Я вошла в квартиру, только успела разуться, звонок в дверь. Я вздрогнула. Когда рядом мама, я не боюсь. Но ее сейчас нет и я заволновалась.

Встала в прихожей, замерла. Селим подумает, что никого нет дома и уйдёт, но требовательный звонок повторился.

— Элиза, открой дверь, я знаю, ты меня слышишь.

Я замерла, словно мышь. Боюсь шелохнуться. Может удастся обмануть.

— Элиза, я видел как ты входила в подъезд. Открывай, — голос за дверью.

Я подошла вплотную к двери. Остановилась в нерешительности.

— Уходи Селим, я вызову полицию, — сказала и снова притихла. Жду.

— Давай поговорим.

— Ты не умеешь разговаривать, только берёшь то, что тебе нужно и всё. Ты не способен слушать.

Тишина. Он переваривает мои слова. Я прислушиваюсь.

— Пожалуйста, открой дверь, тут соседи всё слышат, — говорит медленно и не так строго как обычно.

— Открою, если ты не будешь распускать руки, — то ли спрашиваю, то ли утверждаю.

— Не буду. Обещаю.

По его тону почувствовала, что он не в той ситуации, чтобы кидаться на меня и требовать. На мгновение я остановилась, но потом шагнула и быстро открыла дверь.

Селим на пороге. Медленно вошел и толкнул дверь обратно. Она тихо захлопнулась.

— Послушаю, что ты скажешь, и уходи, сейчас мама придёт, — напустила серьезное, даже строгое выражение лица и по-деловому скрестила на груди руки.

Селим стоит передо мной, и я чувствую его власть, но ещё чувствую, что вот именно сейчас умею ей противостоять. Он не может приказать мне, не может взять и увести, ничего не может. Он бессилен. Только его вид может повлиять на меня, но не слова и не действия. Вижу, он это тоже понимает.

На губах его вдруг скользнула улыбка. Тонкая, редкая. Можно даже сказать — нереальная. Я не помню, когда видела его улыбку. Может на свадьбе или когда у него были гости. Но те все улыбки — не такие. Они были натянутыми неестественными, как будто отрепетированные.

А эта улыбка, словно из него самого, даже немного растерянная. Я могла бы сказать добрая, если бы видела Селима в первый раз и не знала бы, что он за человек. Странная, редчайшая улыбка на его лице.

— Я хочу, чтобы ты вернулась.

И голос его звучал не так. Не приказывал, не настаивал, не давил, не гипнотизировал. Мягкий, даже добрый.

Нет. Это наваждение. Мне просто кажется.

— Зачем мне это нужно? — спрашиваю и хочу получить исчерпывающий ответ.

— Ты моя жена и должна…

Слова перечеркивают то, чего достигла улыбка и голос.

— Ничего я не должна. Там твоя жена и она тебе должна подчиняться, но не я, — снова бунтую.

Он молчит. Не оправдывается, не объясняет.

— Зачем ты пришел? Это глупо, то что ты говоришь и требуешь от меня. Я вообще не обязана тебя сюда впускать. Если наш брак не действителен, как говорит та женщина, мы никто друг другу. Я тебе не жена, а ты мне не муж. Иди, разбирайся с настоящей женой.

— Наш брак действителен. Иначе нас бы не расписали, — начинает объяснять.

— Да, но откуда мне знать, что ты не женат на ком-то ещё в парочке стран. Это одна пришла, а может, есть ещё кто-то.

— Никого нет и она мне не жена, — повторяет в который раз.

— Ага, а — сын, значит — не сын.

Он, ещё спокойнее, чем был. Произносит без эмоций:

— Это — не мой ребёнок.

Разговор начинал заходить в тупик. Я обвиняю, он отнекивается, но не объясняет.

Страшно хотелось, чтобы он просто сел, всё объяснил и мы бы попробовали наши отношения с самого начала. Возможно, всё было бы иначе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но Селим упрямый как баран. Всё повторяет одно и тоже. Одно и тоже. Не жена и всё.

— Ты должна верить мне Элиза. Я не обманываю тебя. Пошли домой. Прошу.

Если он думает что услышав такое, я удовлетворюсь и растаю — ошибается.

— Нет. Я ушла не только поэтому.

— Почему ещё? — он удивлён.

— А ты не догадываешься?

