Так трудились весь остаток дня и весь следующий день, а после наступления Двенадцатой ночи пришел канун Крещения, но было не до праздника. Фермер Джайлс выпил по этому случаю больше пива, чем обычно, а дракон милостиво спал. Он совсем позабыл на это время о голоде и о мечах.

   Рано утром в день Крещения все поднялись на холм, держа в руках диковинный результат своей работы. Джайлс ждал их. Отговорок у него не осталось, пришлось надевать куртку, кольчугу и штаны. Мельник презрительно хихикал. Потом Джайлс натянул болотные сапоги, прикрепил к ним пару шпор и нахлобучил обшитый кожей шлем.

   Но в последний момент прикрыл сверху шлем старой фетровой шляпой, а на кольчугу накинул серый плащ.

   — Зачем это, мастер? — спросили люди.

   — Ну, — отвечал он, — неужели вы воображаете, что на дракона надо идти звеня и грохоча, точно Кентерберийские колокола? Мне как-то кажется, что ни к чему оповещать дракона о своем приближении раньше времени. А шлем — это вызов на битву. Пусть ящер видит поверх изгороди только мою старую шляпу, тогда я, может, подберусь поближе, пока не начнется суматоха.

   Кольца пришили так, что они звенели, задевая друг за друга. Прижатые плащом, они не.звенели, но Джайлс в таком снаряжении выглядел довольно странно, однако ему об этом не сказали. Поверх плаща с трудом нацепили пояс и привязали ножны, но меч пришлось держать в руках: в ножны его было никак не упрятать, разве что прижать изо всех сил.

   Фермер кликнул Гарма. Он был человек справедливый в меру своего разумения.

   — Пес, — позвал он. — Пойдешь со мной.

   — Спасите! Караул! — взвыл пес.

   — Перестань! — прикрикнул Джайлс. — Не то вздую тебя не хуже любого дракона! Ты же ящера по запаху знаешь и сможешь на этот раз оказаться полезным.

   Потом фермер Джайлс кликнул свою серую кобылу. Она наградила его недовольным взглядом и фыркнула, увидев шпоры, однако дала ему сесть в седло и быстро понесла его вперед, хотя никто из них не испытывал при этом удовольствия. Они проскакали через всю деревню; жители радостно приветствовали их из окон и аплодировали. Фермер и его кобыла старались не показать виду, что что-то не так, а Гарм стыдиться не умел, он просто плелся за ними, опустив хвост.

   Они проскакали через мост над рекой в конце деревни. Когда наконец никто не мог их видеть, они замедлили скорость до шага и все-таки очень быстро миновали владения фермера Джайлса и других жителей Хэма и оказались в тех местах, которые успел посетить дракон. Кругом были сломанные деревья, сожженные изгороди, почерневшая трава — и зловещая тишина.

   Солнце светило вовсю, и фермер Джайлс уже подумывал, не скинуть ли что-нибудь из одежды и не хватил ли он лишнюю пинту пива. «Хорошенький конец Рождества, — подумал он. — Счастье еще, если жив останусь». Он вытер лицо большим носовым платком — зеленым, а не красным: он слыхал, что красный цвет разъяряет драконов.

   Но дракона он не обнаружил. Он миновал множество просек, широких и узких, много опустошенных фермерских полей, а дракона все не было. От Гарма, конечно, не было никакого проку: пес трусил за лошадью и вовсе не собирался принюхиваться.

   Наконец выехали на извилистую дорогу, почти не тронутую, она казалась спокойной и ровной. Проехав по ней с полмили, Джайлс подумал, что, пожалуй, он уже исполнил свой долг и все, к чему обязывает его репутация. Он решил, что хватит с него, и уже подумывал о том, как вернется и сядет обедать, а друзьям расскажет: дракон только увидел, как он подъезжает, так сразу просто-напросто улетел, — и туг дорога резко повернула. А за поворотом лежал дракон, загородив своей отвратительной мордой самую середину дороги.

   — Караул! — тявкнул Гарм и кинулся прочь.

   Серая кобыла резко осела, и фермер свалился в канаву. Когда он высунул голову, дракон окончательно проснулся и смотрел прямо на Джайлса.

   — Доброе утро, — поздоровался дракон. — Вы, кажется, удивлены?

   — Доброе утро, — ответил Джайлс. — Я и в самом деле удивлен.

