— Ты умница Элиза, — склонился и прохрипел мне на ухо Селим.

Остановился и придавил своим телом. Укрыл мощными плечами. Несколько долгих секунд никто из нас не двигался. Я не могу. Лежу обездвиженная удовольствием, с расставленными в стороны ногами. А Селим на мне, ненадолго забыв свою прежнюю холодность.

И сейчас мне показалось, вот оно, сдвинулось с мертвой точки. Только теперь наши отношения начинаются заново. И это только потому, что сейчас я что-то поняла.

Принесло ли это ответы? Да.

Не знаю, показалось или нет, но он был, пусть совсем недолго, но другим.

Я положила руки ему на плечи, он приподнялся. Посмотрел на меня, потом опустил взгляд в пространство между нами. Там всё ещё пульсировало в самых горячих местах, ещё чувствовалось что-то такое, что сегодня было не так как вчера.

И по своей давней привычке, он не встал, сразу после оргазма и не сказал, что я могу идти. Значит подействовало.

— Завтра ты можешь сходить домой, — сказал и посмотрел мне в глаза. Тоже иначе.

— Что? — я открыла рот от удивления.

Да что я такого сделала? Выкрикнула, что меня накажет другой?

Селим встал. Отвернулся и пока он поправлялся, я переспросила:

— То есть, ты меня отпускаешь?

— Не отпускаю, а разрешаю сходить проведать мать, или кого ты там хочешь проведать.

Я не верила собственным ушам.

— А если…

— Конечно, с условием, что ты вернёшься, — проговорил он серьёзно, но как-то даже мягко.

Интересное требование, откуда он знает, что я захочу вернуться?

Селим дошел до двери, там обернулся, окинул меня спокойным взглядом. Растерзанную, в разорванном платье и колготах, а потом повернулся и пошел из спальни.

Представляю, как сейчас выгляжу, как будто меня трепало на ветру или того хуже.

Я села на кровати, подогнула колени, обхватила их. И какое-то время так сидела. Думала. Пыталась понять произошедшее.

Да что тут собственно думать, нужно просто радоваться. Кажется, лёд тронулся. Как я и хотела. Надолго ли?

Неуверенно я начала вставать, пошатываясь, ощущая боль в мышцах и в голове.

Вот это меня сегодня тряхануло. Я чувствовала какой-то перелом, не только в себе, но и в Селимее. И в наших с ним странных отношениях.

Он любит меня, но по-своему. Такой холодной, неживой любовью, требующей от меня желания наказания. Чтобы я сопротивлялась, кричала и плакала, била его, ругала, а не подчинялась как безвольная кукла.

Он хочет буйную стерву, выползающую по ночам из спокойной скромной девушки. Вот чего он хочет. И если я согласна на это, всё будет у нас хорошо.

Я его тоже люблю, но иначе, не совсем ещё поняла как именно. Ведь все что сейчас есть это его бесконечное желание меня терзать. А моё желание нежности остаётся неудовлетворенным. Неужели теперь мне нужно только орать, биться и кричать гадости?

Как быть, как состыковать эти две любви?

Как переплести воедино все их достоинства и недостатки. И как из недостатков вылепить достоинства?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Домой повез водитель.

Молчаливый мужчина, лет пятидесяти в темном костюме и темных очках.

На меня он практически не смотрел. Только на дорогу. Ничего не спрашивал и я не заговаривала.

Пусть везёт меня домой, уже одно это радует безмерно. Тихая радость, что после стольких дней я снова увижу маму.

Представляю, как она переживает, думает — что со мной, где я. Даже не догадывается, что происходит с её единственной дочерью.

Подъехали к дому. Я попрощалась с водителем, вышла из машины и пошла к подъезду. Смотрю на родные места. На окна, на лавочку, на облупленный козырёк. Сразу дышать стало легче. Ощущение такое, будто вышла из темницы и возвращаюсь домой.

Позвонила в дверь, а когда услышала мамины шаги, широко расставила руки, для объятий.

— Эля, Эличка! — мама обхватила меня, долго трясла и подпрыгивала.

Мы целовались, обнимались и были так счастливы видеть друг друга, что на какое-то время я даже забыла про всё, что со мной происходит в доме Селима.

