Да все это увидят, потому что ни одна уважающая себя газетенка не упустит такой новости, как написать статью о том, как Аркадий Озимков, сын миллиардера, который входит в пятерку самых богатых людей нашей столице, таскает на руках какую-то женщину, а уж если присмотреться, какую именно, скандал обеспечен.

И пока меня одолевают скверные мысли, Аркадий подходит к машине. Отпускает меня. – Ксюш, ну, ты как? – с тревогой заглядывает мне в лицо.

– Плохо, – отвечаю честно, облокачиваюсь на машину.

– Так, постой. У тебя что-то болит? Где болит? Может, стоит вызвать Семена сюда? Или… нет. Стоп. Давай отвезем тебя в скорую…

– Нет, Аркадий Романович, – перехватываю его за рукав. Торможу. – Здесь больно, – сжимаю в кулак на груди свитер, смотрю мужчине в глаза. – Теперь Игнат мне точно не поверит. Даже если я ему принесу настоящий тест ДНК, он мне не поверит.

Аркадий на мгновение зависает. В его глазах читается непонимание того, о чем я говорю. Криво усмехаюсь. Да и плевать. Пошел Игнат к черту со своим доверием.

Что я кому хочу доказать? Человеку, который не постеснялся притащить в нашу спальню проститутку?

Неожиданно боковое зрение цепляется за яркое пятно. Оно привлекает мое внимание. Я кидаю короткий взгляд, чтобы понять, что там такое, когда замечаю, как на противоположной стороне улице останавливается ярко-красный Майбах. Окно открывается и на улицу вываливается густое облако дыма.

– Ксюш, я…

Поворачиваю голову и неожиданно мои губы оказываются в плену горячих губ.

Меня словно током бьет. Я во все глаза пялюсь на Аркадия. А он, не отрывая взгляда от моих глаз, продолжает целовать. Настойчивее. Жаднее. Углубляя поцелуй. В то время, как его руки надежно фиксируют мой затылок так, что полностью исключает возможность отстраниться или прерваться.

В следующие минуты воздух пронзает яростный рев мотора и дикий, оглушающий свист. Зажмуриваюсь. Сжимаюсь.

Игнат. В машине был Игнат. Я не видела его лица, но я чувствовала его сердцем. Мне кажется, я даже физически ощутила ту ненависть, ту боль, которую он испытывал, наблюдая наш поцелуй с Аркадием.

Авто плавно скользит по ровной ленте асфальта. В салоне автомобиля так тихо, что слышно шелест покрышек, дорожное покрытие.

А я, покусывая припухшие после поцелуя губы, никак не могу успокоить колотящееся сердце в груди. И мысли в голове все крутятся вокруг этой непонятной выходки Аркадия.

– Ксюш, – нарушает молчание мужчина. Я не поворачиваю голову, продолжая созерцать пейзаж за стеклом. – Ну, хочешь я ему позвоню, а?

– Нет, – реагирую тут же. – Еще этого не хватало.

Я прекрасно осознаю последствия этого звонка и знаю, что будет лучше вообще на несколько дней затаиться. Не высовываться.

– Ксюш, ты прости меня. Я… Я правда не знаю, что на меня нашло…

Меня окатило жаром. Как же стыдно было самой перед собой.

– Забыли, – отсекаю коротко все поползновения мужчины раскачать эту тему.

Я и без этого чувствую себя крайне неловко, и пытаюсь выкинуть все из головы, абстрагироваться, но с постоянной напоминалочкой в виде Аркадия это получается плохо.

– Кхе… Кстати, – прочистив горло, мужчина продолжает. – Мне кажется, или твои зрачки снова в норме?

– Что?

У меня вытягивается лицо.

– Ну, посмотри на меня, – предлагает Аркадий, но вместо этого я тянусь к зеркальцу под козырьком, откидываю его и с жадностью впиваюсь взглядом в свое отражение.

– Да, что ж за проклятие такое, – бормочу под нос. – Это явная подстава.

Продолжаю сетовать, одновременно разглядывая глаза. С ними и правда все нормально. Немного увеличены зрачки, но они абсолютно симметричны. Нет никакой разницы.

– И что это было? – удивленно кошусь на Аркадия.

Мужчина пожимает плечами.

– Уже почти доехали до Семена. Я надеюсь, он нам все объяснит.

