Когда, высунувшись из высокой травы, он увидел впереди край сетки с намотанной колючкой, из кустов позади раздалось приглушённое рычание. Оборотни оказались ближе, чем мальчик предполагал! Времени на то, чтобы таиться, не оставалось, так что он вскочил на ноги и помчался. Трава хлестала по лицу, норовила запутать ноги, схватить за руки. Он рвал её!

За спиной слышался треск. Оборотни заметили добычу и устремились следом.

Мальчик врезался в сетку, схватился за неё, обдирая о ржавчину пальцы. Где же дыра?! Он поспешил вдоль ограждения, заставляя себя не оборачиваться. Руки раздвигали упругие, жёсткие заросли. Вот, наконец, и лаз! Упав на живот, мальчик ввернулся в него, не замечая, как острые края рвут одежду и оставляют на коже глубокие царапины. Едва он втянул ноги, на ограду обрушился мощный удар! Перевернувшись на спину, мальчик встретился взглядом с выпученными оранжевыми глазами оборотня. Вертикальные зрачки буквально пожирали его. Когти прошли между ячейками сетки, могучие лапы рванули металл, но тот не поддался. Только ржавчина посыпалась. Отталкиваясь локтями и пятками, мальчик торопливо отполз подальше, не в силах отвести взгляда от прижавшейся к ограде уродливой морды.

Оборотень снова рванул сетку, а затем задрал голову, оценивая высоту. Из пасти вырвалось недовольное рычание.

Когда мальчик поднялся на дрожащие ноги, чудище подпрыгнуло, ухватившись за витки колючей проволоки, и повисло. Поболтавшись, оно дотянулось до края ограды и начало подтягиваться, явно намереваясь перебраться на другую сторону, невзирая на торчавшие острые лезвия. Не дожидаясь, закончится ли этот маневр успехом, мальчик развернулся и побежал в сторону приземистого здания, на треть ушедшего в землю.

О Зоне ходили легенды. С чего они начались, того уж давно никто не знал. Если и было что достоверное, то обросло слухами, выдумками и страхами. Люди утверждали, будто в Зоне обитают твари, которых истребляли во время Великой войны. Мол, трупы свозили в подобные места и делали могильники, заливая туши бетоном или стеклом вроде того, что используют в захоронениях радиоактивных отходов. При этом одни верили, а другие усмехались, делая вид, что всерьёз к таким сказкам не относятся. Но чувствовалось, что тоже верят — ну, или, как минимум, допускают. Пьянчужки уверяли, будто видел и призраков, и существ, и сияние, шедшее из окон и щелей дома, но что ни померещится любителям прибухнуть? Тем не менее, место было жуткое, опасное.

Все эти легенды крутились в голове мальчика, бежавшего к зданию, спасаясь от оборотня. У самой стены, с которой давно сошла краска, обнажив бетон, он обернулся и увидел чудище, застрявшее в колючей проволоке. Но монстр был уже наверху, ему оставалось лишь выпутаться и спрыгнуть по эту сторону ограды. И, значит, не было иного спасенья, кроме как забраться в дом. Спасенья…

Часть бетона осыпалась, и виднелись ржавые, ребристые прутья арматуры. Кое-где имелись сквозные отверстия, но слишком маленькие даже для подростка. Мальчик побежал вдоль стены, выискивая подходящий лаз. Рычание оборотня подстёгивало, словно боцманский кнут.

Часть здания ушла в землю даже больше, чем на треть, так что вытянутая постройка напоминала идущий ко дну корабль. Окна чернели под крышей, маленькие, как червоточины. Стены покрывал зеленоватый мох, вокруг которого желтели влажные разводы. Мальчик обогнул угол и устремился дальше. Сейчас его уже не так страшили призраки и притаившиеся внутри чудовища: он слышал, как рычание оборотня стало приближаться. Если он не отыщет вход, ему конец!

На земле валялись серые блоки, выпавшие каким-то образом из верхней части здания. Там зияла дыра, но до неё было слишком высоко. Зато обломки образовывали подобие лестницы, и над ней виднелось отверстие, окружённое торчавшей арматурой. Можно было подумать, будто внутри дома произошёл взрыв, выбивший часть стены и разворотивший металл. Возможно, и бетонные блоки вылетели из-за него.

