Инира испуганно перевела взгляд на Приаша, но по его лицу ничего нельзя было понять — словно восковая бледная маска, на которой жили только глаза, прикрытые сейчас полумесяцами густых черных ресниц. Руки в карманах брюк сжаты в кулаки, плечи упрямо расправлены. Выходит, он не в первый уже раз сталкивается с дознавателем? Что послужило причиной тогда? И какое наказание ему было назначено?

Она почувствовала укол вины. Он всего лишь пытался ее спасти, а что в итоге? Скрывать такую тайну от дознавателя равносильно смертному приговору, но рассказать, что бастард — привязанная душа? Немыслимо. За одно прикосновение к ней ему могли — если судить по всей строгости древних законов — отрубить руки.

— Вам придется убраться из Академии, — свернув пергамент, Ле-Вант выудил из деревянного чехла на поясе узкую стеклянную трубку, ловко сунул в нее письмо и заткнул пробкой. Внутри тут же заискрились голубые разряды молний. Подойдя к окну, за которым солнце уже почти вышло из-за горизонта, он резко свистнул. Раздалось хлопанье крыльев и на подоконник опустился огромный ворон. Обведя всех бусинами глаз, он понятливо протянул лапу. Когти сомкнулись на тубе. Крылья захлопали с утроенной силой, пустив волны холодного воздуха по комнате и раздув тлеющие угли в камине — за разговором они даже не заметили, как огонь потух, а температура в комнате стала приближаться к нулевой.

— Куда? — хмуро спросил Приаш, взмахом руки заставляя огонь в камине снова вспыхнуть. Правда, на этот раз — холодным зеленоватым цветом, на верхушке переходящим в синеву.

— Помнится, у вас было поместье на побережье недалеко отсюда? — усмехнулся Ле-Вант. Пройдя мимо них, он подхватил с вешалки теплый, подбитый мехом плащ — того же цвета, что и камзол. — Вот и займитесь им, наконец. А я буду поблизости… До встречи, драгоценная.

Короткий кивок, насмешливая улыбка, хлопнула дверь, оставляя их одних и Инира осела на пол, сжавшись в комок, разом лишившись последних сил. Только сейчас она поняла, насколько замерзла — зубы выбивали дробь, пальцы утратили всякую чувствительность. Недовольно посмотрев на нее, Приаш добрался до окна, с силой захлопнул ставню, отрезая их от зимнего мороза. Нервными, резкими движениями забросил в камин дрова, вызывая настоящее пламя. Еще один раздраженный взгляд и его теплая мантия наброшена на нее, словно на куклу.

— Да поднимитесь вы уже наконец! — рыкнул, не выдержав ее безучастной покорности.

— Нас казнят? — вырвалось у Иниры. Она подняла глаза, поймала взгляд Приаша.

— Нет, если мы поймаем того ублюдка, который заварил эту кашу, — огрызнулся Виктор, отводя глаза и с силой поднимая ее за локоть. Почти волоком дотащил до кресла у камина, девчонка совсем расклеилась. Не зная, чем еще ее растормошить, он подхватил со столика графин с кору (1), плеснул в стакан и сунул ей под нос. — Пейте. Ну же!

Инира, клацая зубами по тонкому хрусталю, сделала глоток. По горлу словно прошелся огненный вихрь, упал в пищевод — мгновенно стало жарко. Закашлявшись, она вернула остатки Приашу, вытирая невольно выступившие на глазах слезы.

— Я не хочу уезжать.

— Придется, — бросил недовольно Виктор, нервно побарабанил пальцами по стакану и залпом допил оставшееся, даже не поморщившись. Только легкая розоватость щек, сменившая обычную землистую бледность, говорила о том, что там была далеко не вода. — Здесь мы как на ладони, Ле-Вант прав…

— Я не хочу уезжать, — громче повторила Инира, сбрасывая его плащ. Кору помогло — она наконец-то снова почувствовала себя живой. Страх отступал.

Приаш недоуменно вскинул одну бровь, рассматривая ее так, словно впервые увидел:

— Поправьте меня, но складывается ощущение, что вы вовсе не хотите найти преступника, который убил уже шестерых бастардов и едва не добрался до вас… — медленно проговорил лорд-директор.

Инира вздохнула, яростно потерла переносицу. Глаза слипались и глухое раздражение от того, что она снова проиграла в битве за собственную судьбу грозило выплеснуться на сидящего напротив нее мужчину.

