На миг показалось, что в глазах Аристарха промелькнула боль, но это мне явно померещилось.

— Что от меня требуется?

Вот так я и ввязалась в серьёзную и опасную игру сильнейших мира сего. Окончательно захлопнула за собой дверь, которую оставила приоткрытой, на случай, если решу вернуться к нормальной простой жизни. Но назад дороги не было. Только вперёд. Мы все это понимали, и кое-кто понимал это даже лучше меня…

***

— Эй! — громко крикнула Клэр, размахивая перед моим лицом ложкой.

За своими мыслями не заметила, как подруга приготовила завтрак и накрыла на стол. Возвращаться в прошлое, пусть и мысленно, было трудно, но это неотъемлемая часть моей жизни.

«Да, Лина…Часть жизни, которая закончилась два года назад»- горько усмехнулась про себя.

— Прости, задумалась, — пожала плечами и продолжила есть.

Была рада, что девушка не пыталась лезть в душу и теребить ещё не затянувшиеся раны. И тут же пришло осознание, что могла невольно вовлечь её в свой прежний мир. Наши судьбы уже тесно переплелись, и, сомневаюсь, что её оставят в живых, если найдут меня. Только, не могла я кинуть подругу. За долгое время одиночества, она единственная, с кем я могла нормально поговорить и кому довериться. Пусть и был характер у неё не сахар, но зато скучно с ней не было, да и умела она поддержать в трудную минуту. Если меня найдут, буду защищать Клэр. Другого выбора не остаётся. Хотя, два года прошло, а с «того» мира нет и весточки.

«Забудь! Это был твой выбор!»- скомандовала, беря себя в руки.

Дальше завтрак прошёл в спокойной тихой обстановке, на заднем фоне играло радио, с улицы слышны детские голоса, и жизнь продолжает течь своим чередом…

— Ой! Забыла сказать! — вдруг воскликнула девушка.

— Опять Лукас звонил? — усмехнулась, вспоминая бывшего ухажёра Клэр.

Тот ещё тип. То отделаться от подруги пытался, то проходу не давал. Вроде как смылся с горизонта, но от этого смертника я уже готова ожидать всё, что угодно.

— Сплюнь! — поморщилась девушка, и даже передёрнулась. — Тебе звонили.

Я чуть не подавилась, смотря во все глаза на девушку.

Сразу поняла, что звонили не мне на сотовый, а именно на номер Клэр, на домашний. Но мало кто знал, что я у подруги частый гость, большинство считали, что мы лишь на людях с девушкой изображаем крепкую женскую дружбу. И тут такое…

— Кто? — только и спросила.

— Сейчас!

Клэр убежала в коридор, а я сидела, как на иголках. Ещё эти ненужные воспоминания прошлого…

— Так… — вернулась подруга, вчитываясь в свою писанину на бумажке. — Ага, вот! Друг — Герман.

У меня сердце в пятки упало, по позвоночнику пробежался холодок, и казалось, мир повернулся на сто восемьдесят градусов. Всё смешалось. Но не хотела, чтобы подруга видела меня в таком состоянии.

Ей нельзя.

Не поймёт.

Не помню, как оказалась в ванной, включая воду в умывальнике, и падая на пол.

Меня лихорадило, а сказанные подругой слова не желали становиться реальностью. Я давно перешагнула ту черту, отказываясь от мира, который изначально пытался меня отвергнуть. И, что сейчас? Становиться вновь пешкой в чужой игре не желала. Да даже, если Герман позвонил просто так, ради общения, мне не интересно.

Хватит.

Наигралась.

Слишком хорошо мне объяснили правила игры и показали последствия. Единственное, я винила себя в том, что бросила Роберта, вновь предала, как когда-то это сделали родители. Но думаю, брат меня понял со временем. Моё счастье для него было превыше всего. Всегда. А я просто хотела жить обычной жизнью, не просыпаясь каждое утро с мыслью, что сегодняшний день может стать последним. Слишком долго жила в страхе, и, слишком долго строила из себя совершенно другого человека. Надоело. Я мечтала о многом, по приезду в Россию, но все мои мечты оказались детской фантазией, не более. Всё рухнуло, стоило переступить порог особняка Соколова. А я, как настырный упрямый ребёнок, решила потягаться с сильнейшими. И да, вроде нашла общий язык, но не со всеми. Терпеть подобное отношение было выше моих сил. Да и я сделала слишком много для мужчин, которых считала уже родными, и которых общество остерегалось.

