Текок начинался практически сразу за переправой. Но понять это можно было только из объяснений воинов-ласу. Одна племенная область запада Пеу от другой ничем не отличалась: всё те же селения с покрытыми пальмовыми листьями хижинами; всё те же пересечённые ирригационными канавками поля баки и коя, как раз сейчас цветущего розовыми и белыми цветками, немного смахивающими на вьюнки; всё те же поджарые свиньи, роющиеся в земле; всё те же пологие холмы, покрытые лесом и кустарником. Кое-где на склонах выделялись очищенные от дикой растительности участки «сухих» полей: новые, засаженные корнеплодами или уже брошенные.

В отличие от Бонко и Сонава, где возделывались орошаемые земли вдоль рек и ручьёв, на Западной равнине практиковалось земледелие и там, где единственным источником влаги были дожди. Правда, в отличие от низин, посадки на высоких участках делались только под сезон дождей, а в сухое время года земля простаивала. Ну и, разумеется, подобное было уделом местных ганеоев — дареоям пока что хватало земли по берегам. По словам Вахаку, в Текоке эти «сухие» поля стали массово появляться, когда его отец был ещё ребёнком. У ласу и кехету данная практика стала распространяться буквально последние лет десять-пятнадцать. А раньше всего, чуть ли не при Пилапи Старом, на холмах сажать баки начали в самой западной части острова — в Хоне и Вэе.

После полудня наш марш неожиданно застопорился: передовой отряд под командой Рамикуитаки вдруг затормозил, а следом стала и вся колонна. Тропа, по которой двигалось наше воинство, как раз делала поворот вдоль подножья очередного холма, так что видны были только задние ряды ласунгцев. Я и Вахаку поспешили разузнать, что там впереди творится такого, из-за чего пришлось остановиться.

Предводитель нашей армии со своими приближёнными как раз закончил выслушивать доклад командира дозора, выдвинутого примерно на километр вперёд основных сил.

Завидев нас, Рамикуи сказал: «Проклятый Кивамуй нас опередил». Был ласунгский таки при этом заметно раздражён. Как оказалось, передовой дозор наткнулся на вражеский отряд, выполняющий ту же самую функцию. Нашим повезло заметить противника первыми, и они, воспользовавшись неожиданностью, обратили воинов типулу-таки в бегство, захватив двух пленных. Местные конвенции по ведению военных действий довольно терпимо относятся к пыткам военнопленных, так что информацию о нахождении войска Кивамуя удалось из пленников вытрясти быстро. И она оказалась крайне неприятной: наш конкурент ухитрился дойти до того самого неудобного для нас и удобного для него места на пути между Тенуком и Хопо-Ласу. Дураком правитель Пеу не был, и теперь, скорее всего, не сдвинется с места: в конечном счёте, пока что время работает на него.

Что это за место такое удобное для противника и неудобное для нас? Надо посмотреть. В компании с Рамикуитаки и кучи вождей рангом поменьше с телохранителями топаю в сторону вражеского расположения. Для подстраховки сопровождает нас полусотня «макак». Часа через полтора или два притопали…

Да, позиция действительно выгодна для обороны: путь, ведущий к Тенуку, проходил здесь через вершину большого холма. Верхнюю часть его сейчас занимал лагерь Кивамуя. Правый склон довольно круто уходит к какому-то водоёму с заболоченными берегами, слева — тянутся, насколько хватает глаз, поля, пересечённые многочисленными ирригационными канавами и канавками. Причём самый пологий склон из трёх, видимых мне — тот, по которому идёт тропа. Подъём не очень крутой, на самом деле. Но в бою этого вполне может хватить, чтобы обеспечить перевес в пользу стоящих на холме: нам-то предстоит тащиться несколько сот метров, пока они будут ждать наверху.

Обход врага с тыла, по словам Рамикуитаки и Вахаку, вполне возможен — если потратить на это полдня или чуть больше. Вот только не с местными папуасами и их вождями, которые больше думают о собственном престиже и посрамлении соседа-соперника, нежели о победе над врагом общими согласованными усилиями, совершать подобные манёвры. Да и способность туземцев к координации действий оставляет желать лучшего: попробуй с имеющими самое приблизительное представление о счёте времени дикарями составить выполнимый план атаки противника с разных позиций, которые нужно занять после несколькочасового марша. Так что придётся вновь отдуваться моей гвардии.