— Найти? — переспросила она, кинув на него мрачный взгляд. — Да я готова ему памятник поставить! Вы хоть представляете, на что была похожа моя жизнь до этого?

— Жизнь королевского бастарда, — ехидно уточнил Приаш. — Полагаю, что имею об этом представление.

— Да ни Проклятого вы не представляете! — вспыхнула бастард, подскакивая в кресле. — Я словно прокаженная, вечно одна, смерды шарахаются и ненавидят, а лорды вроде вас и вовсе смотрят, как на грязь под ногами! Думаете, мне это нравится? Когда собственная мать не смела коснуться королевского ребенка? Нравится слышать за спиной ваши ядовитые смешки? Думаете, я сама не понимаю, что словно бельмо на глазу нового короля? И избавиться нельзя и принять невозможно! — выкрикнула она в лицо Приашу. Он расширившимися глазами смотрел на нее, явно опешив от такой вспышки. От этого удивления на его лице Инира осеклась, замолчала. И уже тише добавила: — Только здесь я могу быть нормальной, когда никто не знает, кто я. Вы знаете, что такое — иметь друзей, лорд-директор? Я никогда не думала, что смогу хотя бы попытаться их найти. Я благодарна судьбе за то, что оказалась в Академии и мне плевать, сколько законов я при этом нарушу. Я не уеду.

Она тяжело осела в кресло, измотанная собственным гневом. Криво усмехнувшись, посмотрела исподлобья на Приаша.

— Даже не знаю, зачем я стараюсь. Вы ведь уже все решили, правда?

Он долго молчал. Задумчиво крутил в тонких, длинных пальцах пустой бокал, на гранях которого мелькали первые солнечные лучи. Кресло Иниры, стоявшее спинкой к окну, тонуло в тени.

— Я не могу ослушаться прямого приказа, — когда он, наконец, подал голос, она уже почти уснула, но, вздрогнув, распахнула глаза. — Но могу устроить так, что в поместье вместе со мной уедет леди Омбре, а не Нокт-Аукаро. Такой расклад вас устроит?

— Конечно, — обреченно ответила Инира. Будто у нее есть выбор. Академию все равно придется покинуть, но чужая личина давала ей хоть призрачную свободу.

(1) Кору — крепкий алкогольный напиток, получаемый путем вымораживания вина.

***

Отъезд был поспешным и очень заметным. Кое-как успокоив Отишу, Инира, не слушая ее причитаний и рассуждений Ками о «долге ученика», вытащила свой собственный чемодан из-под кровати, побросала туда учебники и конспекты и застыла перед дверями. Выход перегораживали все трое (Виктория, оставшись верна себе, сидела на кровати, бурча что-то про чокнутых девиц): Отиша стояла посередине, упрямо скрестив руки, Кари и Ками застыли по бокам с печальными лицами.

— Я вернусь, — заставив себя улыбнуться, хотя ни на минуту не верила в то, что говорила, Инира шагнула к ним. — Это просто небольшой отпуск.

— Не понимаю, почему вызвали лорда Приаша, а едешь ты, — проворчала Отиша, неохотно отступая от дверей.

— Потому что без него меня некому учить? — предположила Инира, обнимая ее. Глаза защипало и она укусила себя за щеку, лишь бы не расплакаться. Они думают, что она вернется. Думают, просто едет следом за наставником по очередному заданию Совета магов. — Заодно и практика будет.

— Мне бы твою практику, — эхом откликнулась Виктория позади нее.

— Можно подумать, — фыркнула не убежденная Отиша, уступая место Кари и Ками. Сестры обняли ее одновременно, с двух сторон. — Так, послушай меня.

— Слушаю, — покорно ответила Инира, вытянувшись по струнке под суровым взглядом подруги.

— Я, конечно, много чего болтала про лорда-директора, — брякнула рыжая. — Но это не руководство к действию, ясно? Знаю я, путешествуете вдвоем, ты, вроде как, у него в подчинении…

— О, Души Великие! — закатила глаза Инира, догадавшись, к чему она ведет. — Не говори глупостей!..

— И все-таки, — заупрямилась Отиша. Сунув руку в карман, она выудила оттуда крупную прозрачную бусину на шнурке. Внутри застыло что-то красное — не то клок тумана, не то обрывок ткани. — Я о тебе забочусь, дурочка. Надевай.

— Что это? — подозрительно осведомилась Инира, но голову через шнурок продела, сил спорить не было.