Как только за демоном закрылась дверь я обхватила свои колени руками и уткнулась в них лицом. Я с трудом дышала, заставляя себя через силу, и пытаясь удержать эмоции под контролем.

Прости меня, Рэн!.. Я не отправлюсь с тобой на другой континент, прошу, прости меня. Я так этого хотела!.. Прости…

С огромным трудом я отсидела все пары — именно отсидела, словно статуя. Магистр Эртран был мною жутко недоволен, впервые за всё время наших занятий. Но я могла только извиниться перед ним, и как можно быстрее его покинуть кабинет — мне действительно было очень стыдно за свое поведение, однако сосредоточиться ни на чем я сегодня не могла. В голове постоянно крутились мысли о Куррандиле, об открытии портала, о Сае, о маленьких невинных детях.

Я, уже достаточно взрослая женщина, в своё время мечтала о собственных детях, однако поставленный когда-то мне диагноз перечеркнул все мои фантазии. И мне оставалось только наблюдать за чужими и представлять, как бы выглядел мой ребенок. Так было на Земле — здесь же, на Эллиании, я смогла отвлечься от этих мыслей, поняв, что жизнь-то всё равно продолжается. Правда, после того, как я окончательно и бесповоротно влюбилась в Рэна, мысли эти ко мне вернулись, мне отчаянно захотелось когда-нибудь увидеть, как бы выглядели наши с ним дети. Я понимала, что меня одолевают беспочвенные фантазии — о нём, как о моём супруге; о детях, которых у нас никогда не будет. От всего этого становилось так тоскливо на душе, что хотелось выть, и я выла, правда песни, все, которые когда-либо слышала и ещё помнила. Это помогало мне успокоиться и двигаться дальше.

Вот и сейчас, я ходила по академии в поисках Рэна, и мысленно напевала «jingle bells» — самую прилипчивую для меня песню из всех. Я её уже ненавидела, однако продолжала напевать — иначе боялась впасть в глубочайшее отчаяние.

Мне повезло, и встретились мы с ним около библиотеки, откуда он, окружённый восторженными адептками, выходил чем-то крайне недовольный. Я встала около стенки, чтобы меня не затоптала эта толпа, и прислушалась к их разговору.

— Магистр, ну неужели Вы сможете покинуть нас? Мы же Вас так любим, Ваш предмет у нас самый любимый. Вы так рассказываете, что мы всё схватываем просто на лету, — умудряясь даже на ходу томно смотреть на Рэна, говорила тёмная эльфиечка, одетая в обтягивающее красное платье, которое необыкновенно подчёркивало ее светлую кожу и чёрные волосы.

— Адептка, в следующем семестре Вы продолжите обучение с предыдущим преподавателем, — он остановился и, стряхивая пылинку с рукава чёрной рубашки, пристально на нее посмотрел, — а сейчас прошу оставить меня одного.

— Магистр Дариэмиэль, — эльфийка аккуратно прикоснулась к его руке и загадочно улыбнулась, — ну неужели вы не можете уделить ещё немного времени своим адепткам. Мы были бы очень благодарны…

Глядя на эту сцену у меня в душе даже ничего не шевельнулось — слишком по-детски всё это выглядело. Безусловно она была очень красива, я бы даже сказала чрезвычайно сексуальна, однако я точно знала, что кроме сильнейшего раздражения он сейчас ничего не чувствовал. Всё-таки есть польза от этих колец, не только минусы от того, что всё время приходится контролировать нежелательные чувства. Интересно, а всю ли правду он мне тогда о них рассказал? Или может он всё-таки что-то утаил. Больно странный взгляд был у Мару, хотя, возможно всё это лишь плод моей дурной фантазии.

Мои размышления прервал голос «магистра Дариэмиэля», который вдруг стал крайне довольным.

— О, моя птичка-невеличка прилетела ко мне, — я удивлённо посмотрела по сторонам, не понимая, о ком он вообще сейчас говорит, вроде новых действующих лиц-то не прибавилось. Однако он, раскрыв объятия и, не обращая внимания ни на кого вокруг, широко улыбаясь шёл ко мне. Точно! А я уже и забыла, что мы с «магистром» теперь не скрываем наших отношений…

— Магистр, — смущённо пробормотала я, глядя на него, — я так рада, что встретила Вас здесь…

— А как я рад! — произнёс он и, на глазах у всех обхватив меня за талию, страстно поцеловал…

«Интересно, если он так каждый раз будет «играть на публику» долго ли я продержусь?», — подумала я, теряя остатки контроля и самообладания от глубокого поцелуя и горячих объятий.

