Уже смеркалось, когда Соня и Андрей подошли к решетчатым воротам усадьбы Коломенское. Последние посетители покидали зеленые просторы парка, возвращаясь в каменные джунгли столичных улиц. Молодежь шумно пронеслась мимо журналистки и оперативного работника, устремившись ко входу.

— Все, молодые люди. Мы закрываемся, — преградил им дорогу охранник.

Подростки недовольно заулюлюкали и разочарованно побрели в ближайшее кафе-забегаловку.

Соболев подошел к охраннику и мило улыбнулся.

— Мы забыли куртку на скамейке. Можно мы пройдем? — произнес он бархатным голосом. Соня посмотрела на него с удивлением.

— Ну, давайте, давайте! Только попроворней. А то ворота закроют, вам заночевать здесь придется.

Андрей деловито взял свою спутницу за руку и потянул ее за собой в сумеречную гущу желто-красных деревьев.

Соня с радостью отдалась в эти сильные, уверенные руки. Ей так нравилось ни о чем не думать, на все сто полагаясь на идущего рядом мужчину. Ей нравилось, как быстро и смело преодолевал препятствия ее сосед. Этот случай с охранником не был подвигом, но в глазах Сони это был поступок.

«Поступки… Вот то, что больше всего меня цепляет. Не бриллианты, не ужины в пафосных ресторанах, а поступки».

Соня вспомнила разговоры своих сотрудниц в редакции на тему современных мужчин. Каждый раз, когда Соня переступала порог кабинета, где сидели редактора — поизносившиеся, одинокие женщины за тридцать пять, она постоянно слышала пересуды о том, что на Руси перевелись мужики. С одной стороны, Соня внутренне возмущалась — она не могла понять, сколько можно мусолить эту тему, с другой — она часто ловила себя на том, что тоже начинает подмечать в московских мужчинах абсолютно женские качества и проявления. Поэтому теперь, когда мужчина просто взял ее за руку и повел за собой, она обрадовалась.

Они продолжали идти по аллее, держась за руки. Андрей чуть расслабил пальцы, деликатно давая ей возможность отстраниться, но Соне было приятно ощущать тепло его ладони.

— Куда мы так спешим? — Соня старалась идти быстрее, чтобы успевать за Соболевым.

— Это деловито-решительная поступь, которую мы должны сохранять до следующего поворота, — Андрей лукаво посмотрел на Соню.

— За нами наблюдает тот охранник, которому мы соврали про куртку. Вот мы и изображаем, что у нас есть цель. Как только мы скроемся от него, начнем просто гулять, — добавил он заговорщическим тоном.

— Давайте начнем с того, что наврали ему вы, а не я…

— Давайте начнем с того, что мы перейдем на «ты»?

Если бы Андрей не заканчивал свои ультимативно-твердые предложения, выдававшие в нем заядлого холостяка, привыкшего все решать самостоятельно, обескураживающей улыбкой, их можно было бы принять за проявления бестактности.

— Ну, допустим… — Соня делала вид, что возмущена тоном нового знакомого. — А тебя не пугает альтернатива быть запертыми на ночь в парке?

— Меня нет. А тебя?

Соня бросила на Андрея взгляд, в котором читалось недоумение.

— Не переживай. Я знаю лазейку. Мы преспокойно выберемся отсюда в любой момент, а не тогда, когда это понадобится кому-то другому.

Соня и Андрей повернули в усыпанную осенними листьями аллею и пошли медленнее. Шорох листьев и запах осени умиротворял и настраивал на романтический лад. Зажглись уличные фонари, деликатно освещая небольшую часть аллеи.

Подул зябкий ветер, и Соня прижалась к Андрею. Она не почувствовала неловкости в своем порыве. Даже наоборот — казалось, все, что сейчас происходило с ней, очень естественным. Отчасти это было из-за того, что, боясь предстоящего ареста, она жила каждым часом, каждой минутой, каждой секундой, всецело отдаваясь ощущениям. Она не думала о том, что наступит завтра, она повстречает своего соседа на лестничной площадке, и ей будет неловко смотреть ему в глаза. Она не думала о том, что он может принять ее за слишком доступную девушку — мол, «не успели еще толком познакомиться, а она уже вешается на меня». Она не думала о том, что этот порыв нежности может пройти так же быстро, как и появился, и ей придется отказать своему знакомому в «продолжении банкета», вызвав его недовольство. Соне просто было хорошо гулять, ощущая рядом сильное плечо.