«Нам»?! – екнуло в сердце. Боже! Когда же это все прекратится? Я этого больше не вынесу. Почему каждый раз наша встреча с Аркадием носит в себе какой-то разрушительный характер… Для меня. Он как будто мое искушение. Ломает. Крушит все преграды, выстроенные мной.

Поступки мужчины подкупают, замыливают глаза, заставляют верить в его исключительность, доброту. Заставляют забыть прошлое и в итоге потерять бдительность. Поверить в него, настоящего, но каждый раз, каждую встречу меня как будто что-то останавливает. Будто что-то отталкивает от него.

Возможно, если бы Аркадий не торопился, дал мне разобраться в себе, то я смогла бы взглянуть на него под другим углом. Но нет, он напирает, беспощадно подминая меня под себя.

– Приехали, – сообщает Аркадий и, мягко притормаживая, подъезжает к парковочному месту. А меня тут же выбрасывает в тот день, когда мы ездили с Игнатом в суд. Муж, как бешеный, несся по дороге, совсем не заботясь о том, как я себя в этот момент чувствовала.

– Ксюш, я помогу, – приходит на помощь Аркадий, когда пытаюсь заледеневшими пальцами отстегнуть ремень безопасности.

Руки Аркадия горячие. Резко, как будто обожглась, отдергиваю руку в тот момент, когда наши пальцы соприкоснулись.

– Я и сама могла бы справиться, – бормочу и снова чувствую себя неловко.

Аркадий в считаные секунды справляется с задачей и, выбравшись из салона автомобиля, обходит его, открывает мою дверь, подает руку.

– Ксюш, я не кусаюсь, – улыбается, когда замечает мои колебания.

– А кто против? – поднимаю взгляд на Аркадия и, игнорируя его помощь, выбираюсь сама. – Аркадий Романович…

– Можно просто Аркадий, Ксюш, – поправляет мужчина. – У нас вроде бы не такая уж и большая разница в возрасте.

– Спасибо за предложение, но я все же предпочитаю с начальством общаться в офисно-деловом стиле. Так чувствую себя более комфортно.

Мужчина хмыкает в ответ, и больше меня не донимает, негласно соглашается с моим аргументом.

В клинике «Доктора Санаева» нас уже ждали и, как только увидели Аркадия на пороге, немедленно проводили в кабинет к Семену Васильевичу.

Беглого осмотра доктору хватило, чтобы поставить диагноз.

– Ксения Михайловна, вы, если и дальше продолжите в том же духе, то вместо роддома попадете в психдиспансер. Надеюсь, я вам ясно осветил ваше будущее?

Гулко сглотнув тугой комок в горле, сглотнула.

– Но я не могу сдержать себя, доктор. У меня развод на носу. Еще, – оглядываюсь через плечо на Аркадия, который с напускным интересом рассматривает статуэтки, которыми заставлена одна стена в кабинете, и делает вид, что совсем не подслушивает нас. Придвинув стул ближе к столу, поставила на столешницу локти, нависла над ней, чуть ближе склоняясь к доктору. – У меня не проходит и дня без стресса. Возможно, есть что-то, что мне может помочь?

С мольбой во взгляде смотрю на Семена. Доктор, выпрямившись в кресле, застыл. Смотрит на меня и как будто мимо. У меня по спине пробирает холодок. Такое себе удовольствие ощутить на себя взгляд пустоты.

– Пожалуй, так будет лучше. Выпишу вам рецепт. Но взамен оставите мне свой номер телефона, я первые три дня буду вас контролировать…

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​– Что? Контролировать? – раздается над головой голос Аркадия с такой интонацией, будто он невзначай услышал только последние два слова, но не понял, к чему они относятся.

– Я. Буду. Контролировать. Ксению, – чеканит доктор и по тому, каким он серьезным тоном это произносит, мне вдруг становится очевидно, что у меня действительно есть нешуточные проблемы.

– Я понял, Семен. Но что произошло? – не унимается Аркадий. – Я должен знать, – настаивает.

– И ничего вы не должны, Аркадий Романович. Эта часть моей жизни вас ну никак не касается. И то, что я вам позволяю чуть больше, не значит, что вы должны указывать, что вам должен мой доктор говорить, а что – нет. Семен Васильевич, можно идти?

Семен старательно выводит на рецепте на латинице, не удостаивая Аркадия даже мимолетного взгляда.