— Нам надо поговорить, — тихо прошептала я ему на ухо, когда он, наконец-то, разорвал поцелуй.

— Отличная идея! — громко произнес он, и, взяв меня за руку, обернулся к группе ошарашенных адепток, что следовала за ним из библиотеки. — Прошу простить меня, но сегодня я занят.

Не спеша мы покинули главное здание академии, под пристальным вниманием всех преподавателей и адептов, и направились к озеру.

— Рэн, а что будет, если Куррандил вселится в моё тело? — наконец-то я решила прервать наше молчание.

— Почему ты спрашиваешь об этом? — эльф резко остановился, и голос его стал крайне серьезным.

— Он один раз уже говорил со мной, совсем недавно, — прошептала я, сказав полуправду, мне пока нельзя было раскрывать ему всё. Я не знала, как он отреагирует — вдруг запретит, и что тогда? Как мне быть? Я не смогу оставить невинных детей на умирающей планете.

— Он, полагаю, что-то обещал тебе? — встав напротив меня и глядя мне в глаза, спросил он.

— Обещал, силу, власть… Но вопрос не в том, меня это не интересует. Если он вдруг вселится в меня, можно ли его будет изгнать? Или этот процесс уже не обратим? И моё тело станет для него лишь бездушным сосудом?

— Изгнать? Нет, богов не изгоняют, ниминаэль. Бог покинет тело только в том случае, если сам этого захочет, или же если погибнет в теле носителя. Но к чему твой вопрос? Ведь если ты сама не впустишь его, он не сможет подчинить твое тело, — он окинул меня пристальным взглядом, и нахмурился, — ты ведь не хочешь этого?

— Не хочу, — честно ответила я. Но что же мне тогда ещё делать, если у меня не нет выбора? — Но, гипотетически, как его можно убить? И умрет ли при этом тело?

— Странные у тебя сегодня вопросы, и они мне очень не нравятся, — нахмурился еще сильнее Рэн, а голос его стал просто ледяным. — Не нравятся, но я тебе отвечу — бога можно убить только одним способом — с помощью оружия, изготовленного из адамантия. Тело сможет выжить после смертельного для бога удара, но сколько оно продержится после — неизвестно. До того момента, как бог окончательно покинет тело, его нужно будет постоянно напитывать магией жизни.

— А ты смог бы с этим справиться? Ведь твои клинки как раз из адамантия, и ты обладаешь магией жизни… — спросила я и содрогнулась от разливающегося холода внутри меня. Что это? Это чувства Рэна?.. Словно я вдруг оказалась в кромешной тьме, где нет вообще ничего.

— Да, — ответил он и закрыл глаза. Сделав пару глубоких вздохов, он продолжил, — давай закончим этот разговор. Я больше ничего не хочу слышать об этом.

— Рэн, но вдруг… — начала было я говорить, однако он схватил меня за плечи и до боли их сжал.

— Никакого «вдруг». Через две недели нас здесь не будет, ниминаэль, — глаза его напоминали две льдинки, привычная нежность исчезла из них. — Больше я не позволю тебе рисковать своей жизнью. И тебе придётся принять это: какие бы причины у тебя вдруг ни возникли, хочешь ты этого, или нет — мне все равно. Я сделаю всё по-своему, даже если ты меня возненавидишь…

Как я и думала — эльф не позволит мне. Он не хочет даже слышать, что я говорю — думаю, с учётом прожитых им лет, это нормально — воспринимать меня, в некоторых вопросах, как неразумное дитя. Но как же ему объяснить, что для меня это важно? Как заставить его услышать меня?.. Боюсь, если я ему расскажу правду, он действительно сможет повернуть всё так, что у меня ничего не выйдет. И, почему-то, он мне вдруг напомнил дракона Ароорамирана — тому тоже было всё равно, что о нём подумает возлюбленная — лишь бы она воскресла — и цена его тоже не волновала… Интересно, если я всё-таки умру, он тоже сможет пожертвовать сотнями жизнями ради моего возвращения из-за грани? Мне бы этого не хотелось…