Андреем! Я не сделаю его счастливым! Надо найти способ прекратить наши отношения, пока не поздно!

Но ни одна нужная мысль не приходила ей в голову. Весь следующий день Лера провела в постели, то всхлипывая, то засыпая, и никак не могла решить, что делать со своим романом. В мастерскую она больше не заходила, рисовать ей резко расхотелось.

В канун рождества она не удержалась, собралась и ушла в художественную лавку к Александру Даниловичу. Там точно будет весело.

Лера не прогадала. В его просторной мастерской собралось много народа. В основном местные художники. Они рядились в ангелов, пили водку, закусывали ее нехитрыми соленьями и безбожно курили.

И Лера тоже пила вместе с ними. Пила водку прямо из дешевых стеклянных стопок и почти не закусывала. Ей хотелось одного — забыться и больше не думать о том глупом положении, в котором она оказалась благодаря мужчинам. Ах, если бы только Влад и его адвокат не заставили ее притронуться к этим проклятым наркотикам! Она была бы сейчас счастлива. И плевать на Марту Сергеевну. Но все сложилось иначе, и как теперь быть, неизвестно.

Основательно опьянев, Лера вышла на порог лавки и затянулась сигаретой. И вдруг краем глаза заметила сверкающий внедорожник Андрея. Сердце ушло в пятки, и она метнулась обратно. Спрятавшись за железной дверью, наблюдала, как его машина медленно скрылась за поворотом. Выбросила сигарету и зажмурилась от беспомощности. Прятаться, конечно, можно, сколько угодно, но это вряд ли изменит ситуацию.

Она вернулась к веселой компании художников, где выпила еще. Ее собратья по кисти рядились идти в церковь на вечернюю службу, и Лера, жутко ненавидящая все, связанное с религией, решила отчалить.

В сумраке наступающей ночи ее качало из стороны в сторону. Кутаясь в свою короткую норковую шубку, нетвердой поступью Лера зашагала по заснеженной улице.

Почти рядом с домом ее ослепил яркий свет фар. Покачнувшись, Лера прикрыла глаза рукой.

— Совсем ненормальный, дальний свет врубать?! — что есть силы, нетрезвым голосом выкрикнула она. — Езжай к своему дому и там включай свою иллюминацию!

Дверца машины громко хлопнула. Через мгновение перед ней возник высокий силуэт.

— Пройти дай! — грубо оттолкнула она мужчину, но он ловко схватил ее за локоть.

— Лера! — тут же узнала она голос Андрея. — Ты где пропадаешь? Ты что же, пьяная? Господи, Лера, где ты была?..

Пораженный, он отошел на шаг и снова присмотрелся к ней. Да, ошибки быть не может. Она напилась. Где-то напилась одна. «Боже мой! Вот оно, то непонятное влечение к ней! Она же копия моей мамочки! Не хватает только наркотиков!» — пронеслось в его голове.

— Ой, Андрей, что ты делаешь возле моего дома? — попыталась стряхнуть с себя опьянение Лера. Но коварная водка и не думала отпускать ее мозг.

— Я звонил тебе с обеда. Но ты не брала трубку! Я приехал к тебе домой, а тебя не оказалось на месте! Я думал, с тобой что-то случилось, а ты где-то напилась! — все еще шокированный новым открытием, восклицал он.

— И что? Я не обещала тебе быть дома, — отпирая калитку, как могла, защищалась Лера. — Канун Рождества не всегда хочется проводить в одиночестве. Вот я и сходила к своим художникам. Кто ж виноват, что они пили водку?

— И что же ты там не осталась? — едко поинтересовался он.

— Они направились в церковь, на службу. А я ненавижу все, связанное с религией, — с презрением хмыкнула она.

— А мне позвонить вместо этого ты не додумалась? — шагая следом за ней, не унимался Андрей.

— Для чего? У тебя есть семья, такие праздники проводят дома. А я не люблю быть в тягость другим, — Лера довольно легко для ее состояния справилась с замком на двери и вошла в прихожую.

— А ты не подумала, что с некоторых пор значишь для меня нечто большее, чем праздник в компании моего папы и его милой жены?

— Нет, не подумала, — Лера устало сняла верхнюю одежду.

— Но ты шла пьяной по улице!

— И что? Если бы ты не осветил меня фарами, я бы преспокойно вернулась домой и легла спать, — поникла она. — Прости, у меня дико болит голова.

С сожалением взглянула на него, и проскользнула в ванную. Умыла лицо ледяной водой. Разум понемногу возвращался.

Она толкнула дверь, и в глаза бросилась широкая спина Андрея в белом вязаном свитере возле старого буфета.

— Полегчало? — с презрением бросил ей через плечо он. — Я сделал тебе крепкий чай. Давай, пей.

— Я не просила чай, — нахмурилась Лера, но все же села за стол. — Я думала, что ты уже ушел.

— Не терпится от меня избавиться? — хмыкнул он и поставил перед ней кружку с горячим напитком.

Она спокойно отпила глоток чая и отодвинула от себя кружку. Жутко болела голова.

— Андрей, тебе пора, — как можно миролюбивее произнесла она. — Я выпью таблетку от головной боли и лягу в постель. Я понимаю, что сегодняшний вечер был самым неприятным из всех предыдущих наших с тобой вечеров. Мне жаль, что я не оправдала твоих ожиданий.