Барон невольно позавидовал той ловкости, с которой двигался немолодой в общем-то ярл. Сам Агнар давно погрузнел и не мог похвастаться чем-то подобным.

Ярл медленно приближался к троллю. Тот стоял немного сгорбившись, выставив кулаки. На его морде Сигурд не видел ненависти. Только усталость и обречённость. На какое-то мгновение ему стало жаль это ни в чём не виноватое существо. Но проснувшийся азарт охотника и желание получить славу победителя тролля в схватке один на один были сильнее. Ярл не останавливался. И не отрываясь смотрел в маленькие глаза противника. Первым ожидания не выдержал тролль. Рыкнув, он бросился на ярла. Сигурд, опытный фехтовальщик, ушёл с линии атаки лёгким пируэтом и хлестнул тролля по спине. Безрезультатно. Острый меч ярла не смог пробить толстую шкуру противника. Тролль развернулся и снова кинулся в атаку. На этот раз маневр ярла не удался и Сигурд покатился в пыли двора.

Он вскочил на ноги у горящего крыльца. Его обдало жаром и дымом. Ярл закашлялся. Сильно болело ушибленное плечо, но гномий доспех выдержал удар. За спиной Сигурда, поднимая в небо искры, завалилась прогоревшая стена дома. Тролль, угрожающе рыча, приближался.

Ярл метнул взгляд на Агнара. Тот нервно ёрзал в седле, кусая губы. Ратники следили за боем не менее увлечённо.

Тролль приближался.

Ярл закрутил мечом мельницу над головой, закричал во всё горло боевой клич своего рода и кинулся на тролля. Тот на мгновение замер, ошеломлённый внезапной атакой человека.

Этого мгновения ярлу было достаточно. Он проскочил под лапами тролля и со всего разбегу ударил в живот тролля мечом, как копьём. Кожа подалась и клинок по самую рукоять ушёл в нутро. Тролль взвыл и сгрёб ярла в охапку, прижав к широкой груди.

Сигурд чувствовал, что его сжимает будто тисками. Пока гномий доспех держался, но сколько это может продолжаться? Левой, свободной рукой, ярл нащупал кинжал на поясе, крепко сжал рукоять и рванул руку вверх. Он ударил, как учил Агнар. В глаз. Левый.

Тролль охнул и разжал руки. Ярл рухнул ему под ноги и едва нашёл в себе силы, чтобы отползти немного в сторону. Став на четвереньки, он поднял голову. Тролль стоял, опустив руки и пошатываясь. Из повреждённого глаза обильно текла кровь, заливая морду. Он был мёртв. Просто всё ещё не падал.

Наконец, ноги тролля подогнулись и он рухнул на землю.

Ярл с трудом поднялся. От ворот летели восторженные крики. Агнар шагал через двор пылающего хутора к нетвёрдо стоящему на ногах свату.

— Здоров же ты драться, ярл! Это ж надо, в одиночку — подумать только! — тролля взял! По приезду в замок обязательно пир устроим! А мой трубадур, бездельник, балладу в твою честь сочинит. Прославит на весь Хьёрвард!

Ярл согласно кивал, не очень-то слушая. В голове шумело и звуки долетали как будто издалека. Он подошёл к троллю и вытащил из глазницы свой кинжал.

— Я хочу, — повернулся он к барону, — чтобы из головы этого тролля сделали чучело. Есть у тебя такие умельцы, Агнар?

— Для тебя, дорогой ярл, всё, что угодно, — заверил его барон и продолжил восторгаться, — До чего славная охота получилась! Вовек не забуду!

— Барон, — донёсся до них голос Эйтиля, — а вот эта тварь ещё живая. Добить?

— Добей, — кивнул Агнар и довольно улыбнулся, — До чего ж славная охота! До чего ж славная!

Ярлу уже помогли сесть в седло и, несмотря на то, что в голове ещё шумело, сидел он твёрдо, с удовольствием ощущая на себе почтительные взгляды ратников. Пожалуй, с этого дня его будут звать Сигурд Победитель Троллей. А голову поверженного тролля он обязательно повесит над очагом в главном зале своего замка.

Отрубив головы троллям и подобрав своих павших, среди которых, кстати сказать, двое оказались только ранены, кавалькада направилась в замок. Оставив за собой пылающий хутор и три трупа.

