— Мама родная! — ахнула я от изумления. Копытца, рожки и даже кисточка на хвосте Васьки были вызолочены, а сам чертик расчесан шерстинка к шерстинке. — Это ты куда так вырядился?

— А я теперь всегда так выглядеть буду! — важно ответил Васька. — Ты оказалась полностью права. Мои в Агентстве заглотили наживку и готовы спонсировать мой тяжелый труд на чужбине по самому высшему тарифу.

— А что ж тогда только золотом покрыл? Мог бы рожки и брюликами украсить, — съехидничала я.

— Ты думаешь? — озадаченно поинтересовался Васька, пытаясь получше рассмотреть себя в лакированной дверце моего шкафа. — А что, мне бы пошло…

— Не то слово! — весело поддержала его я. — А ты, собственно, чего приперся? Похвастаться или по делу?

— Долю тебе твою принес! — гордо сообщил чертик, словно из воздуха вытаскивая небольшой мешочек. — Держи и ни в чем себе не отказывай, а я побежал. Дел еще очень много. Нужно отчет для бухгалтерии написать о расходовании казенных средств. Адью! — Крутнувшись на месте, чертик испарился в воздухе, оставив после себя еле заметный запах серы.

Подобрав отвисшую челюсть, я подняла холщовый мешочек, который при этом явственно звякнул. Потянув тесемки, я высыпала его содержимое на стол и с изумлением уставилась на горстку полновесных золотых монет.

— А ничего себе оплачивают работу нашего Васьки! Прямо сказать, перебиваться с хлеба на воду в этой командировке ему не придется.

— Мрр-р… — внезапно материализовавшийся посередине комнаты Прошка сердито вздыбил шерсть.

— Успокойся, мой хороший! Это всего лишь Васька нас навестил, — поспешила я успокоить кса-рдона. Дело в том, что Прошка не особо жаловал пронырливого чертика. — Лучше расскажи, как погулял, что нового в городе делается?

Поворчав еще немного, Прошка уселся и положил свою голову мне на колени. Его мысли плавно текли, образуя в моем сознании отчетливые картинки. С недавних пор он стал моими глазами и ушами и, ежедневно отправляясь в рейды, докладывал мне обо всем, что происходит в городе, достойное внимания. Не имея возможности общаться с ним на человеческом языке, я тем не менее получала всю информацию настолько полно, насколько это только возможно. Кса-рдон ментально передавал свои мысли и эмоции, показывая увиденное им так, словно это я была участницей событий. Судя по увиденному мною сегодня, среди горожан царило угнетенное настроение, не располагающее к веселью, а сам город оплетали невидимые простому взгляду следы магического вмешательства.

— Проша, что же это такое происходит? Неужели наши маги не видят, что творится в городе? Почему никто не предпринимает никаких мер? — Я не могла взять в толк, как такое возможно.

В этот момент кса-рдон немного подправил картинку, и я увидела город так, как его видят обычные горожане, а следом за этим — тот же город, только в магическом диапазоне. Оказывается, то, что он показал мне в самом начале, — это видение города самим кса-рдоном, и не каждый маг способен заметить такое тонкое магическое воздействие. Мне захотелось проверить, сумею ли я самостоятельно обнаружить следы чужой магии, но как выбраться за пределы Академии, я не знала. Перед экзаменами всем студентам было запрещено выходить в город. Считалось, что это может отвлечь нас от нормальной подготовки и добросовестного штудирования учебников. Уловив мое желание прогуляться, Прошка с готовностью лег на пол, приглашая расположиться на нем верхом. Сняв с шеи медальон и оставив его на письменном столе, я взгромоздилась на этого огромного кошака, вцепившись руками в густой меховой загривок. Минута, и в глазах у меня замелькали какие-то искорки, а легкое головокружение сменилось небольшим приступом тошноты. Впрочем, все эти неприятные ощущения моментально исчезли, стоило мне осознать, что я уже нахожусь по ту сторону высокой стены, по всему периметру окружающей Академию.

