Наверное, так и должно быть. Футбол, все сопутствующее ему – это прежде всего зрелище, захватывающее, щекочущее нервы, заставляющее выплескивать эмоции. И болельщику совершенно безразлично, спал или бодрствовал перед игрой тренер, конструируя, режиссируя в уме предстоящий спектакль. О качестве игры актеров, то бишь, футболистов, судят по конечному результату. О вкладе режиссера-тренера чаще всего рассуждают, когда спектакль не удался. Перефразируя старую армейскую поговорку, можно сказать, что сражение выигрывают футболисты, а проигрывают – тренеры.

Эта мысль не нова. Сколько существует футбол, столько говорят и пишут о зависимом, порой просто бесправном положении тренера. Удивляюсь, как это незабвенной памяти Борису Андреевичу Аркадьеву удалось в свое время целых семь лет беспрерывно руководить «командой лейтенантов». Но и его в конце концов сняли, воспользовавшись первой же неудачей, причем не ЦДКА, а сборной. На моей памяти, еще только К. И. Бесков и В. В. Лобановский по многу лет держались у руля своих коллективов. Другим везло куда меньше. Пользу футболу частые смены тренеров не приносили, от них, как правило, один только вред.

Боюсь ошибиться, но с 1954 года, когда была реабилитирована, восстановлена главная армейская команда и до конца восьмидесятых годов, на ее капитанском мостике пребывало около двух десятков футбольных тренеров. Никому из них, за редким исключением, не давали работать более двух сезонов. А много ли за сезон-другой можно успеть сделать? Возможно ли состав подобрать, связки наиграть, тактику новую придумать? Так стоит ли удивляться тому, что долгие годы команде никак не удавалось добиться устойчивого успеха, войти в элиту нашего футбола. Успехи были, но только эпизодические: трижды за почти четыре десятилетия армейцы завоевали «бронзу», по разу стали чемпионами и серебряными призерами. А между этими всплесками удачи были затяжные провалы, лихорадочное карабканье наверх, не менее лихорадочные поиски новых тренеров. И так год за годом, десятилетие за десятилетием.

Меня, как я уже обмолвился, тоже не миновала судьба большинства армейских тренеров, хотя, вроде бы, я был самым «результативным» из них. Вслед за «бронзой» шестьдесят четвертого года была «бронза» шестьдесят пятого. Остались в турнирной таблице на своем, уже привычном месте. Расценивать итог выступлений ЦСКА в том сезоне можно было двояко. Первый вариант, к которому склонялись специалисты и наиболее сведущие в делах футбольных болельщики, сводится к тому, что, вновь завоевав третье место, команда упрочила плацдарм для последующего наступления на более высокие позиции. Конечно, при соответствующей работе над повышением класса игры, укреплением состава и т. д.

Вторая точка зрения: команда, остановившись в росте, себя, свои возможности исчерпала, и тренер в том числе. Такой взгляд подкреплялся тем, что на финише чемпионата мы уступили второму призеру, динамовцам Киева, целых 12 очков. Многовато. Я сам понимал это и вполне самокритично сказал в интервью, данном корреспонденту «Красной звезды», о том, что нынешняя «бронза» несколько хуже качеством, нежели завоеванная годом раньше. Правда, привел и аргументы, свидетельствующие, на мой взгляд, о далеко не исчерпанных возможностях коллектива. В частности, отметил следующую деталь. Чтобы завоевать третье место команда ЦСКА должна была отлично сыграть в последних трех-четырех матчах. И ребята нашли в себе силы выполнять эту задачу. Особенно важен был поединок с минчанами, в котором, выражаясь языком футбольной бухгалтерии, «очко шло за два». Мы победили вполне убедительно – со счетом 3:1. Так что у читателя есть возможность самолично проанализировать ту ситуацию, оценить работу футболистов и тренера.