Ближе к вечеру, когда солнце уже приближалось к закату и деревья бросали на землю длинные тени, на запах гари и крови из леса вышла лисица. Она осторожно, то и дело останавливаясь и принюхиваясь, приближалась к догорающему хутору. Угрозы она не чувствовала, но запах гари пугал её. Рыжая не любила огня. Но здесь огня почти не было. Он уже умирал.

Лисица вошла в распахнутые ворота и увидела две огромных туши, а недалеко от себя, слева, её одну — поменьше. Рыжая немного постояла, принюхиваясь, и направилась к туше поменьше. От неё исходил самый вкусный запах. Она знала, что надо торопиться. Скоро сюда сбежится пол леса.

Вскоре её ожидания оправдались. Во двор спикировала троица больших воронов. Деловито осмотревшись, они принялись клевать одну из туш в центре двора, самую большую. Лисица была этому рада. Она ещё не достаточно наелась, чтобы уступить законную добычу. А драться с воронами не хотелось.

Потом приковылял старый волк с перебитой лапой. Он не стал мешать лисице и принялся за третий труп. Он давно уже не ел так много.

Падальщиков всё прибавлялось. Подлетели суетливые вороны, появилось два барсука, даже медведь притопал.

Звери не дрались — еды хватало на всех.

А когда над лесом поднялась ущербная, но ещё яркая луна, на поляну выползла бесформенная туша. Припадая на одну ногу, она медленно, часто останавливаясь, заковыляла к пепелищу. Это была Тара, Мать семьи. Её тело покрывала корка спёкшейся крови, в груди и животе торчало с полдюжины стрел, плечо в районе ключицы, было насквозь пробито копьём. Она обломала древко, но вытянуть его не смогла.

Тара спугнула падальщиков, но они не ушли далеко. Ждали.

Мать семьи пошла к телу Грына и бессильно упала рядом. Долгое время она не двигалась и звери, решив, что она умерла, стали возвращаться к еде. Внезапно Тара пошевелилась, но это не спугнуло падальщиков. Они уже понимали — скоро еды станет ещё больше.

Мать семьи с трудом села и, глядя на тела погибших детей, тихонько запела.

Звери не испугались её песни. Они знали — скоро песня закончится.

Тара умолкла далеко за полночь.

И больше не шевелилась.

Тишина накатила внезапно, будто в одно мгновение ока застыл на свирепом морозе серый, безрадостный мир. Холод и впрямь напоминал о себе снова. Жег, как огонь, окровавленное лицо, покрытое свежими шрамами, врывался с колючим воздухом в грудь, заставлял беспомощно, мелко дрожать разгоряченное битвой тело. Еще миг назад ничего подобного вовсе не ощущалось, — так захватила пляска отточенной стали под звуки борьбы. Но теперь наступило безмолвие, и с лютою стужей проник до самого сердца страх. Не за себя — за тех, кого вызвался уберечь.

Орду обнаружили загодя. Впрочем, она особо и не таилась. Такая огромная стая чудовищ попросту не могла подойти незамеченной. И все равно звать на помощь соседей было бы глупо — слишком далеко отстоял от них хутор Арсага-Изгнанника.

Здесь давно привыкли надеяться только на свои силы. И многим казалось, что вовсе не зря. Шутка ли — стены из толстых бревен в три ряда, да полсотни боеспособных мужчин, готовых, если необходимо, прийти на подмогу Защитникам. Даже собственный чародей на хуторе был. И не какой-нибудь травник или колдун, а самый, что ни на есть, настоящий волшебник, жезлом владеющий. Предмет гордости хуторян и черной соседской зависти.

Волшебника звали Мирид. На вид ему было десятка два весен от роду — неслыханно молодой возраст для столь высокой степени мастерства. Он никому не рассказывал, кто такой и откуда пришел, а лишних вопросов на хуторе не задавали. Сам хозяин Арсаг, когда-то воевавший на стороне мятежных баронов, после победы армии короля бежал в эту дикую, непролазную глухомань со всею семьей. И приходили к нему в поисках работы и крова такие же отчаянные бедолаги, среди которых не затесалась бы ни одна королевская ищейка.

Поначалу, правда, хозяин Мириду не очень-то доверял, но волшебник оказался на самом деле толковым, и вскоре сумел прижиться на хуторе. Лечил людей и скотину, вызывал летом дождь, отводил его осенью. В бою был тоже не промах — огненными шарами Орду за сотни шагов от хутора бил. Да так крепко, что и Защитники оставались частенько без дела. Но только не в этот раз.