Я начал рассматривать холм и вражеский лагерь на нём с точки зрения предстоящей атаки. Солнце, бьющее почти прямо в глаза, здорово мешало этому. А ведь завтра с утра оно будет наоборот, слепить противника. Несколько фраз, которыми я перекинулся с Длинным, Вахаку и Кано, позволили вчерне нарисовать диспозицию завтрашнего сражения.

Когда вернулись на место стоянки нашей армии, где вовсю уже кипела работа по обустройству лагеря, я обратился к ласунгскому таки, уловив момент, когда поблизости от него не было никого, кроме Толувару, выполнявшего при Рамикуи функцию штатного шамана: «Если завтра утром наше войско нападёт на войско Кивамуя, то солнце будет слепить вражеским воинам в глаза. Если, конечно, будет ясно».

— Завтра не должно быть дождя или туч — уверенно сказал Толувару, — Слышишь, как конури раскричались.

Действительно, сегодня весь день в кустах довольно противно орали какие-то птицы.

— Хорошо — кивнул я — Тогда мы можем завтра с первыми лучами солнца атаковать холм с войском Кивамуя. Главный удар нанесёт мой отряд. Но впереди его нужно будет пустить небольшой отряд, который начнёт бой, чтобы враги уже чувствовали усталость, когда до них доберутся «пану макаки». Этот передовой отряд может сразу же отступить, как только «макаки» вступят в сражение, или же продолжить помогать нам.

— Какой воин отступит добровольно — хмыкнул наш главнокомандующий — Так что будут помогать твоему отряду, Сонаваралинга. Ты неплохо придумал с солнцем. Я согласен со всем, тобою сказанным. Так и поступим завтра.

— Хорошо — согласился я — Какой отряд ты пошлёшь передовым?

— Своего младшего брата Тономуя — ответил таки — Я дам ему сотню лучших воинов Хопо-Ласу. Лучших после моих регоев, конечно. Но также вперёд пойдут ещё две сотни воинов-ласу справа и слева от твоего отряда, сонай — внёс свою корректировку правитель Ласунга.

— Раз ты, таки, согласен с моим предложением, предлагаю поднять завтра наших воинов, когда небо на востоке только начнёт светлеть. Тогда мы сумеем добраться до места сражения и построиться как раз тогда, когда солнце только-только взойдёт и будет сильнее всего мешать врагам.

— Хорошо — согласился Рамикуитаки.

Тут же вечером он объявил, собрав вождей отрядов, свой гениальный план: атаковать врагов поутру, чтобы солнце их слепило, а в качестве основной ударной силы использовать отряд Сонаваралинги. Соответственно, выступление нашей армии на исходные боевые позиции назначается рано утром. Так что сегодня всему нашему войску следует заснуть пораньше, чтобы проснуться, едва приблизится рассвет, и быть готовыми к бою с первыми лучами солнца.

Увы, любой хороший план всегда летит в тартары, стоит только приступить к его реализации. Для начала, хотя пробуждение нашего воинства состоялось в соответствие с намеченным графиком, выступление его с места ночлега затянулось минимум на час дольше, чем я рассчитывал. Мои «макаки» и приравненные к ним готовы были, кончено вовремя, но из остальных только сонаи под командой Сопу и такамцы Хоропе собрались практически одновременно с нами. Несильно от них отстали ласу, подчинявшиеся непосредственно нашему главнокомандующему, и большая часть бонкийцев. Что до всей прочей публики, то они раскачивались очень медленно.

Наконец, после короткого, но бурного совещания с участием вашего покорного слуги, Рамикуитаки с приближёнными, а также Вахаку, Длинного, Сопу и Хоропе, на котором в основном недобрыми словами поминали родителей, произведших на белый свет таких недоделков, какими является большинство нашего войска, решили, что «макаки» и уже готовые выступить бонкийцы и половина людей ласунгского таки начинают движение к месту предстоящей битвы. А наш главнокомандующий организует подход остальных.