В них сидели специально отобранные Котани-сэнсей и Тэцудзо мухи. В четырех банках находились мухи разных видов — комнатная муха, зеленая муха-каллифорида, мясная муха и черная муха-скатофагида — в каждой банке по четырнадцать мух одного вида. А вот в пятую банку Котани-сэнсей и Тэцудзо посадили по пять штук каждого вида, так что всего в ней получилось 20 мух. Опыт, который проводил Тэцудзо, назывался "мушиная еда". Три раза в день он записывал в свою тетрадку, какая муха на какую еду садится. Конечно, если муха садится на еду, это еще не значит, что она ее ест. Садиться и есть — это не одно и то же. Но Котани-сэнсей предпочла не вдаваться в такого рода детали, решив, что для первоклассника это не очень важно.

Четыре вида, которые они с Тэцудзо выбрали для опыта, были очень распространенными видами, живущими в непосредственной близости от людей. И хотя Тэцудзо не держал у себя комнатных мух, Котани-сэнсей попросила его сделать исключение на время опыта. "Без комнатных мух, — сказала она, — твой опыт не будет иметь научной ценности".

Выбрать подходящую "еду" для опыта оказалось не так-то просто, ведь мухи садятся на что попало. Сначала Котани-сэнсей думала поделить "мушиную еду" на пять групп: животная пища; растительная пища; пища, богатая жирами; пища, богатая белками, и пища, богатая углеводами. Но, разумеется, Тэцудзо был слишком мал для всех этих понятий. В конце концов они просто отправились вдвоем на свалку, и мальчик показал ей пальцем, что может сгодиться для опыта: рыбные объедки, дохлые животные, куриная кожа, фрукты, овощные очистки, бобовая паста мисо, конфеты, смола, цветы и так далее.

Посоветовавшись с Тэцудзо (который при этом кроме "ага" ничего не говорил), учительница сделала следующий выбор: рыбные кости, говядина, топленый жир, фрукты, овощные очистки и круглые леденцы.

Вообще-то Тэцудзо и так знал, какие мухи что любят. Так что для него этот опыт был вроде бы абсолютно бесполезным. И Котани-сэнсей прекрасно это понимала. Однако, похоже, Тэцудзо был доволен. Утром, перед тем как идти в школу, днем после уроков и вечером перед сном — три раза в день он аккуратно записывал данные в свою тетрадку. Ни одного дня не пропустил.

— Тэцудзо-тян, вот смотри, по твоим записям видно, что мясные мухи, каллифориды и скатофагиды, любят рыбу и мясо.

— Ага.

— А комнатная муха любит фрукты и сладости, но не брезгует и любой другой едой. А помнишь, ты говорил, что она еще экскременты ест? То есть какашки. Получается, что среди мух она самая непривередливая.

— Ага.

— А вот жирную пищу мухи не любят. На топленый жир за эту неделю почти никто из них не садился.

— Ага.

— Послушай, знаешь, что я заметила? На леденцы каждый день садилось примерно одно и то же количество мух. А на рыбьи косточки, на говядину и на фрукты, то есть на ту еду, которая портится, мухи садились в разные дни по-разному — то чаще, то реже. Вот посмотри, на рыбу больше всего мух слетелось в третий день. А на фрукты — в пятый.

Котани-сэнсей воодушевилась.

— Тэцудзо-тян! Это же открытие! Выходит, что мухи не любят ни свежую рыбу, ни слишком старую… Значит, по количеству мух мы можем определить степень свежести рыбы… Тэцудзо-тян, я очень тебя прошу, если ты пойдешь в магазин за рыбой, постарайся не покупать ту, над которой летают мухи!

Котани-сэнсей поймала себя на том, что вдруг заговорила как бывалая домохозяйка.

Что касается Тэцудзо, то особой радости по поводу своего открытия он не проявил.

Первыми дежурили Юджи и Тэруе. Так что Минако сидела не на своем обычном месте, а зажатая между ними, как котлета в сэндвиче.