Андрей был рад, что Соня была рядом с ним, что он слышал запах ее волос, чувствовал ее хрупкое плечо, которым она прижалась к нему. Он не раз прокручивал в своих фантазиях такие прогулки с ней в тишине. Он настолько свыкся с мыслью, что Соня — та самая, единственная и неповторимая, которую он ждал всю свою сознательную жизнь, что эта прогулка была естественным продолжением событий последних двух недель. Его мучил лишь тот факт, что у него не было абсолютно никакой возможности успокоить Соню и дать ей понять, что она не убийца. Он очень беспокоился за нее. Андрей не мог понять, какие безумные идеи мог генерировать больной мозг Максима Александровича. Он не мог просчитать его ходы. От этой непредсказуемости Соболеву становилось не по себе. Он так же не мог понять, какой выход из ситуации будет для Сони правильным.

Не расцепляя пальцев, Андрей засунул свою и Сонину руки в карман своего плаща.

— Ты кем работаешь? — спросил Андрей. Нужно было отработать случайность их встречи.

— Я журналист.

— Светской хроники?

— Не очень светской, — Соня грустно улыбнулась. — Я веду криминальную колонку в «Почете».

Теперь улыбнулся Андрей.

— Тебе нравится?

— Что? Моя работа?

Андрей утвердительно кивнул головой.

— Раньше больше нравилась, чем сейчас.

— Почему?

Соня задумалась, и какое-то время они прошагали в полной тишине.

— Наверное, я устала от смерти.

— Ну, это нормально! — Андрей знал, что разговор подбирается к грустной для Сони теме, поэтому решил попробовать разрядить обстановку. — Если бы ты была, скажем, врачом-акушером, ты в какой-то момент могла устать от жизни! Вот это была бы проблема! А так ты же можешь переквалифицироваться и стать, к примеру, тем же самым светским журналистом!

— Не смогу. Для журналиста образование не столь ценно, сколько специализация.

— Это как?

— Ну, вот, допустим, девушка приехала из Ярославля и закончила журфак на «отлично». Она все равно не сможет стать светским корреспондентом.

— Ты из Ярославля?

— Нет. Это я так — к примеру о том, что корреспондентом может стать любой человек, хорошо разбирающийся в той или иной области. Для этого ему даже образование журналиста не очень-то нужно. Главное, быть в теме. Разбираться в том, о чем ты пишешь.

— Так ты, значит, в криминальной теме?

— Ну, так получилось, — со вздохом ответила Соня. — На улице были девяностые, когда я выбирала вуз. А тогда чаще стреляли, чем пели.

— Или пели, но под пулеметную очередь…

— А ты чем занимаешься?

— Я работаю в турагентстве.

— Да ты что? Вот это да! — Соня так обрадовалась, что остановилась, глядя на Андрея счастливыми глазами.

— Ни у кого еще моя профессия не вызывала такого восторга… — заметил смутившийся Андрей.

— У меня просто нет знакомых, работающих в этой области, а мне очень надо.

— Буду рад помочь.

Соня вытащила свернутый листок бумаги из кармана своего пальто и подвела Андрея под ближайший уличный фонарь.

— Мне нужно срочно слетать сюда. Ты можешь узнать, когда ближайший рейс?

Андрей посмотрел на листок.

— Завтра все тебе расскажу.

— Здорово! — в порыве благодарности Соня крепко обняла Андрея. Они были почти одного роста, ее голова легла на его плечо, и Соболев вдохнул аромат ее нежной шеи.

Соня также почувствовала благородный мускусный запах, исходящий от Андрея. Обычно, при знакомстве запах мужчины для нее был важным критерием на уровне подсознания. Его аромат был легкий, почти не уловимый и, главное, так похож на ее собственный, что они сливались в унисон с первого прикосновения.

«Это как с парфюмом, — думала Соня. — Если запах новых духов навязчиво дает о себе знать при каждом движении и не становится частью тебя, значит, он тебе не подходит».