— Так, значит, Хаос дерзнул, ошибся и проиграл?

— Нельзя сказать так однозначно. Все познается по конечному результату, а даже я могу только предполагать, а не знать его. Потом, если брать за основу в который раз рухнувшую надежду Хаоса подмять под себя все Упорядоченное, то он — сокрушительно проиграл. Прорванные Барьеры Творца восстановятся очень быстро! Но ведь Брандей — это, как минимум, возможность быстрой и прямой подпитки своих агентов здесь. С другой стороны, конечно, ничего приятного в оплоте Хаоса в центре Хьёрварда нет, однако это проблема скорее простых обитателей Упорядоченного, а никак не Молодых Богов.

Кицум остановился и выразительно посмотрел на молодого мага.

— Но нам пора заканчивать, сейчас здесь будут твои сородичи.

— Но только последнее, — скажи мне — кто ты?! Ты же все равно сотрешь сейчас мою память!

— А вдруг нас подслушают?!

— А ты мне на ушко шепни.

— Ой, обнаглел ты, молодой маг! Впрочем, давай сюда свое ухо.

Абуда наклонился к Кицуму и тот что-то зашептал ему. Глаза мага начали раскрываться все шире и шире.

Кэсти никак не мог собрать воедино свои мысли после событий сегодняшнего дня. Гирикт и в самом деле оставил их одних, окинув каким-то странным, будто бы удивленным, но, в то же время, понимающим, взглядом.

Молодой маг, почему-то уже не хотелось называть его богом, устало стоял и просто ждал, что будет дальше, бросив бессмысленные попытки разложить все по полочкам у себя в голове. Сигрлинн была рядом, но ему почему-то не хотелось сейчас ничего говорить. Все слова казались никчемными, а любой разговор — пустым сотрясанием воздуха. Быть может, волшебница чувствовала то же самое, ибо также не произнесла не слова.

То ли Кэсти и вправду не лишился той силы, что была ему дана Хаосом, то ли его магические чувства после всего произошедшего с ним невероятно обострились, но сейчас он ощутил, что в его мир вступило нечто. Он не мог определить, что или кто это, но чувствовал в нем невероятную мощь. Да, он уже сталкивался с потрясающей мощью Хаоса, и, конечно, появившееся нечто не обладало силой такого масштаба. Однако по концентрации силы в одном существе оно превосходило все известное молодому магу.

Неужели это и есть ответ Молодых Богов, о котором говорил Гирикт? Он не тешил себя пустыми надеждами и понимал: если существо прибыло сюда по его душу, ему конец. Или все-таки посланец Хаоса обманул их и это пришелец из-за пределов Упорядоченного? Собственно, Кэсти не пытался найти ответы на эти вопросы. Мало того, они ему были даже неинтересны. Он уже точно знал, что дошел до заката своей жизни, только-только успев перейти рубеж, отделяющий юность от молодости.

В голосе мага звучала усталость, за которой, тем не менее, умеющий чувствовать мог увидеть не показную, но истинную любовь, когда он произнес:

— Сигрлинн, тебе пора покинуть этот мир.

Волшебница хотела было что-то сказать, но не смогла. Ей казалось, что кто-то сдавил ее горло, в котором вдруг появился непривычный твердый комок, и она в ответ лишь отрицательно покачала головой.

Кэсти грустно улыбнулся. Он был уверен, что сумеет, когда потребуется, выпроводить Сигрлинн за пределы этого мира.

Странное существо приближалось к двум магам все ближе, это ощущали совершенно явственно они оба. Только Кэсти, в отличие от стоящей рядом волшебницы, чувствовал, что позади пришельца остается лишь пустыня. Даже не просто пустыня, а голый мир. Он уничтожал все, что встречалось на его пути, вне зависимости от того, кем и как это было создано.

И послано это чудовище было именно Молодыми Богами! Сомнений в этом у мага уже не оставалось, после того, как он, лишь в общих чертах, сумел разобрать природу его сил.