— Ну как ты, как муж? Были в романтическом путешествии? Я не звоню, чтобы не мешать. А пару раз позвонила, твой телефон отключен. Ну, думаю, наверное на Гавайях или ещё куда поехали, а там же связи нет.

Как просто всё объясняется. Она оказывается, совсем не волновалась.

— Да нет, мы в доме были, — говорю и поджимаю губы.

Пытаюсь улыбнуться, но не получается.

Мама на секунду затихла. Видит что-то я не сильно рада.

— А что же не позвонила ни разу? — и сама же ответила, — ну понятно, не до того вам было. За любовью, человек ничего не замечает. А я, ты знаешь, стала в группу ходить и там у нас такие мужчины. Один даже на меня глаз положил.

— Да ты что? — хоть за маму порадуюсь.

— Обязательно расскажу тебе потом, ты наверное торопишься.

— Совсем нет. Я же к тебе приехала, так что время есть.

В квартире всё как всегда. Соскучилась по своей комнате, по мягким игрушкам. Тут так уютно. Неидеально, но тут всё родное. У Селима, в идеальной чистоте, с идеальной кроватью, с роскошной мебелью, я совсем не чувствую себя дома.

— Побегу, куплю тортик, а ты пока посиди, — заглянула мама в мою комнату, когда я села на свою кровать.

— Да не беспокойся. Я не хочу…

— Ну нет, ты не каждый день меня навещаешь, так что куплю торт и будем пить чай, — настойчиво сказала мама и я одобрительно кивнула.

Не подумала я чего-то сама тортик купить. Но эта несвобода сказывается во всём. Да и денег у меня нет.

Мама ушла за тортом, а я осталась. Легла на кровать, смотрю на мебель, на стены. И как-то вдруг тоскливо стало. Захотелось сюда, обратно, в свою комнату. И никогда не возвращаться в дом к Селиму.

Не хочу жить в крепости. Не хочу быть хозяйкой дома, где ничего не нужно делать, только лежать в кровати и приходить в спальню по зову мужа.

Хочу снова жить обычной, городской жизнью. Ходить на работу, общаться с людьми. Хочу покупать в магазине шоколадные батончики, выбирать себе одежду на распродажах, а не надевать то, что из дорогого бутика принёс слуга.

Хочу быть свободной, как раньше.

Вскоре вернулась мама. Суетливо и радостно.

— Взяла Тирамису, как ты любишь.

Мы пошли на кухню. Мама поставила чайник, а я села у окна. Смотрю в него и чувствую, слова крутятся, вот-вот сорвутся с губ. Хочу что-то сказать, но не в силах начать. Хочу вытолкнуть это из себя, избавиться наконец от тяжелой ноши.

Выговорится перед кем, как не перед мамой. Но боюсь, она всё неправильно поймёт.

Мама достаёт чашки. Улыбается. Довольная.

— Я тут как раз чай шикарный заказала. Ещё сама не пробовала, вот сейчас вместе и попьём.

— Мама, — говорю и смотрю ей в спину, — я хочу домой.

Чувствую, подбородок задрожал. Глаза наполняются слезами.

Она повернулась, обеспокоенно глянула. Поставила на стол коробочку с чаем. Присела рядом. В глаза заглядывает. Тянет ладонь.

— Он тебя обижает? — в лице беспокойство.

Что я могу на это ответить?

— Нет, — говорю.

А внутри всё кричит — Обижает мама, обижает!

— Что он сделал Элиза? Скажи мне, я мать, я пойму.

— Я не знаю, просто там я не чувствую себя свободной, — говорю и понимаю, это слабый аргумент.

— А как ты думала замужем? — ласково произносит она.

— Думала, что должна была быть счастлива, но я этого совсем не чувствую.

Она подтянула стул ко мне ближе. Вижу, как хочется ей сказать что-то ободряющее, посоветовать, но что может она посоветовать, если не знает, в чём на самом деле проблема заключается.

— Он тебя ударил? — она положила ладонь на мою ладонь, — если бьёт, то конечно, жить с таким человеком не стоит.

— Нет, не бьёт.

Я же не могу сказать ей, что он избивает меня морально.

— Тогда что?

Я пожала плечами.

— Я не знаю. Просто хочу домой.