В аудитории была полутьма из-за того, что половина магических светильников была потушена, Магистр Дариэмиэль же стоял, сложив руки за спиной, спиной к двери, и смотрел в окно.

— Добрый вечер! — поздоровалась я, но не спешила отходить от двери.

— Закройте дверь, адептка Шор’эншэ, — сказал он, даже не повернувшись.

Я захлопнула дверь, и всё так же продолжала мяться у двери. Что-то мне всё это не нравится.

— Я попросил Вас закрыть дверь, адептка, а не прикрыть, — недовольно произнес он, и за моей спиной вдруг послышался щелчок замка, — не люблю, когда меня отвлекают.

Вот теперь мне это точно не нравится!

— Проходите, Аширия, — он, наконец-то, развернулся ко мне.

— Я, пожалуй, тут постою, — прижавшись к двери, заявила я, — что-то мне вообще сегодня не хорошо как-то. Может, перенесём факультатив на какое-нибудь другое время?

— Отнюдь, меня это время очень даже устраивает, — улыбнувшись, он сделал шаг вперед, — подойдите ко мне, адептка. Я не кусаюсь.

«Кто ж тебя знает-то», — хмуро подумала я, но решила-таки пройти внутрь и сесть за парту, желательно подальше от него. Однако мой маневр к партам был пресечён — магистр Дариэмиэль просто-напросто перекрыл мне путь, встав передо мной.

— Я думаю, нам стоит начать с практики, — ухмыльнулся он и сделал ещё шаг по направлению ко мне, оказавшись уже на расстоянии вытянутой руки.

— Знаете, магистр, я, когда нервничаю, молниями бьюсь. Случайно, но очень больно… А сейчас я начинаю нервничать! — я затравленным зверем огляделась, ища пути отступления от этого ненормального. Неужели ещё один страдалец, желающий себе армию отхватить?..

— Ладно, пожалуй, я действительно немного перестарался, — сказал он и снял кольцо со своего пальца. Смотрю, он, как и Рэн, таскает их целую коллекцию. Несколько раз откашлявшись, он произнес:

— Ну, так как насчёт практики? — этот голос… это же был его голос!

— Рэн?!

— Каюсь, не удержался, — он развёл руками и хитро улыбнулся.

— Не удержался он, а я уже думала, в какое окно мне выгоднее прыгать — где кусты погуще растут пыталась вспомнить, — отдышавшись, я спросила. — Неужели это ты теперь мой преподаватель? Я ещё к твоему настоящему облику не привыкла, а теперь и он изменился!

— Увы, теперь тебе придется видеть меня именно в этом обличии. Как ты понимаешь, это был единственный шанс. Готова ли ты к этому?

— Я готова, — я сделала шаг и, встав к нему вплотную, подняла голову. Какой же он все-таки высокий! — Главное, что я слышу твой голос.

— А готова ли ты продолжить то, на чём мы однажды остановились? — вдруг хриплым голосом спросил он.

— Давно уже, магистр… — прошептала я, и после этих слов он зарычал и, подхватив меня под ягодицы, усадил на ближайший стол. — Как же долго я этого ждал… — и поцеловал меня с такой страстью и нежностью, что у меня закружилась голова, и я обхватила руками его шею.

Музыка играла у меня в голове, только она и ураган чувств — всё, что у меня осталось. Я задыхалась от его поцелуев, требуя больше, и он, словно услышав меня, крепко ко мне прижался. Затем, задрав, подол юбки одной рукой, прикоснулся к моему обнаженному бедру и медленно провел по нему пальцами. Я всхлипнула, а музыка в моей голове всё продолжала звучать:

Разорвав поцелуй, он посмотрел на меня потемневшими до синевы глазами, и с трудом произнес:

— Ниминаэль, нам надо остановиться, я всё-таки хочу, чтобы ты видела моё настоящее лицо, хотя бы в первый раз.

Я же промолчала в ответ, и только обхватила его бедра своими ногами, ещё крепче прижимаясь к нему, отчего он тяжело вздохнул, и начал целовать мою шею, медленно, словно пил драгоценный напиток.

— Я не хочу, чтобы ты останавливался, — хрипло прошептала я ему на ухо, — я не могу остановиться… хочу быть твоей…

— Ты и так моя, — выдохнул он, и начал расстегивать пуговицы на моей рубашке, опускаясь всё ниже и ниже. Дрожащими пальцами я ухватилась за его волосы и откинула голову. Лёгкие, словно весенние солнечные лучи, поцелуи обжигали мою кожу, неся в себе пламя, что сжигало меня изнутри.

Ещё немного — и мы бы уже прошли точку невозврата, но, словно гром среди ясного неба, в тишине аудитории, которую разрушали только наше тяжелое дыхание и мои тихие стоны, раздался громкий стук в дверь и скрип поворачиваемой дверной ручки.

Рука Рэна так и замерла рядом с моей грудью, а челюсти он сжал с такой силой, что я услышала скрип его зубов:

— Как я и предполагал, — прошептал он мне на ухо, — ставлю сто золотых, что это ректор.

— Можно я его убью?.. — тихо спросила я у него дрожащим от возбуждения голосом.

— Оставлю тебе возможность его добить, — усмехнулся он и, надев кольцо и прочистив горло, громко спросил:

— Кто там ещё? У меня, между прочим, идёт занятие… — увидев, что я пытаюсь застегнуть пуговицы на рубашке, он ловко, одной рукой, стал мне помогать. Другой же он пытался пригладить себе волосы, что я ему взъерошила.

— Магистр Дариэмиэль, это ректор! — кто бы сомневался. Определённо точно то, что я, кажется, начинаю ненавидеть его уже больше, чем Иргирмира, — не хотел Вас беспокоить, но у меня к Вам срочный разговор!

— Ну раз срочный, тогда сейчас открою, — произнёс он, и оправил мне юбку, однако перед этим не удержался и нежно провёл ладонью по моей ноге, отчего я едва не застонала.

— В десять вечера выйди из своей комнаты, — тихо прошептал он мне на ухо и пошёл открывать дверь ректору. Широко распахнув ее, он запустил Гириона, который тут же удивленно уставился на меня, сидящую на столе, хорошо хоть в полутьме не были видны мои покрасневшие щеки.

— Это что-то новенькое… — пробормотал он.

— Не люблю проводить лекции в официальной обстановке, — холодно произнес Рэн, — Мне нравится, когда адепты раскрепощены, тогда они охотнее идут на контакт.