Тем временем, в воздухе послышался неприятно режущий слух свист. Вначале тихо, затем все нарастая, и, наконец, казалось, он вытеснил все остальные звуки. А вместе со свистом двое магов увидели как недальний лес и уютно расположившийся в нем, замок, в один миг оказались вдруг сметены будто бы неким чудовищным невидимым клинком.

В тот же миг и Кэсти, и Сигрлинн поняли, что это и был клинок, ибо увидели его магическим зрением. Клинок был поистине огромных размеров и мог привести в ужас кого угодно, но еще более ужасающим оказался его владелец. Гигантская призрачная фигура двигалась прямо к ним, возвышаясь над холмами и лесом, как исполинские деревья этого самого леса возвышаются над скромным кустарником.

Кэсти за последнее время выпало столько пережить, что, казалось, его уже ничем ни удивить, ни испугать. Только сейчас, смотря на мерно шагающую кошмарную фигуру, он почувствовал холодную волну, что пробежала по его спине. От этого существа веяло не просто смертью. Он уничтожал саму память о жизни, в любых ее проявлениях.

— Это существо пришло за мной и моим миром, мне бессмысленно бежать от него. А до тебя ему дела нет, и ты должна уйти. Прощай, любимая. Думаю, что хоть раз, напоследок, я могу тебя так назвать, — улыбнувшись, произнес Кэсти.

Сигрлинн ничего не успела ответить, когда он бесцеремонно вытолкнул ее за пределы этого мира.

Губитель вступил в мир, который являлся его целью. Он не задумывался над тем, что это за мир и кто его населяет. Это не имело никакого значения. У него есть задание, простое и четкое задание — уничтожить этот мир. И в самом ближайшем будущем он намеревался это задание выполнить.

Хотя обличий Губитель мог принимать великое множество, более всего ему нравилось (если это слово к нему вообще применимо) форма призрачного воина. В этой форме скрывалось несколько разновидностей невероятного по мощи оружия. Оружия, пригодного для обращения во прах чего угодно.

Губитель смотрел на мир, который скоро будет уничтожен. Он, разумеется, выполнит задание, только это не доставит ему удовольствия. Мир необычен, очень необычен, но лишен защитников. А это значит, боя не будет. Боя, который и может доставить истинное наслаждение. Но кто спрашивает у меча, что ему нравится, а что нет?

Медлить было не в привычках посланца Молодых Богов, и, спустя какой-то миг, он принялся за порученное ему дело. Горели леса, рушились горы, осушались реки. Для Губителя это была обычная работа. Он шел по миру, оставляя после себя пустоту, где не оставалось ничего живого. И, наконец, он дошел до места, где увидел существо, способное сражаться.

Маг. Сильный маг. Бой с таким может стать интересным. Губитель приостановился, наблюдая за реакцией стоящего невдалеке на холме юноши. Неожиданно он ощутил что-то родственное. Разве может между ними быть хоть что-то общее? Между магом и лучшим орудием Богов? И все же было… В душе мага, так же, как и в его собственной, была пустота. Пустота, за которой нет ничего, которая его самого гнала в бой. Да, он бился по приказу Богов, но это было его сущностью. И во многом виной этому была та пустота в душе, которую нечем было заполнить. А куда гнала пустота молодого мага? Этого Губитель не знал, как не знал, и что сейчас предпринять.

Ситуацию разрешил сам маг, показав, что пустота гонит его на смерть, ибо он напал на посланца Молодых Богов.

Первый магический удар Губитель отразил легко, и его оружие начало свой гибельный разбег. Призрачное лезвие, казалось, не знавшее преград, ударило по магу. Защита Кэсти выдержала страшный удар, хотя самого мага изрядно тряхнуло и он едва устоял на ногах, шатаясь, как пьяный. Несмотря на это, он нанес свой второй удар, также отраженный Губителем, но уже не так легко, как первый.

Посланец Богов видел, что вокруг его противника снова сомкнулась защитная сфера, даже более прочная, чем первая. «Сильный противник», — подумал Губитель, вновь взмахнув своим оружием. Впрочем, он знал, что его противник легко сможет уйти от схватки и покинуть гибнущий мир. И это так же устраивало Губителя, ибо задания во что бы то ни стало уничтожить данного врага он не имел.