— Хорошо.

— Фильм вчерашний понравился?

— Ага, здорово! Как он в него от бедра выстрелил!.. И тот прямо в обрыв!

— Да, неплохой фильм, — протянул папа и вдруг резко спросил: — А чего ты потом побежал вешалки срывать? Я слышал, как ты ходил по коридору.

— А еще чего-нибудь слышал? — Алексей зажмурился. Сейчас он скажет, что слышал звон копыт.

— Вроде бы где-то стучали. На улице, наверное. А тебе что-то послышалось? Всадника увидел?

Алексей смутился. «Откуда он узнал?»

— Увидел, — прошептал он и вдруг подумал: «А чего это я боюсь?» — и, мотнув головой, весело сказа: — Но это ведь так, ерунда. Правда?

«Сейчас он скажет, что все это ерунда и выдумки», — неведомо кого попросил Алексей.

— Не знаю, — с каким-то странным придыханием сказал отец. — Он тебе что-нибудь сказал?

— Да.

— Что?

В комнате стало почему-то холодно, по полу потянуло сквозняком, откуда-то запахло тухлым.

— Он звал к себе, — медленно, как бы вспоминая, заговорил Алексей, — сказал, что все уже собрались.

— А ты? — тут же спросил папа.

— А чего я? — Алексей встряхнулся, прогоняя появившуюся перед глазами картинку женщины, встающей из гроба. — Что я, дурак к ним идти?

— А если бы тебе с ними было хорошо? — вкрадчиво спросил отец.

— Почему это хорошо, папа! — натужно засмеялся Алексей. — Ты что? Они же все мертвые!

— А разве мертвые двигаются?

Папа наклонился вперед, его лицо попало в свет лампы. Оно было белое, аж в зелень отдавало, глаза медленно наливались кровью, ярко-красные губы вытянулись в неестественную улыбку. На глазах пораженного Алексея папа менялся. Он стал выше, совсем высох. На пальцах у него выросли корявые ногти.

— А по-моему, неплохое было сделано предложение. Тебе же сейчас хорошо? — Существо, которое до этого было папой, пристально посмотрело в Лешкины глаза. — С нами тебе всегда будет хорошо. Ты нам нужен. Пойдем.

Уже не папа, а кто-то другой встал во весь свой огромный рост и протянул руку. Прозрачно-белая ладонь, тонкие пальцы с длинными ногтями. Алексей никак не мог оторвать взгляд от ногтей, которые медленно наливались кровью. Существо резко притянуло его к себе.

— Идем. ТЫ НАМ НУЖЕН!

Со стола упала книга. Существо мигнуло. И только сейчас на Алексея накатил бешеный страх.

— А-а-а-а-а! Пусти, пусти! Мама!

Существо широко улыбнулось, обнажая гигантские клыки.

— Наш! — прошипело оно торжествующе и схватило его за горло.

Что-то холодное коснулось Лешкиной шеи, с невероятной силой запрокинуло голову, перед его лицом мелькнула раскрытая пасть с клыками.

— А! Вампир!

Алексей задергался, рукой опрокинул лампу, обо что-то сильно ударился ногой. Он бился и бился. Хватка на горле ослабла. Алексей упал, ударился головой об пол, но продолжал упорно отпихивать всех вампиров, которые к нему тянулись. I По глазам резанул свет, и тут же ему на голову полилась холодная вода.

— Лешик, Лешик! Что с тобой?

Перед ним сидела мама и крепко держала его за плечи. Папа лил ему на голову воду из графина.

— Старик, ты нас напугал, — отец присел рядом на корточки.

Алексей пристально посмотрел на него. Нет, все верно, это его папа, никакой не вампир.

— Там… — рука, показывающая в угол кровати, предательски дрожала.

— Нет никого, — оглянулась мама. Она стала осторожно поднимать сына с пола.

— Что это? — Она наступила на книгу. — «Граф Дракула»? Читал?

— Читал.

— Антон дал? — Да.

— Ну, хватит! Если он человеческих слов не понимает!..

Мама передала мокрого Алексея на руки папе и побежала к телефону.

— Леночка, подожди, поздно уже. Но мама стала набирать номер.

Маме очень не нравилось, что Алексей дружит с Антоном. Она считала, что именно из-за «этого хулигана» у ее сына неприятности в школе и постоянные нервные срывы по ночам.