   — Прошу прощения, — сказал дракон. Когда при падении фермера зазвенели кольца, он что-то заподозрил и насторожил уши. — Прошу прощения за такой вопрос, но не меня ли вы случайно ищете?

   — Нет, что вы! — заверил фермер. — Кто бы мог подумать, что вы здесь окажетесь? Я просто катался.

   Он поспешно выбрался из канавы и направился к своей серой кобыле. Она была уже на ногах и с совершенно безразличным видом щипала траву у обочины дороги.

   — Значит, мы встретились благодаря счастливой случайности, — заметил дракон. — Мне очень приятно. Это что же, ваш праздничный наряд? Новая мода, вероятно?

   Фетровая шляпа слетела с фермера Джайлса, а плащ распахнулся, но он решил держаться понахальнее.

   — Да, — сказал он, — самая последняя. Но я должен догнать свою собаку, боюсь, что она за кроликами погналась.

   — Боюсь, что это не так, — возразил Хризофилакс, облизываясь (он всегда облизывался, когда его что-нибудь забавляло). — Полагаю, она доберется до дому гораздо раньше вас. Но прошу вас, продолжайте ваш путь, мастер — не припомню вашего имени.

   — А я вашего, — подхватил Джайлс, — наверно, так оно и лучше.

   — Как вам угодно, — Хризофилакс снова облизнулся и притворился, будто закрыл глаза. Сердце у него было злое (как у всех драконов), но не очень смелое (что тоже не так редко встречается). Он предпочитал такие блюда, за которые не приходится сражаться, но после долгого сна аппетит его возрос. Священник из Оукли был довольно поджарым, упитанного человека дракон давненько не пробовал. Вот он и вздумал полакомиться мясом, которое само так и шло ему в рот, он ждал только, чтобы этот дурень ослабил бдительность.

   Но дурень был вовсе не так глуп, как казалось, он не спускал глаз с дракона, даже взбираясь на лошадь. У нее, однако, были совсем иные намерения, и она лягалась, когда Джайлс стал пытаться на нее сесть. Дракон начал проявлять признаки нетерпения и приготовился к прыжку.

   — Извините, — сказал он, — вы, кажется, что-то уронили?

   Старый трюк сработал: Джайлс и в самом деле кое-что уронил. Падая, он выронил Кодимордакс (а попросту — Хвостосек), и меч лежал на обочине. Джайлс наклонился за ним, а дракон прыгнул. Но Хвостосек оказался проворнее. Едва фермер подобрал его, как он молнией скользнул вперед, прямо к драконьим глазам.

   — Эй! — Дракон остановился. — Что это там у вас?

   — Да всего-навсего Хвостосек, мне его король подарил, — ответил Джайлс.

   — Как я в вас ошибся! — воскликнул дракон. — Прошу прощения. — Он лег перед фермером ниц, тому стало чуть полегче. — А вы нечестно со мной обошлись.

   — Разве? — удивился фермер. — А с какой стати я должен был поступать с вами честно?

   — Вы скрыли свое славное имя и притворились, будто наша встреча случайна, но ведь вы знатный рыцарь. Прежде в таких случаях рыцари имели обыкновение открыто вызывать на битву, объявив свой титул и полномочия.

   — Может, так и было, а может, и нынче так принято, — сказал Джайлс. Он был очень доволен собой. Можно извинить человека за некоторое самодовольство, если перед ним пресмыкается огромный величественный дракон. — Но ошибка ваша гораздо больше, старый вы ящер. Вовсе я не рыцарь. Я фермер Эгидиус из Хэма и терпеть не могу браконьеров. Мне уже случалось стрелять из мушкетона в великанов, а они куда меньше навредили, чем вы. Их я тоже и не думал вызывать.

   Дракон несколько обеспокоился. «Проклятый великан солгал, — подумал он. — Ввел меня в заблуждение. Как же себя вести с таким храбрым фермером, да еще владеющим столь блестящим и воинственным мечом?» Дракон не мог припомнить ни одного подобного прецедента.

   — Меня зовут Хризофилакс, — представился он. — Хризофилакс Богатый. Что я могу сделать для вашей милости? — льстиво спросил он, косясь одним глазом на меч и надеясь избежать боя.

   — Ты можешь отсюда убраться, рогатый безобразник, — сказал Джайлс, которому тоже хотелось избежать битвы. — Мне нужно только от тебя избавиться. Убирайся в свою грязную берлогу! — Он шагнул к дракону, размахивая оружием так, будто ворон пугал.