Из воспоминаний известного спортивного обозревателя Льва Филатова: «Всю неуемную любовь к футболу, к своему родному клубу Николаев – как родной отец к детям – стремится вложить в сердца своих питомцев. А они ему и впрямь дети – с отцом Владимира Федотова Николаев играл в одной команде. Встречался не раз на поле с отцом Николая Антоневича и отцом Владимира Пономарева, выступавшими под другими спортивными знаменами. Играл честно, дружил открыто, не признавая в футболе грязи… Итак, „бронза“. Мы знаем, что этот сплав имеет золотистый оттенок. Но все же до благородного металла еще идти и идти. Будем надеяться, что в футбольной лаборатории ЦСКА вновь откроют старый секрет успеха нашей всеми любимой „золотой“ команды сороковых годов».

На это надеялся видный футбольный авторитет Филатов, надеялись многие журналисты, пишущие о футболе, специалисты, выступившие тогда в печати со своими комментариями. Они оказались близки к истине, но до победы ЦСКА в первенстве страны, до долгожданных золотых медалей суждено было идти еще целых пять лет.

Я не провидец и не хочу гадать, тем более задним числом, могли ли мы стать чемпионами раньше или же так и было предназначено спортивной судьбой. Как тренер и человек, не лишенный честолюбия и привыкший выкладываться в работе полностью, я, конечно, планировал продвижение вперед, имел в «портфеле» неплохие заготовки, но моя деятельность в ЦСКА оборвалась столь неожиданно, как и совсем недавно начиналась.

Под предлогом необходимости «поднимать армейский футбол на Дальнем Востоке» – к этой истории я еще вернусь – меня направили в Хабаровск, в местный СКА, где была команда первой лиги. Человек я военный, пришлось выполнять приказ. Два сезона я работал в городе на Амуре.

Команда СКА в основном была укомплектована местными футболистами. Единственным игроком, которого я пригласил в коллектив, был Борис Копейкин, служивший до этого в Уральском военном округе. Два года Борис стажировался под моим началом, после чего я предложил Всеволоду Михайловичу Боброву, возглавлявшему ЦСКА, попробовать этого бесспорно талантливого форварда в его команде. Дебют Копейкина удался, и он стал со временем одним из самых заметных в стране нападающих.

Вспоминаю об этом не для того, чтобы как-то подчеркнуть свою роль в открытии футбольных талантов – их через мои руки прошло немало. Просто хочу отметить, что и далеко от Москвы, в Хабаровске, я волей-неволей думал о ЦСКА, об укреплении родного клуба. При этом никак не связывал с этим свою будущую работу, не помышляя о том, что вскоре сменю на посту старшего тренера моего друга Боброва.

Между тем, вышло именно так. В апреле 1968 года приказом Главнокомандующего Сухопутными войсками я был переведен в Спорткомитет Министерства обороны СССР и назначен главным тренером Вооруженных Сил по футболу. Почему-то хочется думать, что уважаемый главком не был до конца посвящен в далеко идущие планы руководства подчиненного ему Спорткомитета. Ему, конечно, доложили, что Николаева необходимо перевести в Москву «для усиления, укрепления» армейского футбола, а на самом деле (я об этом узнал намного позже) исподволь подыскивали замену ставшему неугодным Боброву. Иной подходящей кандидатуры в преемники этому корифею футбола и талантливому, в чем я глубоко убежден, но не получившему возможности сполна реализовать свои способности тренеру, на примете у работников Спорткомитета, как видно, не оказалось.

Главным тренером я проработал до декабря 1969 года. Команда ЦСКА к тому времени заняла в чемпионате шестое место, и это был очень удобный момент снять, наконец, Боброва с должности старшего тренера команды. Всеволод Михайлович уходил с горечью, но по отношению ко мне, принявшему от него коллектив, зла не таил, понимая, что мы оба оказались пешками в задуманной «сверху» игре.

Ох, уж эти околофутбольные «игры»! Сколько зла от них не только армейскому – всему нашему футболу. Целую бурю недоумений, негодования вызвала очередная перетасовка в ЦСКА на страницах газет и спортивных журналов. Нет, журналисты были не «за Боброва» и не «против Николаева». Они боролись за справедливость, за установление порядка в нашем футбольном хозяйстве, за то, чтобы всем – и футболистам, и их наставникам – хорошо, плодотворно работалось, чтобы рос футбол, появлялись новые таланты. При том хаосе, который творился в конце шестидесятых годов, ничего подобного быть не могло.