— Алло, Галина Ивановна? Добрый вечер. Это мама Алексея Белова вас беспокоит…

— Да, старик, натворил ты дел.

Отец посадил Алексея к себе на колени.

— Вдруг стал орать, биться… А это у тебя что? В школе подрался?

Алексей коснулся своей шеи и почувствовал боль. Он бросился в коридор к зеркалу. Так и есть! На шее следы от пальцев — большой палец с одной стороны и четыре пальца с другой! Значит, это был все-таки не сон…

В школу Алексей пришел в модном папином шарфе, который был элегантно завязан на его шее. Кузькин даже головы не повернул при его появлении, только зло сказал:

— Ты что, не мог эту книгу днем прочитать? Ночью ему приспичило. Где она?

— Мама забрала. Сказала, что сама отнесет.

— И чего тебе там приснилось? — Антон впервые поднял на Алексея глаза.

— Вампир.

— А с горлом что?

Алексей побледнел, коснулся рукой шарфа.

— Я не понимаю, — быстро зашептал он, низко склонившись над приятелем. — Если это сон, то откуда следы? Понимаешь, он меня схватил за горло и хотел укусить. Но если это снилось, то следы не должны остаться.

Антон с удивлением смотрел на друга. Потом встал, потянул его к выходу из класса. Друзья выбежали на улицу.

— Показывай, — скомандовал Антон. Алексей размотал горло. Антон присвистнул.

— Вот это да! Может, ты сам себя задел?

— Я чего, дурак? Душить себя!

— Ну-ка.

Антон положил свою ладонь на Лешкину шею, но в отпечатки, не попал.

— А большая была рука.

— И ногтищи такие длинные!

Алексей развел руки, чтобы показать, как все происходило. Антон перебил его:

— Ты с ним говорил?

— Ага, — Алексею вдруг стало не по себе. — Он опять с собой звал. Говорил, что там хорошо.

— Ерунда получается, — Антон думал о чем-то своем, совершенно не слушая приятеля. — А может, это был не сон?

— Не сон? — Алексей стал обратно заматывать горло шарфом. — Ты же сам говорил, что их не существует.

— Не существует, — кивнул Кузькин, — а у тебя, видимо, существует. Пойдем к тебе, все расскажешь.

Потихоньку прихватив портфели, ребята сбежали с занятий и пошли к Лешкиному дому.

Они прошли по задворкам продовольственного магазина, обошли новенькую высотку и вошли во двор ПТУ. Когда-то здесь тоже была школа, но потом из нее сделали училище. Здание было грязно-серого цвета, спортзал зиял выбитыми окнами, в раздевалке первого этажа вместо стекол была вставлена фанера, каменные ступеньки крыльца выворочены. Сразу от угла здания начиналось кладбище. Приятели прошли вдоль него и шли во двор Лешкиного дома. В песочнице резвилась детвора. Какой-то парень изо всех сил раскачивался на качелях. С писком и визгом качели взлетали над кладбищенской оградой, новенькими и старыми крестами и плитами. Парень блаженно улыбался. Антон тут же вскарабкался на забор.

— Смотри, смотри, какой старый крест стоит, — потянул он приятеля. — Смотри, он уже совсем сгнил, скоро падать будет.

Алексей нехотя подошел к другу. «Купавины Ольга Сергеевна и Дмитрий Петрович», — привычно прочел он надпись на ближайшей плите. Год смерти стоял один и тот же. «Либо утонули, либо сгорели, либо под машину попали», — каждый раз думал об этом совпадении Алексей.

Соседство с кладбищем было еще одним поводом для постоянных Лешкиных расстройств. И кто это только придумал строить дом в двадцати метрах от покойников? Хорошо бы еще вход сделали на другую сторону, так нет — выходишь и каждый день упираешься глазами в кресты. Да и окна Лешкиной квартиры тоже выходят во двор, а значит, и на кладбище. И только Лешкина комната и кухня смотрят на пустые глазницы ПТУ.

— Эй, вы чего там лазаете! А ну слезайте! — раздался голос откуда-то сверху. — Там вход есть — туда и идите. А то ишь — шастают. Хулиганье.

Ребята спрыгнули с забора и побежали в подъезд. Но даже здесь им была слышна ругань бабки, стоявшей на балконе предпоследнего этажа.

— Когда твоя мама придет? — спросил Антон, едва переступив порог Лешкиной квартиры.

— Вечером, после семи.