— Прошка, да ты просто молодец! — похвалила я довольного своей сообразительностью кса-рдона. То, что я могу вот так запросто покинуть Академию, мне раньше и в голову не приходило, потому как телепортироваться самостоятельно я не умела (да и мало кто из магов умел, настолько сложным было это дело), и на уроках, естественно, мы этого не проходили. А о том, что можно переместиться в паре с кем-то, я даже никогда и не слышала (настройки у каждого живого существа были строго индивидуальными).

Оглядевшись по сторонам, я бодрым шагом поспешила вперед по улице, стараясь не отставать от Прошки, тенью скользившего впереди меня.

Через несколько кварталов кса-рдон остановился, и я наконец-то смогла перевести дух. Оказалось, что он привел меня прямиком к дворцовой площади, даже в этот поздний час достаточно хорошо освещенной благодаря множеству магических светильников, в изобилии украшавших декоративные деревца вокруг кованого забора.

— Та-ак, что мы здесь имеем? — покрутила я головой. На первый взгляд все было как обычно. Легкий ветерок колыхал ветки деревьев, где-то в переулке слышались голоса поздних гуляк, и только на дворцовой площади царили тишина и покой. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Надо совсем не иметь инстинкта самосохранения, чтоб бузить перед королевским дворцом. Городская стража и королевский патруль обеспечивали этому месту прямо-таки идиллический покой и являлись в такой поздний час чуть ли не единственными живыми существами, появляющимися здесь. Правда, сегодня и этих живых существ почему-то не наблюдалось. В данный момент мы с Прошкой были совершенно одни, и именно этот факт больше всего настораживал.

Припомнив все, что я слышала о магическом воздействии (сначала меня по этому поводу просвещал Дакк, а потом уже и учителя в Академии все уши прожужжали), я постаралась переключиться с простого зрения на магическое. Как ни старалась, ничего особенного так и не увидела, хотя на практических занятиях учителя меня хвалили за определенные успехи.

— Как же так? — растерялась я. Мне почему-то казалось, что стоит только захотеть, и я сразу же во всем разберусь. То, что мне не по силам будет рассмотреть проявления чужой магии, как-то не бралось мною в расчет. Как оказалось, зря! — Черт возьми! — в сердцах выругалась я.

Откуда ни возьмись, передо мной нарисовался чертик Васька с большим мешком на плече.

— А ты откуда здесь? — растерялась я.

— Ну ты же сама сказала: «Черт, возьми!» А на весь этот дикий мир только один черт и есть: вот он я, собственной персоной! Так что ты там предлагаешь взять? — деловито поинтересовался Васька, развязывая пустой мешок.

— Да ничего я тебе не предлагала. Просто в моем мире ругательство есть такое. Вот я по привычке и ляпнула.

— Нет, ну вы посмотрите на нее! — начал возмущаться Васька. — Сама позвала, оторвала от важных дел, а теперь еще и удивляется, что это я приперся! — заглянув в пустой мешок, Васька с надеждой посмотрел на меня. — Что, неужели совсем-совсем ничего нет? — Увидев, как я отрицательно помотала головой, он сник. — Так я что, домой пустым пойду? Ну люди, никакой совести у них нет! — с досадой отбросив пустой мешок в сторону, Васька поинтересовался: — А ты вообще-то, что здесь делаешь? Тебе же полагается сейчас готовиться к экзаменам ну или на худой конец просто спать, а не по городу разгуливать.

— Ага, тебя забыла спросить! — окрысилась я. — Топай давай, откуда пришел, и не мешай людям делом заниматься.

— А каким делом-то? Ты скажи, может, я помогу чем? — не отставал Васька.

Тут перед настырным чертиком появился Прошка со взъерошенной шерстью, демонстрируя совсем не дружелюбные намерения.

— Ты чего! Уйди от меня! — в панике завопил Васька, отступая в сторону. — Брысь! Я не съедобный! — Сообразив, что его вопли на кса-рдона совершенно не действуют, чертик взмолился: — Лика, урезонь своего кота, я не мышка. Он об меня свои зубы сломает!

Глядя на белоснежные клыки Прошки, я засомневалась:

— Думаю, что это ему не грозит. Зная Прошу, могу сказать, что он даже твои позолоченные рога спокойно переварит и не заметит никаких неудобств.