Так, зачем вновь я понадобилась? Может, игрушки надоели, показались слишком скучными?

Сомневалась, что просто поболтать со мной решили. И ведь нашли!

Оттягивать момент разговора — глупо и по-детски. До меня доберутся, и пусть лучше это будет Герман.

Я уже встала, быстро ополоснула лицо холодной водой, как вновь раздался звонок телефона в коридоре. Распахнула дверь, пролетела мимо напуганной подруги, и, не церемонясь, взяла телефон с подставки.

— Слушаю, — ровно произнесла, стараясь сдерживать эмоции.

— Лина, — как-то облегченно выдохнул друг. — Ты должна прилететь в Россию.

Несколько слов разрушили мой новый мир, который я выстраивала кирпичик за кирпичиком. Хотелось биться в истерике, кричать, рыдать, да что угодно! У меня было право. И право выбора тоже!

— Не могу.

Я была категорична. Ни за что не полечу. Даже под дулом пистолета. Но следующие слова оглушили меня, выбивая почву из-под ног. Если бы я знала, что может быть настолько больно…

— Прости, Лина… Прости.

— Что ты городишь?!

— Роберта убили.

Стук сердца.

Судорожный вздох.

Тишина.

Глаза закрылись сами собой, и я безвольно скатилась по стене, продолжая зажимать трубку в руке, смотря бессмысленным взглядом в пространство.

Мой мир рухнул.

Вот так.

В одно мгновение.

А в голове только прокручивались слова Германа:

— Роберта убили…

Смерть не даёт попрощаться, она просто… Вырезает дыры в твоей жизни. В твоём будущем. В твоём сердце.

(с) Восьмое чувство

Гладкий лакированный гроб бордового цвета был опущен в землю, послышался первый приглушённый стук земли о крышку. Каждый стук отдавался болью в сердце. Каждый стук возвращал меня в реальность. Каждый стук перекрывал воздух. Мне бы закричать, разреветься, но чувства отчаяния словно высосали. Не хотелось ни о чём думать, решать, действовать. Всё потеряло смысл, особенно жизнь. Я хоронила не только брата, которого безумно любила…

Нет.

Я хоронила и себя. Может глупо и звучит на эмоциях, но моя жизнь не могла продолжаться без него.

На похороны я никого не пустила, кроме Аристарха и Германа. Не хотела видеть кого-то ещё. Да и с мужчинами не общалась по прилёту в Россию. Лишь изъявила своё простое желание и всё оставшееся время просидела у гроба, смотря на белое лицо любимого человека. Никто не трогал, не пытался утешить. Усугублять ситуацию никому не хотелось.

Когда гроб засыпали землёй, и посторонние исчезли, я медленно опустилась на рядом стоящую лавочку, опуская руки вдоль тела. Взгляд прикован к только что появившейся могиле и фотографии улыбающегося брата в деревянной рамке. Только как-то резко накатили все совместные проведённые дни, наши общие секреты и боль накрыла лавиной. От переизбытка эмоций начала задыхаться, судорожно хватая ртом воздух. Тело затрясло, как в приступе ломки, и…

Слёзы.

Они лились по щекам, падая на землю, впитываясь в ткань чёрного платья. И не заметила, как начался дождь. Мне было плевать. Пусть хоть торнадо, ядерный взрыв, война! Плевать! Я не собиралась покидать могилу брата и на секунду. Теперь это единственное место, где я хочу остаться навсегда. Было желание рыть землю, забраться в гроб и, обняв Роберта, погрузиться в вечный сон.

Слишком больно.

Слишком.

Из груди вырвался крик отчаяния, и я скатилась на землю, уже не контролируя себя. Пальцы зарылись в волосы, сжимая со всей силы голову. Тело раскачивалось в разные стороны, и рыдания были уже в голос.

Я была одна.

Мужчины дали мне шанс попрощаться с братом, оставили лишь охрану.

Как глупо с их стороны.

Охранники ко мне и на пушечный выстрел боялись подходить, а с такими темпами я и правда тут подохну.