Молчит. Стоит, смотрит тёмным взглядом, от которого у меня и чувство страха и чувство любви просыпается одновременно. Я как та собака её бьют, а она всё равно ластится. Откидывают, она руку лижет.

Противно от такого осознания, а без него чувствую, тоже не могу. Тяжело, а сердце тянется, хочет верить, хочет снова любить.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь Элиза.

— Ты относишься ко мне не как к жене, а как к рабыне. Я не могу так. Это не те отношения, о которых я мечтала. Хочу хоть немного равноправия, хочу не холодного траханья, а любви. Чувствовать тепло. Сколько раз я тебе это повторяю, но ты не слышишь. А теперь эта женщина, она всё объяснила. Ты считаешь меня не женой, а какой-то сексуальной рабыней? Так что ли?

Он молчит.

Такое впечатление, что он живёт в одном мире, а я в другом. У нас разные взгляды на жизнь, на любовь, на отношения. Он несет ко мне свои и заставляет подчиняться, а я несу ему свои, но ничего не получаю. Ничего. Он не желает соглашаться с тем, что нужно мне.

Мы оба тянемся друг к другу, но эта разность мироощущения и привычек снова растягивает нас по углам.

Ему то нормально, он берет что хочет, а что делать мне?

А теперь ещё эта жена.

— Селим, пока ты не объяснишь мне кто эта женщина, не покажешь всех документов, что ты не женат и пока не перестанешь относиться ко мне как рабыне, я к тебе не вернусь. Это — моё последнее слово.

Он посмотрел на меня долго так, как будто ждёт, что я ещё чего-то добавлю. Затем полез в карман, достал и подал мне телефон. Мой телефон. Я взяла.

— Я буду ждать тебя вечером, в квартире, — сказал и повернулся, чтобы уходить.

Не успела я даже подумать, что ему на это ответить, он вышел.

А я прижалась спиной к стене и замерла в задумчивости.

Истукан. Настоящий бесчувственный истукан.



Я не собиралась идти к нему на квартиру. Какой в этом смысл? Не вижу в этом визите решения проблемы.

Все что нужно можно решить в любой момент, но Селим почему-то не делает ничего, не разубеждает, не предоставляет доказательств.

Тогда зачем мне идти к нему на квартиру, где я догадываюсь, что будет происходить. Совершенно точно знаю, если пойду, ему удастся меня переубедить. Потому что как бы не сопротивлялся мой разум, тело ему противоречит.

Сложно это осознавать, но я уже начинаю скучать по неласковому вниманию. Нелегко признаваться в этом самой себе. Не думала, что будет так. Необычно и странно.

Прошло два дня. Селим не показывается. Сейчас сильнее ощущаю противоречия. Без конца в голове сомнения. Неуверенность. Страх.

Когда одолевал, настаивал, было плохо, а нет его, ещё хуже. Начинаю скучать. По сотому кругу варю в голове всё что случилось. Переставляю местами факты, пытаюсь приложить, приладить друг к другу. Состыковать то что никак не состыкуется.

Ничего не получается. Как не кручу, слова сказанные той женщиной, я не могу понять никак иначе. Жена и есть жена, по-другому не скажешь. Сомнения и неуверенность раздирает. Хочется верить, что всё не так… Тогда как? Кто объяснит?

Снова бегаю по утрам.

Ненадолго забытая привычка требует выполнения, и я подчиняюсь зову ветра. На третье утро выхожу из дома, разгоняюсь, беру темп и бегу. Бегу.

Скоро знакомый угол. Тот, где я упала, а Селим помог мне. Уже скоро. Вон он поворот. Сегодня я в линзах надела с утра, чтобы видеть.

Подбегаю, смотрю, на том месте снова лужа.

Что-то дёрнуло, остановилась. Огляделась.

Вдруг стало страшно от нелепой, но точной догадки. Урна рядом, я переступила лужу с каким-то маслом на вид, подошла к урне, заглянула и увидела бутылку от подсолнечного масла.

Да, теперь я все поняла. Это он.

Ещё тогда он затянул меня в свои сети, а я попалась как глупая муха в лапы паука.

Тогда это был коварный хитрый паук, а теперь он кто?

Какую цель преследует? Ну упаду, поднимет, поможет, снова затянет в квартиру. А дальше? Нет, теперь не затянет. Не получится.