Обдирая руки и ноги, мальчик стал карабкаться по «лестнице». Сердце бешено колотилось, лёгким не хватало воздуха. Паника мешала делать вдохи, всё тело дрожало.

Когда из-за угла вылетел оборотень, мальчик подпрыгнул, ухватившись за край пробоины. Острые края впились в пальцы и ладони, пронзая до костей, но боль почти не ощущалась. Оставив на бетоне следы крови, мальчик подтянулся и перевалил через стену. Это потребовало единого усилия, которое дал адреналин. Стоило парню упасть на пол, тело охватила слабость, так что он просто лежал, потеряв способность шевелиться. Но отдыхать пришлось недолго. В дыру просунулась морда, оскалилась пасть, и мальчика обдало спёртым запахом сырого мяса. Оборотень протиснул башку и уставился горящими глазами. С нижней челюсти свисала нитка вязкой слюны. Его плечи не проходили, но мальчик всё равно мгновенно пришёл в себя. Перевернувшись, он на четвереньках пополз прочь, пятясь, словно рак. Почти сразу ноги провалились в пустоту, ладони соскользнули, и он полетел в сырую темноту. Миг — и тело ударилось о твёрдую поверхность. Голова взорвалась, сердце пару раз тяжело ухнуло, и мальчик потерял сознание.

От воспоминаний Художника отвлекла замеченная справа стая птиц, которые кучковались, кричали и дрались. Свернув, он подъехал к человеческим останкам, уже практически расклёванным. Картина была знакомой. Спешившись, Художник подошёл к изуродованному трупу, вспугнув тем самым птиц, которые отлетели на несколько метров и сели, следя за человеком жадными взглядами.

Землю покрывали следы. Не ног или лап. Можно было подумать, будто в неё вонзали широкие кинжалы или мечи. Изучив отметины, Художник осмотрел останки. На них также имелись глубокие царапины. Разрезы на крошечных кусочках плоти, ещё державшейся на костях, были выполнены аккуратно, очень острым орудием.

Цепочка следов уводила в сторону горизонта. Забравшись на лошадь, Художник поехал дальше, всматриваясь вдаль. Через полчаса он заметил впереди движение. Похоже, какие-то животные паслись возле небольшой рощи. Всадник насчитал троих существ. Перемещались она странно. Спустя четверть часа Художник понял, что впечатление это возникало из-за того, что «животные» имели по восемь суставчатых ног. По сути, это были огромные пауки. Хотя и не совсем. На насекомовидных телах имелись ещё одни, вполне человеческие. Всадник мысленно назвал существ паукокентаврами. Однако, проехав ещё немного, понял, что снова поторопился. Человеческие тела имели на концах рук острые саблевидные лезвия. Да и самих рук было четыре. Ноги также заканчивались клинками, которые, очевидно, и оставляли на земле следы. Так что, в целом, существа походили на огромных уродливых богомолов-мутантов.

А ещё Художник сообразил, что они тоже его заметили.

Маленькие головы одна за другой повернулись к нему. Существа замерли на пару секунд, а затем дружно рванули навстречу. Они перебирали длинными ногами совершенно, как насекомые. Художнику это напомнило работу швейной машинки. Привстав на стременах, он медленно вытянул перед собой руку и растопырил пальцы. С губ сорвалось короткое заклинание, и воздушная волна, вздымая песок, понеслась вперёд. Опрокинув нападавших существ, она протащила их, переворачивая и подбрасывая, метров сто, а затем спала.

Твари тут же поднялись на ноги и снова устремились в атаку. При беге они издавали металлический лязг и стук. Художник поджидал. Он хотел рассмотреть их получше. Никакого страха он не испытывал. Весь ужас остался в прошлом.

Твари постепенно окружали всадника. Это ему не понравилось. Сложив пальцы особым образом, он ударил «богомола», заходившего справа, ярко-багровым светом. На мгновение сияние охватило существо, а затем оно взорвалось множеством обломков разного размера. На землю обрушился металлический град. Тот же маневр Художник повторил ещё несколько раз, пока последний монстр не развалился в пяти метрах от него. Осколки ударили во все стороны, но колдун прикрыл себя и лошадь прозрачным силовым полем.