Такой Орды не видали прежде. Хоботяры и рогачи перли толпами, а за несметным множеством стеноломов, главопастей и разных тварей помельче не было видно земли. Волшебная сила Мирида под натиском чудищ не успевала восстановиться, а вскоре и оба Защитника рухнули на кровавый снег.

Стена зашаталась от мощных ударов. Словно гнилая солома посыпались бревна. Вот она, смерть без пощады и без разбора, рукой до нее подать. А еще лучше сталью отточенной дотянуться.

И пошли хуторяне, вооруженные, чем боги-милостивцы не поскупились… Велик ли выбор — драться или как скот безответный, с детьми и женами вместе погибнуть? Так пусть и чужая, черная кровь растопит сугробы, пускай надолго запомнит Орда этот бой!

В такие мгновения для Мирида все становилось иным, чем прежде. Время теряло привычный смысл. На взгляд юноши его меч будто кружилcя в медленном танце, хотя скорость ударов на самом деле была просто бешеной. Мохнатые лапы, рога, ядовитые жала и длинные шеи с зубастыми мордами тоже казались почти неподвижными. Мирид легко уклонялся от смертоносных атак и разил без промаха.

Какая-то тварь все же сумела задеть его вскользь когтями, оставив кровавый след на лице. В другом, бесконечно далеком мире он должен был чувствовать боль, о которой пока лишь догадывался. За свою недолгую жизнь он успел получить достаточно шрамов, чтобы не беспокоиться из-за новых. Да и нет его бренного тела здесь — только ярость и воплощенная воля.

Уже после боя, напрасно стремясь не утратить пьянящее чувство внутренней пустоты и свободы, Мирид иногда жалел, что выбрал путь чародея, не воина. Но теперь не до этого было. Свершилось чудо, — горстка отчаявшихся людей заставила многочисленную Орду отступить в лесные чащобы, откуда она пришла. Только слишком уж дорогою ценой досталась победа.

Из неказистых, но крепких жилищ высыпали дети и женщины. Плачут, визжат, воют в голос — сил нету слушать. Половину, не меньше, хуторских мужиков Орда положила. И каких — Харама, Фьорка, Артнеса-кузнеца…

Многие ранены, да не может покуда к ним чародей подойти. Другое сейчас важней. Арсаг, хозяин, то на Мирида, то на упавших Защитников молча глядит, а губы сами собой шевелятся, будто молитву шепчут.

Мохнатые, шестиногие, с парой массивных клешней и венцом гибких щупальцев, Защитники внешне во многом похожи на тварей Орды. Только нет в целом Хьерварде стражей надежней. И если погибнут они — не дадут боги новых, а значит и хутору пропадать.

Один из Защитников оказался выпотрошенным заживо, в распоротом брюхе кишела ордынская недобитая мелюзга. Мирид был почти уверен, что и второй не протянет долго со страшной раною на боку. И все равно склонился над ним. Кто знает, быть может успеет вернуться растраченная в бою волшебная сила. Она ведь не только убить, но и жизнь удержать способна.

Сила к Мириду не возвращалась, и Защитник гулко, натужно дыша, умирал. По огромному телу волной прокатилась судорога. Дернулась из последних сил широкая голова, и пара лиловых глаз уставилась на оторопевшего чародея.

Такого Мирид не испытывал прежде. Никто из жителей Хьерварда и представить не смог бы что-то подобное. Защитник по-своему говорил с ним! Только вместо обычной речи — странные мысли, звучащие в голове, и яркие, многоцветные образы. Мирид, хотя и с трудом, но сумел понять чуждый разум и даже поверить ему. Тот предлагал ни много, ни мало — единственный путь к спасению.

Эта земля называлась Элано. Чудное слово, неведомо кем придуманное. Арсаг, в свое время бывавший повсюду в Хьерварде, даже за Рыцарским Рубежом на юге, и слыхом не слыхивал о такой местности. Никто из хуторских о ней и подавно не знал.

— Минули тысячи лет, — упорно твердили наставники. — Многие старые земли исчезли, освободив место новым.

Такое, ну хоть убей, в головах хуторян не укладывалось. Помнили только большую, с баронский замок величиной, крылатую колесницу, что перед смертью Защитник вызвал из полыхнувшего в небе сияния. А еще — собственный ужас, и долгие уговоры Мирида довериться чужакам, желающим их спасти.