Джунъичи со своего места помахал ей рукой. Она радостно улыбнулась и помахала в ответ. Но не прошло и пяти минут после начала урока, как Минако встала и пошла к Джунъичи.

— Минако-тян, ты ко мне больше не приходи, — с этими словами Джунъичи взял девочку за руку и подвел к дежурным.

— Смотри за ней как следует! — наказал он Юджи.

Котани-сэнсей с улыбкой наблюдала за происходящим. Она твердо решила по возможности не вмешиваться, пусть дети разбираются сами.

В середине урока, отчаявшись добраться до Джунъичи, Минако развернулась и вышла из класса. Дежурные поспешили вслед за ней. Юджи не очень-то любил учиться и только и ждал случая, чтобы улизнуть из класса.

Котани-сэнсей тихонько засмеялась себе под нос.

— Минако-тян, я бабочка! — воскликнул ужасно довольный Юджи и принялся размахивать руками, изображая порхающую бабочку. Минако захихикала и тоже превратилась в бабочку.

Три бабочки полетели на спортивную площадку. Бабочка Минако — впереди, бабочки Юджи и Тэруе — за ней следом, не отстают ни на шаг, вспотели.

На площадке как раз проходил урок физкультуры для шестых классов.

— Чего это они тут делают? — подозрительно глядя на радостную троицу, спросил один из шестиклассников.

Набегавшись вволю, первоклашки полезли на горку.

Минако любит забираться куда-нибудь повыше. Но руки-ноги у нее слабые, поэтому Котани-сэнсей строго-настрого наказала одну ее не пускать — лезть вслед за ней и смотреть, чтобы она там хорошенько держалась. Вот так Юджи и Тэруе оказались на горке.

Вообще, горка не пользовалась у ребят особым успехом. В первом полугодии на ней время от времени играли первоклашки, но за лето она успела покрыться ржавчиной.

С этой-то ржавой горки и скатилась Минако. Юджи с Тэруе тоже скатились вслед за ней.

— У меня вся попа красная, — расстроенно сказала Тэруе.

— И у меня, — поддакнул Юджи.

А Минако засмеялась и снова полезла на горку. Дежурные — за ней.

Минако скатилась, и дежурные тоже скатились.

— Минако-тян, у тебя тоже попа стала красная. Хватит кататься с горки. Пойдем на перекладину. Минако-тян! — проникновенно сказала Тэруе. — Ты ведь у нас молодчина и умница. Пойдем туда. — И она принялась гладить Минако по голове, стараясь ее задобрить.

— И чего она к этой горке прилипла? — недовольно сказал Юджи.

Минако выскользнула из-под руки Тэруе и засмеялась. А потом побежала и снова залезла на горку.

— У меня так одежда порвется, — чуть не плача, сказала Тэруе.

В конце второго урока Юджи и заплаканная Тэруе притащили хихикающую Минако в класс. У каждого из них сзади на одежде красовалась огромная дыра. Все так и покатились со смеху. И даже трусы, если присмотреться, были запачканы и порваны…

Короче, первый день был очень трудным.

После уроков дежурным долго хлопали. А когда бабушка Минако, которая пришла встретить внучку из школы, со слезами на глазах поблагодарила Юджи и Тэруе, те просто засияли от удовольствия. Думается, в эту ночь оба они спали крепко-прекрепко.

Дети быстро поняли, что дежурство по Минако — дело очень непростое. Почти все они за два-три дня до своего дежурства шли к тем, кто уже отдежурил, и расспрашивали их о Минако. Самым большим специалистом в этой области считался Джунъичи. Он охотно и очень подробно отвечал на любые вопросы.

С того дня, как начались дежурства, Котани-сэнсей стала выпускать "Вестник", в основном в нем рассказывалось о том, как прошло дежурство, но были новости и об учебе и вообще о том, что интересного произошло за день. "Вестник" предназначался для родителей. Девизом Котани-сэнсей взяла запавшие ей в память слова Джунъичи: