Что-то обиженное мелькнуло в ее глазах, но тут же исчезло и даже эмоцию он отследить не смог. Инире снова взяла себя в руки и смотрела на него спокойно и равнодушно. Вот чертова девчонка.

— Мне продолжать или вы намерены любоваться моими глазами?

— Я совмещу, — любезно ответил Виктор, снова начиная закипать. — Продолжайте.

Инира несколько настороженно посмотрела на него, словно не зная, чего еще ожидать, если они уже лежат на полу и он сидит сверху, да еще и требует каких-то глупостей.

— Дальше вы и так знаете, — отводить взгляд она больше не решалась, но и смотреть ему в глаза не могла, уставившись куда-то в переносицу. — Я вышла на мост. И он рухнул.

Она замолчала. Звучало буднично и оттого невыразимо жутко, но он одернул себя и продолжил выспрашивать:

— Кирх нашел вас у дверей. Кто вас спас?

Инира тяжело вздохнула. Словно маленькому ребенку объясняла.

— Никто. Я же сказала. Я вышла НА МОСТ.

Он пару секунд пытался уложить это в голове, пока не почувствовал, что она снова начинает паниковать.

— Инире, посмотрите на меня.

— Я не…

— Посмотри. На. Меня.

— Ты не помнишь, что было дальше?

— Нет, — словно загипнотизированная его взглядом, она даже моргать перестала. Виктор с усилием заставил себя успокоиться, пытаясь передать ей часть своих эмоций. Ему необходимо было, чтобы девчонка оставалась вменяемой, а не ударилась в панику. — Раньше такое с тобой случалось?

После короткой заминки она кивнула.

— Когда? — чуть более жестко потребовал он, наклоняясь к самому ее лицу и удерживая зрительный контакт.

— Я… — как-то странно всхлипнула она, и в ту же секунду он провалился в колодец ее души. Перед глазами, овеянные страхом и непониманием, замелькали картины: вот она наклоняется за упавшей шляпой, а в ту же секунду над головой свистит стрела, в то же мгновение юная Инире остается на месте — шляпа все еще на голове, и стрела летит прямо в цель. Следующим воспоминанием — он видит перед собой аудиторию, полную людей. Они с интересом и предвкушением смотрят на нее, а она ощущает только ужас и неизбежность того, что происходит в следующий момент — мгновение адской боли и смерть… Или нет? В последнюю секунду он врывается в аудиторию (было весьма странно видеть себя ее глазами), срывая заклинание. Третье воспоминание ему знакомо с другого ракурса и тем не менее он видит его глазами Инире — себя, в окружении студентов, нелепых в своих попытках одолеть его и одного из них, подкрадывающегося сзади с энергетическим шаром… И снова одновременно — он, распластанный на земле и отбивающий шар отработанным жестом…

Виктора вышвырнуло из ее воспоминаний взмокшего и дезориентированного. Отшатнувшись от девчонки, он скатился с нее и едва не разбил лоб о ножку подвернувшегося стола. Уткнулся носом в ковер, с жадностью вдыхая пыльный воздух и не в силах поверить, что выбрался из этого лабиринта. Перед глазами все еще стояли противоречивые воспоминания Инире — два одновременно случившихся события, переплетенные настолько, что и не понять, какое случилось, а какое — воспаленная фантазия, морок?

Ему еще предстояли долгие болезненные последствия, но сейчас было не до них. С трудом оперевшись на дрожащие руки, Виктор поднялся с ковра и, пошатываясь, поплелся к Инире. Та сжалась в комок у кресла, словно свернувшийся ёж, плечи вздрагивали.

— Инире… — чувствуя вину за то, что довел ее до такого состояния, он неуверенно коснулся ее спины.

— Уйдите! — голос был сорванный, жалкий, как, впрочем, и она сама сейчас.

Нужно было уйти, как она и просила. Оставалось только гадать, как она не сошла с ума, пытаясь справиться с двойными воспоминаниями. Виктор хорошо представлял себе что значит — не понимать природу своего дара, не знать о нем.

Но у них не было времени на жалость.

— А ведь вы соврали…

Инира перевернулась на спину, уставившись в высокий потолок. Она все еще тяжело, с хрипами дышала, но боль от вторжения, даже воспоминания о боли уже скрадывались, как деревья в тумане. Приаш стоял над ней, нахмурившись, и никакого раскаяния явно не испытывал. В ней вспыхнула жгучая, слепая ненависть к мужчине.

— Вы чувствуете мои эмоции, знаете, где я нахожусь, — дрожащим от гнева голосом, очень надеясь, что он все это воспринимает, прошипела Инира. Вцепившись пальцами в подлокотник, она кое-как поднялась в кресло. — Пользуетесь моей памятью, словно своей! — это она уже кричала. Лорд-директор стоял напротив, по его лицу нельзя было понять, что он думает — он просто слушал. — Думаете, я не знаю, что это означает?

— Думаю, не знаете, — пожал плечами Виктор, но Инире вскинула руку, заставляя молчать. В этот момент в ней не было ничего от забитой тихони, которую он знал все это время. Было как никогда ясно видно, что девчонка — королевской крови, с семенем отца впитавшая его властность. Это вызывало в Приаше восхищение, пополам с отвращением.

— Вы — ловец душ, директор, — выплюнула Инире с ненавистью. — Я права?

Он наклонил голову, с интересом наблюдая за этой новой, не скрывающей выразительный взгляд за опущенными ресницами, девушке.

— Не вам меня ненавидеть, бастард.

Она дернулась, словно от пощечины, но в медовых глазах тут же снова вспыхнула ненависть:

— Я ненавижу вашу подлость, позволившую распоряжаться моей душой! Кто вам дал право?!

— Подлость? — рявкнул Виктор, потеряв терпение. — Наверное, надо было оставить вас сдохнуть возле Оноре?!

Он наклонился над ней, заставив вжаться в спинку кресла. Только упрямство и гнев не позволили ей отвернуться и продолжить смотреть в глаза лорду.

— Я вытащил вас с того света, неблагодарная девчонка! — свистящим шепотом выдохнул он ей в лицо. — Если вы думаете, что мне доставляет удовольствие постоянно чувствовать внутри избалованного ребенка, то глубоко ошибаетесь!

Зря он подошел так близко. Виктор не ожидал никаких каверз от пусть и разозленной, но все же предсказуемой Инире.

Хлоп!

Звонкая пощечина рассекла воздух. Он дернулся, щека горела огнем. Чувствуя, как еще секунда и гнев окончательно лишит его разума, Виктор медленно повернул голову. Судя по всему, она увидела свою печальную судьбу в его глазах, потому что гнев сменился страхом. Медовые глаза расширились от ужаса, грязное лицо потеряло краски — даже губы побелели.

— П-простите… — пораженная своими действиями не меньше его, Инира застыла, боясь пошевелиться. — Я не… Не…

Как только она перестала злиться, его гнев тоже начал спадать. Виктор с удивлением понял, что далеко не так зол, как секунду назад.

— Успокойся, я не трону тебя! — рявкнул он, отшатываясь от девчонки и отходя подальше. С досадой понял, что снова попался в самую дурацкую ловушку собственного дара, переняв эмоции привязанной души. Как же она должна была его ненавидеть, чтобы так захлестнуть?

Теперь, находясь на приличном расстоянии, он мог четко различить свои и ее эмоции и успокоиться.

— Так я все-таки умерла? — на грани слышимости прошептала Инира, когда напряжение в комнате окончательно спало и воцарилась тишина, нарушаемая лишь шорохом штор, которые задевал лорд-директор, курсируя вдоль противоположной стены. Услышав вопрос, он бросил на нее ядовитый взгляд:

— А по-вашему, я ради удовольствия вытаскивал вашу душу с той стороны?

Она побледнела, хотя, казалось бы, куда уж больше — они оба сейчас походили на привидения, уставшие и вымотанные, но вынужденные находиться рядом друг с другом, задавая вопросы, на которые никто не хотел отвечать.

— И это… навсегда? — в голосе абсолютное отчаяние. Он вздохнул и подошел ближе.

— Я не собираюсь пользоваться связью, если вы об этом. Как только все закончится, вы вернетесь в Имретон, окажетесь на приличном расстоянии от меня, и связь перестанет ощущаться.

— Но никуда не денется? — уточнила Инира обреченно.

Чуть помедлив, он кивнул. Почему-то хотелось за это извиниться, но Виктор не позволил словам сорваться с губ и молча смотрел, как девчонка прикрыла глаза, сделала несколько глубоких вздохов, словно пытаясь справиться с этой новостью, а через минуту уже смотрела на него твердым взглядом.