Пришлось согласиться, другого выхода не было. Оставшийся без Защитников хутор не продержался бы и трех дней. А соседи далече, да и захотят ли они принять беженцев?

Потом были жесткие, покрытые инеем ложа внутри крылатой повозки, резкий толчок и внезапно подкравшийся сон. Проснулись в огромном городе — прежде такого видеть не доводилось. Высокие, будто скалы, дома, бегущие вверх и вниз лестницы, целые лабиринты сумрачных коридоров. И голоса, голоса…

Слова приходили как бы из ниоткуда. Никто не произносил их вслух, но человек, если к нему обращались, мог именно слышать звуки привычной ему речи. Временами к словам добавлялись картины — яркие, четкие и подвижные. Наставники рассказывали, поясняли, спрашивали, и сами отвечали на вопросы. Но при этом никто из них не показывался на глаза людям.

Гостям прислуживали какие-то низкорослые, бессловесные твари. Они готовили и разносили пищу, лечили раненых, хоть и подозрительно смахивали на враждебную человеку нечисть. О прошлом напоминали и Защитники, неведомо от кого охранявшие коридоры.

Вскоре даже самый тупой из хьервардцев понял, для чего он здесь, и чем придется платить чужакам за помощь и гостеприимство. Земле Элано нужны были воины. Обычное дело, удивлял лишь размах предстоявшей войны. Речь шла о битве богов, где жизни людей и всех прочих смертных приравнивались к выпущенным влет стрелам. Столь же короткий век, и столь же скромные цели — слегка сдержать напор неприятельской армии, чтобы главные силы смогли перестроиться для ответной атаки. Но тем, кому все-таки повезет остаться в живых, этот мир обещали в награду.

Принуждать людей не потребовалось. Каждый мечтал о свободной, счастливой земле, которую, если удача не отвернется, получат в наследство его потомки. И теперь, стоя на вершине скалы, Арсаг с гордостью истинного владельца обозревал окрестности.

Справа пологий склон был распахан, слева огромные оползни почти скрывала чащоба, где в изобилии водилась разнообразная дичь. А под ногами лежала поросшая редким лесом межгорная котловина. Здесь Рокен, сын павшего при набеге Орды кузнеца Артнеса, наткнулся на выходы каменной соли. Гномы, что поселились к югу отсюда, многое отдадут за драгоценные белые крупицы. Утрут хуторские подгорным скрягам носы их же собственными бородами!

Своих людей Арсаг до сих пор иначе как хуторскими не называл. Этот новый, еще не обжитый край на самом деле мало что изменил в их обыденной жизни. Только хутор, построенный чужаками, был не бревенчатым, а из того же серого, необычайно прочного камня, что и единственный на Элано город.

В мире, готовом вот-вот превратиться в осажденную крепость, иметь собственное хозяйство порой важнее, чем горы оружия. Потому и пришлось людям хранить свой привычный уклад.

Жили по-прежнему хоть и семьями, но в составе одной сплоченной общины. Возделывали поля, разводили скот — местный и что привезли с собой. И так же, как в родном мире, постоянно держали оружие наготове.

Здесь не было страшной Орды, изводившей своими набегами прежде. Ожидали прихода иного, неведомого врага — со дня на день, а то и спустя какой-нибудь миг. И это беспрерывное ожидание казалось во много раз хуже, чем самый жестокий бой. Вот почему к обретенному чувству достоинства и свободы примешивалась тревога.

Над головою раздался знакомый гул. Арсаг поспешил отойти в сторону, покуда его позорное отступление не заметили сверху. На усеченную исполинской силой, ровную, словно стол, вершину скалы опускалась «вертушка». Так называли летающий экипаж на магической тяге — одно из последних изобретений чужаков, освоенное на Элано подгорным народом.

Едва перестали шуметь винты, из люка выкатилась широкоплечая, коренастая фигура Гормина.

— Век тебе пива не хлебать! — прорычал Арсаг застрявшее в памяти гномье проклятие. — Предупреждай о посадке загодя! Народ здесь горячий, сперва бьет, а после уж смотрит и думает. Могли бы и тарахтелку твою вонючую влет на иголки порезать!