Мой друг Всеволод Бобров любил в таких случаях говорить, что жизнь течет по синусоиде…

Так, видимо, устроен человек, что дозу счастья ему кто-то словно по рецепту отмеряет. Свою дозу я тогда, скорее всего, исчерпал. Не стану винить своих непосредственных начальников в отсутствии с их стороны понимания, терпения. Ведь руководимая мною команда после яркого взлета попала в затяжную полосу неудач. 1971 год – двенадцатое место, 1972-й – пятое и, наконец, 1973-й – десятое. Фиаско? Да. Правда, в семьдесят втором мы реально претендовали на призовое место, однако не выдержали, набрав в последних шести турах лишь три очка и оказались в итоге пятыми. От второго места ЦСКА отделяло только очко.

Что же произошло с командой? Однозначно не ответишь. Основную причину резкого спада в игре и, как следствие, уровня спортивных результатов назову, как я полагаю, безошибочно: некоторых игроков-чемпионов, в том числе и самых способных, на которых возлагались надежды и в будущем, поразил вирус так называемой «звездной болезни». В принципе почти любая болезнь лечится, но эта оказалась для ряда моих подопечных неизлечимой. Появилось зазнайство, безответственность. Доброжелательные отношения в коллективе, которыми мы так гордились, стали разлаживаться. И, как водится, не обошлось без явления, стыдливо именуемого нарушением спортивного режима.

Боролся со всей этой накипью, как мог. И только когда испробовал все, оказавшиеся, увы, неэффективными методы воздействия на сознание нарушителей, обратился к командованию с просьбой разрешить избавиться от нескольких игроков, в наибольшей степени злоупотреблявших отношением к себе со стороны тренеров и коллектива. Объяснял, что только хирургическое вмешательство способно оздоровить занедуживший организм. К моим доводам не прислушались, выбрав из двух зол меньшее – предложили мне сдать команду новому тренеру В. М. Агапову, и готовиться к увольнению в запас «по возрасту и выслуге лет». Мне шел тогда пятьдесят второй год, в армии к тому времени я прослужил около 35 лет. Вроде бы все по закону. Но я чувствовал, что не «выдохся» окончательно как тренер, что способен еще послужить армейскому клубу, родной команде. Не сочтите это за похвальбу, но за одиннадцать лет работы в сборной молодежной команде страны, старшим тренером которой Спорткомитет СССР утвердил меня почти сразу после увольнения из ЦСКА, в январе 1974 года, мне удалось доказать, что мой творческий потенциал далеко не исчерпан. Были победы и немалые. К слову сказать, в моем родном клубе дела с тренерскими кадрами до последнего времени оставались сложными и мне не раз, и не два предлагали подумать о возвращении в ЦСКА. Я думал и приходил к выводу, что надо отказаться. Люблю свой клуб, на всю жизнь прикипел сердцем к команде, только время не остановишь. Вот, если бы чуть раньше зашел разговор об этом…

Кстати, о тех нарушителях режима. В семьдесят пятом командой уже руководил, правда, недолго, Анатолий Владимирович Тарасов. Так вот, ему очень скоро пришлось освободиться именно от тех футболистов, которые не давали возможности работать и мне.

Вот и еще один довольно крутой поворот в моей судьбе. Я больше не служу в армии, не работаю в ЦСКА. Поверьте, в первые дни и месяцы мне приходилось очень нелегко. Не в материальном, конечно, отношении – пенсия вполне приличная, квартирой обеспечен, есть небольшой домишко на лоне природы, где можно приятно и с пользой для здоровья проводить время. Как говорится, живи в свое удовольствие. Но мне только пятьдесят два, сил и энергии предостаточно. Да и не привык я без работы, без серьезного дела, без общения с футбольной молодежью. Очень не хватало мне своих ребят – армейцев. Я ведь знал, что многие футболисты очень не хотели, чтобы я уходил из команды. Они даже собирались обратиться к министру обороны с протестом против снятия меня с должности и увольнения из армии. Но я отговорил их: раз руководители Спорткомитета не желают видеть меня во главе команды, то, даже если я останусь, сработаться с ними уже не смогу.

