И надо ж, бывший баклан предложил вполне годный план по подчинению наших восточных соседей. Подкормив уже ограбленных и запуганных, «пану макаки» выступают теперь в отношении их чуть ли не благодетелями. А грабёж рана с истреблением наиболее борзых сводит на нет вероятность вырезания теми ослабленных сувана. Ну а привлечение уже ограбленных в качестве углежогов — один из шагов по интегрированию в более цивилизованное общество. А то, что интегрироваться дикарям придётся в качестве полурабов-полукрепостных — это уж неизбежные издержки. Се ля ви… Да и рана никуда не денутся: пару раз пройдутся отряды из Бонко и Сонава по их деревням, выгребая продовольствие, и станут недавно ещё свирепые и воинственные жители восточного побережья Пеу обычными ганеоями. Точнее не обычными — я собирался ковать деньги, не отходя от кассы, и устанавливать на покорённых территориях режим самой свирепой эксплуатации. Правда, компенсироваться всё это должно внедрением медных орудий, ирригации и удобрением птичьим помётом (участники грабительских экспедиций заметили на морском берегу птичьи базары, а с учётом несколько более сухого климата суванских и тем более ранских земель гуано должно там накапливаться лучше, чем в Бонко).
Пришлось продолжать заседание, набрасывая план обхода селений сувана для переговоров и похода против рана. Вахаку предложил не мелочиться, а устроить полномасштабную кампанию, чтобы за несколько дней накрыть все предназначенные к экспроприации деревни. При этом он рассчитывал привлечь сонаев и бонкийцев, которые скоро начнут собираться под наши знамёна для похода на запад: погонять их немного в строю, наиболее толковых включить в ряды «макак» на правах тупису, и несколькими сотнями воинов обрушиться на рана. Так что получится два в одном: и угрозу с востока ликвидируем, и пополнение поднатаскается сражаться плечом к плечу.
Утром всё завертелось: сонаи отправились домой, неся своим вождями весть, что походу — быть; назначенные в разведку путей на запад собирались в дорогу, проверяя оружие со снаряжением; Такумал собирался на переговоры с сунийцами; Вахаку — принимать новобранцев и проводить рекогносцировку окрестностей озера, вдоль которого жили рана; Длинный направился агитировать сувана вступать в ряды углежогов; три десятка участников общества «пану макаки» — отправляться в путь по селениям Бонко и Берегового Сонава, призывая народ собираться в Хау-По и Мака-Купо для большого похода. Причём на вчерашнем совете договорились (с моей подачи), что на первом этапе официальной целью является разгром рана. Вот позже, когда получат боевое-строевое крещение, когда разведаны будут пути через Нижний Огок, когда будут готовы припасы для армии — вот тогда и объявим об истинных наших намерениях. Конечно, я сильно сомневаюсь в способности туземцев держать язык за зубами, и кто-нибудь да проговорится, но всё равно, хоть неделю-другую тайну удастся сохранить.
В общем, все были при делах. Один я остался не загружен никакой конкретной работой. Хотя то и дело приходилось выслушивать подчинённых и вмешиваться в возникающие споры по самым разным поводам, у меня всё равно оставалось время для идиотских мыслей на тему: а правильно ли я сейчас поступаю.
Всего три месяца назад я планировал действовать постепенно и осторожно: в ближайшие два-три года навязать ирригацию всем сунийским общинам Верхнего Бонко, присвоив себе право распоряжаться возросшим прибавочным продуктом, попутно снабжать ганеоев металлическими орудиями, чётко следя за тем, чтобы возросшее количество продовольствия распределялось справедливо — то есть большая часть прибавки опять же контролировалась мною.
Всю эту дополнительную массу корнеплодов же я намеревался пустить, на содержание, во-первых, полутора-двух сотен «макак», которых при надлежащем вооружении и выучке должно было хватить для контроля над областью, а во-вторых — максимально возможного количества людей полностью занятых ремеслом: металлургов, строителей, гончаров, ткачей. Кроме этого, необходимо было подумать о системе образования: разобравшись с «текучкой», я собирался, наконец-то, организовать краткосрочные курсы обучения письму и счёту, чтобы наиболее из толковых учеников уже стали учителями при Мужских домах.
