Я, честно говоря, боялся появляться в больнице. Физиотерапия — это прекрасно, но смотреть на зареванную Лори и не знать, что сказать в утешение, мне совершенно не хотелось.
Однако плохо я ее знал. Лори была весела и бодра, как птичка, сама лично провела мне сеанс физиотерапии, осмотрела мое, не побоюсь этого слова, бедро, сделала рентген — в общем, была деятельной и жизнерадостной. Я не стал совершать самую распространенную ошибку — пытливо заглядывать в глаза и невинным голосом интересоваться, как она себя ТЕПЕРЬ чувствует…
А потом стало и вовсе не до этого, потому как в кабинет, где я все еще сидел в одних трусах, ворвалась растрепанная Чикита и заорала:
— Лори! Папа приехал!
Вот тут Лори и сломалась. Уронила папку с историей болезни, немножко пометалась, бросилась к шкафу переодеваться — обо мне все забыли, и я приготовился к волшебному зрелищу, но Лори успела дойти только до маечки, когда вспомнила обо мне и вытолкала меня, бедного инвалида, в коридор.
Дело в следующем: папаша Флоу удрал от тети Меган, когда она была беременна Чикитой. Лори тогда, соответственно, было двенадцать лет, а мне — год и два месяца. Как вы понимаете, я дядечку Флоу в связи с этим не помню вовсе, а вот Лори помнит, и довольно хорошо.
На самом деле мне все рассказывали, что он хороший человек. А удрал, потому что тоже ирландец. Все ирландцы немножко чокнутые, неугомонные и склонные к авантюрам люди. Кроме того, от тети Меган кто угодно сбежит…
Короче, мы все быстренько собрались и поскакали смотреть на нового папу. Чикита очень нервничала, а вот Лори не очень, ну а я был совершенно спокоен, потому что дядя Флоу меня очень выручил своим появлением. У тети Меган я бы никогда не осмелился просить руки ее дочери.
Речь не обо мне, так что подробности сватовства узнаете в другой раз. Результатом возвращения мистера Флоу было то, что Лори решила переехать из родного дома — для начала в больницу. Там есть жилые коттеджи, в одном из которых обитает Бен Даймон. Во второй переехала Лори.
О Рое она не заикалась, ну и я тоже с глупостями не лез. Осень пролетела быстро, приближалось Рождество, и тут мою пышечку Чикиту осенила очередная эпохальная идея…
Нет, сначала я вам все-таки коротенько расскажу о том, что и как переменилось у нас в Литл-Соноре.
Если совсем коротко, то почти ничего. Разве что бывший мэр Лапейн откинул коньки — в середине октября. Умер он в нашей больнице, потому как Лори ему обещала, что не оставит его в одиночестве. В принципе он был неплохой дядька… но на похороны я не ходил, потому что хоронили Лапейна рядом с могилой его обожаемой супруги, а я и так до сих пор видел по ночам во сне, как на меня несется серебристый джип, за рулем которого сидит эта фурия…
Что еще… У шерифа Кингсли родился шестой внук, а пегая кобыла принесла гнедого жеребеночка. Бен Даймон развелся со своей бостонской женой и сделал предложение Лиззи Джедд. Тони Бокадеро выписал из Хьюстона какую-то навороченную камеру для новорожденных и стал напоминать молодую мамашу — уж до того он этой камерой гордился и пылинки с нее сдувал, но когда я спросил, чего он так от нее балдеет, если она еще ни разу не работала, Тони немедленно на меня наорал в том смысле, что типун мне на язык и чтоб никогда в жизни этой камере и не работать. В нее, оказывается, суют недоношенных детенышей, чтобы они не померли. Век живи, век учись…
В середине ноября папа Флоу изволил гоняться за мной с кнутом, а эта змея, тетя Меган, противным голосом подбадривала его с крыльца, но предупреждала, чтобы сильно не бил — я все-таки после травмы. Я скакал, как хромой олень, и пытался объяснить этим дикарям, что все просто прекрасно и совершенно не стоит таких нервов. Про что я? Да про то, что мы с Чикитой немножечко дали маху… короче, весной полку Роджерсов прибудет.