Я видел, что мое состояние передается домашним. Дина Николаевна, моя жена и верный чуткий друг, могла бы только радоваться тому, что я наконец-то дома, не собираюсь на сборы или очередные матчи в другие города. Очень сложная все-таки «должность» у жены футболиста, тренера. Все заботы по хозяйству практически ложатся на нее. Муж дома – редкий гость, ей остается только ждать его да провожать. Да и сын Саша к тому времени уже встал на ноги, уехал из Москвы в Ленинград, учился уже на третьем курсе Военного института физической культуры, который, кстати, сам я закончил без отрыва от тренерской деятельности совсем недавно, в шестьдесят восьмом году.

Но и она, моя верная спутница жизни, очень быстро поняла, что без дела, без футбола мне никак нельзя. «Хватит, – говорит, – Валя, метаться по квартире. Ищи работу по душе. Ты еще многое можешь сделать…»

Искать не пришлось. Пригласили в Спорткомитет СССР. В управлении в те годы была хорошая творческая атмосфера, там с уважением относились к опытным специалистам, ценили их не за седину, а за умение работать. В этом плане мне нечего было стесняться: ЦСКА совсем недавно вывел в чемпионы, да и первая сборная СССР, которой я руководил полтора года, начиная с осени семидесятого, в грязь лицом не ударила.

Эту страницу моей тренерской биографии я упустил из рассказа умышленно, дабы не прерывать повествования о чемпионском взлете армейского клуба и последовавшей за этим полосы неудач. История весьма, на мой взгляд, поучительная, лишний раз подтвердившая истину, согласно которой подняться на пьедестал ох как не легко, но удержаться на нем еще труднее. Поэтому, коротко восполню пробел.

Август 1970 года – В. Николаев назначен старшим тренером сборной СССР по футболу.

Надеюсь, не составляет секрета тот факт, что нередко наставник команды-чемпиона, так сказать, герой текущего момента, руководством рассматривается в качестве кандидата на пост главного тренера сборной. Так что в этом плане я не первый, не я и последний. Мое назначение составляет исключение только в одном: я оказался первым за последние годы «совместителем», ибо после Аркадьева у руля сборной стояли освобожденные от работы в клубах тренеры.

Меня такое положение вполне устраивало. Вряд ли пошел бы я на сборную, если бы при этом нужно было расстаться с ЦСКА. Был, как мне представлялось, и прямой резон – я совершенно искренне, не будучи подвержен клубным амбициям, считал группу армейских игроков, к примеру, Альберта Шестернева, В. Капличного, Ю. Истомина, Владимира Федотова, Бориса Копейкина на тот момент сильнейшими в стране, а, значит, и наиболее достойными занять места в сборной. Эту точку зрения разделяли (во всяком случае, открыто не опровергали) многие ведущие специалисты. Так что с моим приходом национальная команда стала базироваться на ЦСКА, комплектоваться на основе армейской команды.

Со временем, однако, это не помешало мне постоянно вводить в состав лучших футболистов других клубов, естественно, тех, кто своей игрой доказывал право играть в главной команде страны. Таких игроков в моем распоряжении оказалось вполне достаточно, и к решающей стадии розыгрыша Кубка Европы состав нашей сборной значительно изменился, причем армейцы, – а моя родная команда, как я уже говорил, в семьдесят первом успехами не блистала – уже не составляли в нем большинства. Так что в местничестве, в протежировании «своим» футболистам меня вряд ли можно упрекнуть.

Чтобы не быть голословным, назову фамилии игроков вышедших на поле против сборной Югославии, в первом под моим руководством матче на высшем уровне: В. Банников (Ю. Пшеничников – 82-я минута), Ю. Истомин, А. Шестернев, В. Капличный, В. Афонин (Р. Дзодзуашвили – 60-я мин.) В. Мунтян, (Г. Асатиани 54-я мин), В. Федотов, В. Колотое, Б. Копейкин (Г. Нодия – 74-я мин), В. Шевченко и Г. Еврюжихин. Как видно, в этой встрече выступали семь игроков ЦСКА, четверо динамовцев Киева, трое тбилиссцев и один динамовец из Москвы.