Ближайшее будущее виделось мне примерно следующим: сунийцы остаются жёстко эксплуатируемым земледельческим сословием, которому доставаться будет не намного больше, чем они имеют сейчас; бонко — разделяются на воинов, ремесленников и привилегированных земледельцев, из числа которых по необходимости и возможности (по мере роста прибавочного продукта, выкачиваемого из ганеоев) будут рекрутироваться новые ремесленники, воины и чиновники, они же интеллигенция.
Что до рана и сувана, то им в задуманном обществе уготована была роль наиболее угнетённой, нищей и бесправной группы: на первом этапе постоянными походами и отбиранием большей части продовольствия их нужно приучить к мысли о полном нашем превосходстве и вселить чувство безнадёжности и бесполезности сопротивления, а затем ввести регулярную дань продовольствием и трудовые повинности, держа их в чёрном теле. Заодно наличие бесправных рабов должно повысить статус сунийцев в собственных глазах: одно дело, когда ты на самом низу общественной лестницы, а совсем другое — когда ниже тебя ещё куча народу.
При этом часть населения с востока планировалось переселить в Бонко для использования в качестве подсобных рабочих в керамических и медеплавильных мастерских, и на заготовке угля и руды (для последнего, правда, предстояло договориться с сонаями, но вряд ли те откажутся переложить нудную работу по поиску и добыче малахита на рабов), а также в строительстве нормальных дорог с мостами через мелкие речки и ручьи вместо троп, на которых с трудом расходятся двое или трое человек. Я твёрдо намеревался устроить минимум одну похожую на привычные мне трассу шириной метра три от низовьев Боо до начала подъёма в Сонав, благо примитивные тележки, приводимые в движение силами одного-двух человек, Сектант обещал. Кроме этого, есть же где-то за морями какие-то цхвитукхи, амки и шхишкумы, которых запрягают в повозки. Рано или поздно я постараюсь этих неведомых зверей раздобыть и поставить на службу прогрессу на отдельно взятом острове.
В общем, вполне лет за десять или даже раньше можно создать экономический базис, позволяющий прокормить и вооружить несколько сотен профессиональных вояк, а к ним в дополнение подготовить ополчение из дареоев-бонко — если тех снабдить медными орудиями, образовавшееся свободное время легко занять воинским обучением — создать несколько лагерей подготовки, куда собирать на пару-тройку недель в году, допустим, всех в возрасте двадцати-двадцати пяти лет, а молодняк до этого возраста вполне реально дрессировать в строю и по месту жительства. Я уже успел неплохо изучить психологию местных папуасов, чтобы понять: ради подобных военных игрищ они готовы будут как терпеть муштру, так и выращивать дополнительное продовольствие — и для участников сборов, и для обмена на оружие.
А уж имея трёхтысячную армию, умеющую биться строем, можно идти свергать мерзкого Кивамуя и сажать на престол Солнцеликую и Духами тэми Раминаганиву: наша фаланга разгромит всех регоев и дареоев западной части острова. Так на хрена вместо следования такому правильному и тщательно разработанному плану я подписался на откровенную авантюру — несколькими сотнями воинов, из которых более-менее вооружено пара сотен, а ещё меньше — внушает доверия, в надежде на непонятных союзников.
К обеду, когда Вахаку с десятком бойцов отправился на разведку в сторону земель рана, Длинный, прихватив двадцатку воинов — к ближайшему суванскому селению, отряд Такумала и назначенные для проверки дороги через Огок отбыли в сторону Хау-По, а гонцы — во все стороны сразу, я вообще остался наедине со своими противоречивыми мыслями. Требовалось срочно чем-нибудь заняться, чтобы не извести себя окончательно. Ну ладно, хотя все разбрелись, в нашем лагере оставался всё-таки человек, с кем можно поговорить, дабы не оставаться наедине с сомнениями и страхами, позорными для того, кто всерьёз вознамерился круто поменять историю целого народа.