Конечно, Салли несовершеннолетняя. В любом большом городе меня бы затаскали по судам, а ее определили бы под опеку… я бы еще рекомендовал расстрелять тетю Меган и дядю Джейка Флоу! Но у нас не большой город, а Литл-Сонора. Шериф страшно радовался за нас, его жена немедленно принялась откладывать распашонки, из которых стремительно вырастал их шестой внучок, а мэр города…
Мэр города тоже очень радовался, потому что он — мой папа. Да, так уж получилось. Папу выбрали осенью, и теперь все дети в округе дразнят меня «мэрским Джои». Дети, цветы жизни. Что с них взять…
Когда все подуспокоилось, начинался Декабрь, а значит, приближался день рождения Лори. Растолстевшая Чикита прыти не растеряла, и вот тут-то ее и осенило.
— Мы устроим ей девичник!
— Ну и чего? Какой мне-то в этом интерес?
— А мы устроим девичник с мужиками.
— Интересно. И что там будет?
— Танцы до упаду, тортик, фейерверк и сюрприз.
— Какой еще сюрприз, любимая?
— Типичный. Стрип-ти-зер!
— О нет!
— О да!
— Чикита, я еще не в форме, так что…
— А вот ТЫ здесь абсолютно ни при чем…
Я махнул рукой. С беременными спорить бесполезно. А мужика-стриптизера даже Чиките заказать слабо, так что лучше сделать вид, что ничего не слышал.
В «Хмельном койоте» было яблоку негде упасть. Все веселились, горланили песни и то и дело провозглашали тосты за «нашу докторицу Лори». В углу мамаша Меган наливала избранным своего ликерца. Папаша Флоу отплясывал с Лиззи Джедд джигу, а Бен Даймон тихо угорал от ревности. Виновница торжества, она же Лори Флоу, сидела верхом на перевернутой пивной бочке, на голове у нее был бумажный колпак, во рту дудка, в руке стакан с элем — и только очень большой пессимист мог углядеть в ней признаки любовной тоски. По мне, так она и не вспоминала о моем брате, хотя это странно. Мы, Роджерсы, обычно производим на женщин убийственное впечатление…
Я почуял неладное, едва погас свет. Я на этот счет дока, будь спок! Неладное я с некоторых пор чую именно что задницей и практически в любом состоянии. Темно, светло — роли на самом деле не играет.
Так вот, когда погас свет, я почуял неладное. Когда заиграли первые аккорды «Шляпу можешь не снимать» — подозрения мои окрепли. Ну а когда из служебной комнаты выкатили здоровенный торт — метра два высотой, весь в бенгальских огнях и ленточках — о, тогда я как никогда был близок к позорному бегству.
В этот момент крышка торта отлетела в сторону, бенгальские огни вспыхнули ярче — и я временно утратил дар речи…
Это был настоящий ковбой. Кожаные портки, сапоги со шпорами, «стетсон», черная бандана, закрывающая пол-лица… И абсолютно голый торс. Шикарный, надо сказать, торс. Накачанный, загорелый, в меру волосатый… в принципе, если я буду вести правильный образ жизни и хорошо есть, то скоро и у меня будет точно такой же торс. Знаете, почему я в этом так уверен?
Да потому что полуголый ковбой, вылезший из торта, был моим родным братом Роем Роджерсом!
И прежде, чем радость узнавания посетила Лори Флоу, ковбой быстренько раскрутил лассо, вполне профессионально его бросил — и юбилярша (да-да, Лори стукнул тридцатник, но об этом мы молчим!) оказалась связанной по рукам и по… рукам. Ноги у нее были свободны, но ими она обнимала бочку, так что все равно ничего не могла сделать.
А потом Рой подошел к ней и сорвал с лица бандану. Лори побледнела, потом покраснела, а потом завопила:
— Немедленно развяжи меня!
Рой ухмыльнулся на редкость противно.
— Ну уж нет! Сначала пообещай кое-что.
— Ни за что!
— Тогда — стриптиз! Да, девчонки?
Разумеется, эти глупые курицы ответили радостным визгом, а дальше начались и вовсе чудеса.
Я не узнавал своего брата. Рой, которого я знал раньше, скорее умер бы, чем согласился станцевать стриптиз. Рой нынешний сдвинул шляпу на затылок, не спуская горящих глаз с Лори Флоу, и начал ОЧЕНЬ медленно расстегивать пуговицы на ширинке джинсов…
Впоследствии Рой признавался: риск был велик. Лори могла пойти на принцип, и тогда ему пришлось бы снять портки. Но Чикита, как и всегда, оказалась на высоте. Королева интриги, я же говорю.
